Майкл Стэкпол - X-Wing-2: Игра Веджа
— Тин мне нужен, как ранкору — набедренная повязка. Сам с ним забавляйся, я не сумасшедший.
— Ты возьмешь его ил-лли вообще никого не пол-ллучишь!
Велж пошарил в кармане комбинезона и достал оттуда комлинк. Подержал на ладони перед проектором, чтобы Морут Доол разглядел миниатюрный приборчик в деталях, потом поднес ко рту.
— Проныра-лидер — двенадцатому, мне перестал нравиться склад номер один. Взорви его.
Изображение рыбета внезапно исчезло, потом появилось вновь, как будто Доол бегал смотреть на внешний дисплей.
— Не посмеешь! — булькнул Доол почти на пределе слышимости.
— С чего ты взял? — поинтересовался Ведж и отвернулся от проектора, скрывая ладонью зевок. Комлинк, впрочем, не убрал.
— Лидер, я двенадцатый, цель вижу, захожу на атаку.
— Антилл-ллес!
— Ты что-то сказал, Доол?
— Антилл-ллес, подожди! Что ты дел-ллаешь?!
— Лидер, я двенадцатый, торпеды готовы, сэр…
— Антилл-ллес!!!
— Что тебе, Доол?
— Забирай суллустиан и еще…
— Двенадцатый, отставить запуск, но данные цели не стирайте.
— Как прикажете, сэр, конец связи.
Доол облизал толстым фиолетовым языком пересохшие от волнения губы.
— Забирай своих суллустиан. Кого еще?
Ведж сделал вид, что глубоко задумался. Невидимый рыбету тви'лекк поднял пять пальцев.
— И пятерых ботанов, включая Эсрку Пло'кре. Приготовься принять данные.
— Пло'кре… — рыбет неохотно кивнул. — По рукам. Но Тин прихватит с собой еще одного.
— Кого?
— При нем будет резчик. Ведж оглянулся на Форжей, но те либо не слышали, либо ничего не поняли.
— Корран?
Хорн добросовестно порылся в памяти.
— Термин, принятый среди наркодельцов на Кореллии, — с интонациями информационной сети сообщил он. — Тот, кто готовит спайс на продажу или для употребления. Термин обозначает лицо, настолько близкое, что можно ему довериться. Вероятно, он имеет в виду помощника.
— Он имеет в виду любовницу, — глухо сказал Кассар.
Хорн пожал плечами.
— И так бывает.
— Вы знаете, кто это? — спросил Ведж. Кассар только повесил голову; вместо него ответила Мида.
— Да, знаю. Ее зовут Инири.
Навара Вен затрещал клавишами деки.
— Лица с таким именем в списках заключенных не значится.
— И не может значиться. Девочка не совершала никаких преступлений.
— На Кессель просто так не ссылают! — влез со своим мнением пламенный Хорн. — Вы вообще знаете эту Инири?
— Я думала, что знаю ее лучше всех, — женщина вытерла слезы. — Это наша дочь, сестра Луйяйне.
11
— Ты там не сдох сл-ллучайно, Антилл-ллес? Мы договорил-ллись или нет? — Договорились. Высылай их, — Ведж остановил передачу. Теперь Морут Доол будет видеть лишь голографическое изображение эмблемы Разбойного эскадрона. Ведж тем временем подошел к Форжам.
— Только слово, — сказал он, — и мы сделаем все, чтобы она с ним не осталась.
— Ты обещал! — Мида схватила Антиллеса за руку. — Пожалуйста, присмотри за моей девочкой!
Кассар осторожно отцепил супругу от кореллианина, обнял ее.
— Так нельзя, — тихо проговорил он. — Она сама приняла решение.
— Но это плохое решение!
— И поэтому мы должны лишить Инири свободы? — Кассар медленно покачал головой. — Принять неверное решение — это еще не преступление, Мида. Даже по законам Империи.
Корран не выдержал.
— Я видел, как многие отправились на Кессель лишь потому, что приняли не то решение! — горячо вступил он. Если что он и не сможет никогда перенести, так это боль в глазах родителей. — Я знаю Тина… он — дурной человек. Ваша дочь хлебнет с ним неприятностей!
Кассар выпрямился.
— Да, если последует своему решению, — согласился он.
— Но она же уходит с Тином! — не унимался Корран.
Кассар Форж бессильно пожал плечами.
— Значит, она что-то в нем находит. Может быть, Инири сумеет спасти Тина от него самого. Корран скривился от отвращения:
— Там есть что спасать?
— Я прожил целую жизнь, пытаясь научить людей и не-людей жить вдали от Кесселя. Но большего мне не дано. Я не могу делать выбор за них. Не могу прожить за них жизнь, — он вытер слезы с бледного лица Миды. — Мы дали нашей дочери… всем нашим детям… всю любовь, на которую были способны. Мы им верим. Мы поверили Луйяйне, когда она ушла к вам, мы должны поверить Инири.
