Майкл Ривз - Медстар I: Военные хирурги
И с этими словами учитель Ундули вышла.
Напряжение было слишком велико. Баррисс не смогла подняться над полом даже на волосок. Она все еще пыталась, ягодицы и бедра онемели от холодного феррокрита, когда, час спустя, вернулась учитель Ундули.
— Я потерпела поражение, учитель.
— Да? И как же?
— Мне не удалось подняться.
Учитель улыбнулась.
— И это было уроком, падаван?
Баррисс, смущенная, уставилась на нее.
— Что?
— Можно провалить задание, но все же выучить урок, Баррисс. Когда я в первый раз села на этом балконе, пытаясь выполнить медитацию Парения, то все, что мне удалось, — это простудиться. Джедаи не накладывают ограничений на себя, но пределы все же есть, а ты должна найти их и понять, как с ними справиться. Ты когда-нибудь слышала историю о старике, переходившем реку?
— Я такой не припомню.
— На берегу самой широкой реки в этом мире, задолго до того, как он стал тем, что ты видишь сейчас, возле воды сидел, медитируя, старик. Прохожий, юноша, подошел и посмотрел на старика.
— "Что ты делаешь?" — поинтересовался юнец.
— "Я работаю над умением ходить по воде — так я смогу перейти реку", — ответил старик.
— "Ого. И как оно продвигается?"
— "Отлично. Я работаю уже сорок лет, и еще через пять-десять, уверен, овладею этим знанием".
— "Хм, — сказал юноша, — Что ж, желаю удачи".
Он поклонился, и пошел к лодке, привязанной неподалеку. Забрался в нее, отолкнулся и погреб к другому берегу.
Учитель Ундули поглядела на нее.
— Ты поняла суть этой истории?
Баррисс на секунду задумалась.
— Если важно было переправится через реку, то юноша оказался мудрее старика.
— Именно. Зачем тратить десятилетия, изучая хождение по воде, когда рядом с тобой привязана лодка? — Джедай помолчала, затем спросила. — Что было жизненно важно в том упражнении, которое я тебе поручила?
— Сколько выпечки видно в окне пекарни…
— Именно.
Баррисс почувствовала себя бесконечно глупой, когда до нее внезапно дошло, о чем говорила ее учитель.
Учитель Ундули улыбнулась.
— Вижу — ты, наконец, поняла.
— Я могла просто встать и посмотреть за ограду, — пробормотала Баррисс. — Важным было не то, как я получу информацию — только то, что я ее получу.
Учитель кивнула.
— Ты не безнадежна, моя юная падаван.
Баррисс улыбнулась воспоминанию. Сделала глубокий вздох, расслабилась и позволила своему разуму очиститься. Секундой позже она оторвалась от пола и всплыла в воздух, свободная и невесомая…
Глава 13
Формкресло и впрямь было очень удобно. Оно прекрасно выполняло свою работу — заставляло расслабиться, но не давало заснуть. Ходили слухи, что кресло оборудовано биосенсорами, которые следят за частотой пульса, дыхания, бета и тета ритмами мозга и тому подобным и передают информацию Мериту — чтоб он мог лучше помочь тем, кто приходит к нему. Джос слухам не верил. Не то чтобы этого нельзя было сделать, но он не думал, что Мериту это требуется. Экванийский психолог, казалось, всегда знал, какие слова нужно сказать, какие вопросы задать и когда следует промолчать.
Как сейчас.
До сих пор Джос смотрел в пол, сейчас он поднял голову и взглянул в глаза Мериту. Они были чересчур велики для покрытого синевато-серым мехом лица. "Окраска глаз экванийцев всегда соответствует их меху", — вспомнил Джос прочитанное в одном из медкронов еще во время учебы. И сейчас эти глаза внимательно смотрели на него.
— Опиши, желательно подробней, твои чувства к Толк, — мягко сказал психолог.
Джос откинулся назад, и формкресло послушно, словно теплая ртуть, перетекло в новую форму, приспосабливаясь к его позе. "Конечно, — подумал хирург. — Оно должно уметь становиться удобным для любой расы. Наверное, даже для хаттов". Он подавил непроизвольную дрожь отвращения. Очень надеюсь, что кто-нибудь его после этого вымыл…
— Джос, — позвал Мерит. Его голос был тих и ненавязчив, но каким-то образом проникал в мысли хирурга, словно пучок заряженных частиц. — Ты не слишком стараешься.
— Верно. Извини.
— Это твое время, — пожал плечами психолог. — Тебе выделен один час в неделю, чтобы излить душу — или "блевнуть так, чтоб желудок вывернулся", как это цветисто называют тойдарианцы. Как ты потратишь это время — твое дело. Можешь со мной поговорить — в этом случае я, возможно, смогу помочь тебе в чем-то разобраться, а можешь просто сидеть здесь и наслаждаться обстановкой.
