Максим Резниченко - Плетущий
– Назад! – ору я не своим голосом, и парень отпрядает в сторону, прекращая стрелять.
Тупой безответный отросток выныривает из-за края лестницы прямо передо мной. Невероятно, но, похоже, у него есть пасть! Как же мне везет, что безмозглое создание, или, наоборот, слишком умное, если у него даже на конечностях существуют органы для приема пищи, раскрывает ярко-алую беззубую пасть шириной в метр! Не раздумывая ни секунды, я коротко, без замаха, швыряю стеклянную бутылку в этот зев. Уже готовое атаковать щупальце будто давится, раньше времени схватив то, что и так собиралось поглотить.
– Ходу! – тащу Клауса за собой, крепко вцепившись в его куртку, и в ту же секунду слышу хруст стекла за спиной.
– Быстрее! – парень бежит без оглядки, а я лишь бросаю короткий взгляд на жадное щупальце и вбегаю в темнеющий проход коридора.
Смутно помню этот безумный забег по запутанным переходам вовсе не мертвого здания, затерянного в бесконечном лабиринте миров сновидений. Что откладывается в памяти, так это топот собственных ног, хриплое дыхание да бешеный стук сердца.
Мы стремимся как можно быстрее добраться до двери – выхода из сна. Урывками вспоминается суматошное метание беспокойных лучей фонарей по стенам, полу и потолку коридоров, где мы с Клаусом бежим. И его короткие отрывистые команды:
– Сейчас налево… прямо… круто направо… прямо…
Гул в висках от вскипевшей от адреналина крови в венах не дает расслышать, как меняется звук, издаваемый чудовищным монстром. Теперь он звучит совершенно иначе. Это уже не вой. Это самый настоящий крик, полный боли и страдания. От него закладывает уши, а из носа теплой струйкой течет кровь. Я понимаю это, когда с великим удивлением гляжу на ладонь и пальцы, вымазанные чем-то темным и липким.
– Еще немного… – хрипит Клаус, увлекая меня в очередной коридор. В его конце отчетливо виднеется багровый свет, затопивший этот мир и попадающий внутрь здания благодаря отсутствию стены.
А потом здание начинает разваливаться. Мы бежим наперегонки с трещинами, прокладывающими себе путь в стенах и полу. Мы проигрываем эту гонку. Пол перед нами обваливается, и мы едва успеваем остановиться на самом краю темного пыльного провала. Толчки не прекращаются ни на секунду. Наверное, я слишком устал или позволяю себе на миг расслабиться, потому что после очередного толчка не удерживаюсь и, нелепо взмахнув руками, спотыкаюсь и падаю в зияющий пролом в полу. Обдирая ладони в попытке зацепиться за что-нибудь, тщетно хватаюсь за голый камень. Если бы не Клаус, то я уже летел бы вниз. Он крепко схватил мою руку и помог выкарабкаться.
– Спасибо, – хочу сказать я, но вместо этого из моего горла доносится какой-то хрип.
Клаус ничего не говорит и только затравленно оглядывается.
Не знаю, от чего дрожат мои колени: от страха перед разбушевавшимся монстром или от радости, что я избежал падения…
С потолка сыпется какая-то крошка, и несколько раз с грохотом отваливаются крупные куски. Чуть отдышавшись, мы пускаемся дальше. Опасаемся в любой момент быть заваленными обломками или рухнуть вниз, если пол под ногами обрушится. Чтобы покинуть сон и проснуться дома, мне нужно около десяти секунд. Клаусу, насколько я знаю, примерно столько же, хотя не совсем уверен – его результаты всегда или почти всегда были лучшими в нашей группе. В том числе и по времени пробуждения. Вероятно, ему хватит и пяти секунд, чтобы проснуться, но лучше об этом не думать – мы должны покинуть сон исключительно через зеленую дверь.
Нам нужно обойти обвалившийся пол, но проклятый разлом следует за нами, сопровождаемый грохотом рушащихся стен и потолка. Здание действительно разваливается…
Страх. Победил ли я его тогда? Смог ли преодолеть его и поступить так, как должен поступить на моем месте настоящий Плетущий? Может быть. Хотя в те мгновения сумасшедшей гонки именно страх придал мне силы для последнего рывка по направлению к заветной двери.
Приходится сделать большой крюк в попытке миновать провал, который не прекращает шириться. Нам удается это сделать, и в какой-то момент в клубах пыли мы видим багровый просвет впереди и сбоку – остается совсем немного, чтобы вырваться из ловушки. С ног сбивает чрезвычайно сильный толчок. Внезапно где-то слева, совсем рядом, пол взрывается словно от попадания снаряда или подрыва взрывчатки. Снизу, бешено извиваясь, выметается уродливое щупальце. Проклятая тварь не оставляет попыток добраться до нас, но уже слишком поздно. Серая от пыли конечность слепо шарит вокруг. Я поднимаюсь с пола и сразу замечаю, как ужасно она выглядит. Хитиновый панцирь во многих местах отслоился и обнажил плоть, покрытую волдырями. Да, я не ошибаюсь, страшные язвы видны невооруженным взглядом. Здорово, что дело происходит во сне, иначе мы не смогли бы долго прожить, наткнувшись на щупальце. И наверняка заразились бы тем вирусом, что поразил монстра.