Хорн упрямо мотнул головой:
— Мне это все не нравится, командир!
— Мне тоже, Корран, — устало согласился Антиллес. — Но это не наш бой. И мы в нем не победим… по крайней мере, не сейчас.
Ведж удивленно посмотрел на свои руки, как будто только сейчас заметил, как крепко стиснуты кулаки. Потом осторожно, морщась от боли, разжал пальцы.
— Может быть, мы послужим Тину тормозом, — неуверенно предположил он.
— А когда тормоза прогорят?
— Придумаем что-нибудь…
— Как прикажете, сэр, — неприязненно отчеканил Корран и уткнулся в список.
Первоначальный список был взят из Имперского архива. Возле каждого пункта стояла небольшая приписка — ценность каждого преступника. Из нескольких тысяч ценными были признаны лишь семнадцать. Вернее, уже шестнадцать, поскольку Доол вычеркнул Арба Скинкснекса. И все они были восходящими звездами «Черного солнца». Ни один из них не добрался до верхних уровней организации, но каждый был инициативен и полон решимости сделать карьеру. Если бы арест и ссылка не оборвал их взлета, они со временем могли бы сравниться с Джаббой Хаттом по власти и влиянию.
А Корран Хорн предавался воспоминаниям, уже в который раз отметив, что в ностальгию он впадает всякий раз, когда это сильно мешает делу. Отец жаловался, что характер организованной преступности изменился. Когда-то давным-давно «Черное солнце» было дочтенной организацией, которая знала и чтила мораль и кодекс чести. Разумеется, своеобразную мораль и свой собственный кодекс. Бросил груз, заплати или отдай равноценный товар. Настучал на коллег, готовься к неминуемой и жестокой смерти. Офицеры сил правопорядка — законная мишень номер один. Но если тебя приходили убивать, то убивали только тебя, хотя честным поединком назвать это было трудно.
Новое поколение охотнее кидало бомбу в переполненную кантину, чтобы избавиться от неугодного. Смерть ждала не только информатора, но и всю его семью, и никто не видел в том ничего необычного. Убийство политических противников организации стало правилом, а не исключением. Хэл Хорн обвинял во всем Альянс. Мол, повстанцы открыто демонстрируют неповиновение законной власти и творят, что хотят, вот преступники и осмелели.
Между тем в воздушный шлюз ввели необычную пару. Первым внутрь впустили закованного в кандалы мужчину. Он споткнулся, неуклюже пошатнулся, восстанавливая равновесие. Потом стряхнул с лица дыхательную маску и нагло осклабился, обводя взглядом присутствующих.
— Я — Зекка Тин, — объявил он, безошибочно угадывая в Антиллесе главного и обращаясь только к нему. — Звал, начальник?
Пять лет, проведенные на Кесселе, на нем никак не отразились. Тот же лоснящийся голый череп, безволосая, будто всегда выбритая морда. Волос у Лоскута отродясь не было; наверное, родители интересовались генной инженерией, потому что в досье он значился как человек. По блестящей, будто отполированной коже, розовой, как у младенца, расплескались бледно-голубые брызги, словно Тин в том же младенчестве чихнул в миску с краской, да так и не сумел отмыться. Самое большое пятно украшало переносицу, расплывалось по левой скуле и заканчивалось где-то на затылке.
В дополнение к остроконечным ушам и зубной эмали черного цвета, картинку довершали глаза, окончательно вычеркивая Лоскута из мира людей.
Глазные яблоки были цвета артериальной крови, а ромбики зрачков окаймляла золотистая полоска. Все остальное Лоскут еще мог как-то спрятать или замаскировать, но именно необычная форма зрачков выдала его при облаве и обеспечила длительный отдых на Кесселе.
Ведж коротко глянул на Хорна:
— Это он?
Корран кивнул.
— Все в порядке, сэр, это точно Лоскут.
— Никак Хорнов сынок? — развернулся к нему Зекка.
Сопровождающий его десантник без особых усилий развернул упирающегося Лоскута лицом к Антиллесу. Тин продолжал скалиться. Ростом он был примерно с Хорна, но из-за худобы казался выше, а поскольку знал о том, как нервно Корран относится ко всем, кто выше него хотя бы на сантиметр, постарался еще больше выпрямиться.
— Ты что, не получил от меня весточки? Или ты такой тупой, что до тебя не дошло?
— Какой еще весточки?
— А у тебя, случаем, папаша не помер?
Первым побуждением было удавить мерзавца или хотя бы заорать на него, но сначала подвело сбившееся дыхание, потом не хватило слов, а потом Хорна, бросившегося на Лоскута с кулаками, перехватил на половине дороги Антиллес. Вырваться из рук командира не удалось.