— Все в порядке, Кло, — усмехнулся Джос. — Думаю, я все равно буду говорить, хочу я этого или нет.
Мерит улыбнулся.
— Помочь себе всегда труднее всего, — он помедлил секунду, затем негромко напомнил. — Насчет Толк…?
Джос вздохнул.
— Такое ощущение, словно я лишь вчера заметил ее. Раньше она была просто еще одной парой рук при столе — смышленая, не поймите меня превратно, она великолепная медсестра — но не более того. Вне зала она была кем-то, с кем можно выпить, кому можно поплакаться, насчет того, какая дыра эта планета…
— А сейчас?
— Сейчас она… больше. Но она не может быть такой.
Мерит не сказал ничего, но выражение лица говорило: "Валяй." Джос кратко объяснил насчет традиций своей семьи и своего клана, о том, что он не может посмеяться над ними, женившись на внешнице.
— Это убеждения твоей семьи, — заметил Мерит. — Но твои ли это убеждения?
Джос открыл рот… и снова закрыл. Он попытался честно ответить на этот вопрос, но в голове ничего не было. Потом он обнаружил, что снова размышляет о формкресле. Интересно — сколько такое стоит…
После очередного бесплодного десятка минут, Мерит взглянул на часы:
— Пора закругляться.
Джос почувствовал облегчение и тут же рассердился на себя за то, что его почувствовал.
— Я, должно быть, просто не склонен к самокопанию, — сообщил он Мериту уже в дверях. — Мои семья и клан преуспели в традициях, а не в общении. В понимании отца "момент откровения" — означало вспомнить про забытые ключи.
— Все, что тебе надо знать о самом себе, ты уже знаешь, ответил психолог. — Тебе может потребоваться копать чуть упорней и глубже, но у тебя уже есть все ответы.
— Может быть, падаван мне поможет, — задумчиво протянул Джос. — Джедаи умеют читать мысли?
— Не знаю. Экванийцы от природы невосприимчивы к силам джедаев. Но, думаю, тебе надо найти ответы самому, а не сваливать работу на других.
* * *Гул медэвакуаторов просочился в сон, а взвывшая сирена заставила Баррисс подскочить. Все в пределах слышимости должны прибыть к операционной. Немедленно.
Девушка поспешно оделась и поспешила к зоне первичной сортировки. Пройти нужно было всего метров двадцать, но влажность сегодня была такая, что ей казалось, будто она не идет, а барахтается в луже подогретого флекового масла.
Добравшись до цели, она остановилась, не поверив своим глазам. Тридцать пять или сорок раненых солдат лежали на носилках, на ящиках, на голом полу, среди врачей, санитаров, дроидов, техников… короче — всех, кто мог хоть чем-то помочь. Солдаты были залиты кровью, многие обожжены до влажно-алых пузырей и выгоревших черных отметин. У некоторых недоставало ног и рук.
Нескольким досталось все сразу и в избытке.
Раненые все еще прибывали. Она едва могла расслышать вой репульсорных полей эвакуаторов за криками и стонами. Баррисс сглотнула, чувствуя тошноту. Даже врача может потрясти такое количество крови. Даже джедая. Ничто, виденное ею за всю ее военную практику, и рядом не стояло с этим.
Толк быстро и четко проводила первичную сортировку. Баррисс потратила несколько секунд, наблюдая за ней. Для постороннего первичная сортировка выглядит откровенно жестокой, но падаван знала, что это самый эффективный способ спасти большинство пациентов.
— Этот не выберется, — решила Толк, поднимаясь от сержанта, ноги которого были оторваны выше колен. Его кожа побелела, как мел, и остатки жизни медленно капали из рваных красных обрубков. Медсестру сопровождал дроид, который и приклеил светящуюся наклейку на плечо умирающего клона. Большой алый "Х", ритмично вспыхивавший.
Толк быстро перешла к следующему пациенту, коротко осмотрела его.
— Шрапнельное ранение в живот и пах. Операция, категория три.
Дроид приложил наклейку к плечу мужчины. Цифра "3" запульсировала на нем.
Баррисс присела, чтобы осмотреть ближайшего к ней военного — лейтенанта. Он был в сознании и дееспособен — единственным заметным ранением у него был рваный обрубок руки, оторванной чуть выше локтя. Жгут на обрубке остановил кровотечение. Солдат встретился с ней взглядом.
— Я в порядке, — просипел он сквозь стиснутые зубы. — Позаботьтесь о моих людях.