Несколько секунд чудовище шарит вокруг, пытаясь найти нас, а потом начинает дергаться в сильнейших судорогах. Мы не можем двигаться дальше. Прижимаемся к стене и пережидаем эти безумные конвульсии, от которых обсыпаются стены, а в полу появляется новая трещина. Все происходит слишком быстро. Пол уходит из-под ног, обрушиваясь в страшном грохоте. Сильнейший толчок швыряет на стену, а потом вниз. Проваливаясь, успеваю схватить Клауса за руку, а мне самому удается вцепиться в щель в бетонном полу, который словно качели раскачивается на прутьях арматуры. Щупальце исчезает в клубах пыли под нами.
– Хватайся за меня второй рукой! – хрипло выкрикиваю, будто каркаю, Клаусу.
Платок слетает с его лица. Оно вымазано кровью, которая течет из разбитого носа. Клаус пытается ухватиться за меня второй рукой, но лишь болезненно вскрикивает и ругается сквозь зубы.
– Рука, – сипит он.
– Что рука?
– Сломана, – и скалится окровавленным ртом.
Проклятье! Не могу помочь ему выкарабкаться второй рукой, потому что держусь ею за кусок бетона, вцепившись пальцами в какую-то щель.
– Я не смогу выбраться! – его голос тонет в грохоте рушащихся стен.
Поднимаю голову, пытаясь оглядеться, и сразу вижу цель пути. Зеленая дверь находится от нас в паре метров! Нужно только выкарабкаться. Стены и потолок рушатся, большими и малыми обломками летят вниз. Чудо, что ни один из них нас не задевает. Бросаю взгляд вниз и невольно задерживаю дыхание. Внезапно появившийся ветер словно добросовестный дворник, разгоняет пыль, открывая вид на то, что совсем недавно было обычным зданием. Я прекрасно помню, что сейчас мы находимся на пятом этаже, но на самом деле моим глазам предстает высота не меньше сотни метров. И там, в самом низу, находится монстр. Его огромное, просто необъятное тело вздрагивает. Оно покрыто гигантскими лопающимися нарывами, которые разбрызгивают во все стороны белесо-желтую жидкость. Тварь не издает никаких звуков. Она подыхает, и жить ей осталось совсем немного. Злорадство охватывает меня в этот миг. Я доволен. Я очень доволен, что смог все-таки достать этого жуткого монстра. Мне хочется смеяться и веселиться, но безвольно висящий на моей руке Клаус отбивает это желание.
– Мы выберемся, – зло и упрямо цежу я.
Нет, никогда я не мог предположить, что окажусь в такой ситуации, когда жизнь Клауса будет в моих руках. Успеет ли он покинуть сон, если отпустит меня? Я не знаю и проверять не хочу, наверное, потому, что таки не успеет. Мы должны вместе выбраться отсюда и точка! Я не могу позволить ему упасть!
Сначала я пробую подтянуться, но едва ли могу подняться на дюжину сантиметров. Слишком тяжело… Снова предпринимаю попытку. Кажется, мышцы на спине, шее и руке лопнут от невероятного напряжения, но у меня опять ничего не выходит.
Клаус встречает мой взгляд и снова скалится в кровавой непонятной ухмылке. Злость закипает во мне. Я злюсь, что он так глупо висит, удерживаясь за мою руку. Злюсь, что его вторая рука сломана, и поэтому он не может себе помочь. Злюсь на саму ситуацию, невольными заложниками которой мы оказались. Я просто взбешен от мысли, что огромный монстр едва не достал нас. Я в ярости от того, что экзамен оказался таким сложным, неоднозначным и опасным. В пыльный воздух цвета крови я кричу что-то обидное и злое в адрес Клауса, монстра, этого мира и даже Марины Яковлевны. Злость заставляет меня думать, на короткое время отгоняет усталость последних дней и прочищает мозги.
– Держись крепче! – рявкаю Клаусу. – Сейчас буду тебя раскачивать.
Недоумение в его глазах сменяется пониманием, и парень одобрительно кивает. Я делаю несколько глубоких вдохов-выдохов, насколько это возможно в моем положении. Пальцев на левой руке, которыми я мертвой хваткой цепляюсь за щель, уже практически не ощущаю. Ясно, что долго я так удержаться не смогу.
Если бы часть нагрузки на руку не приняло на себя тело, распластанное на куске бетона, сомневаюсь, что смог бы решиться на задуманное. Сначала я понемногу, а потом все больше и больше увеличиваю амплитуду раскачивания Клауса. Сильнее стискиваю зубы, когда боль в кисти пульсирующим током прошивает всю левую часть тела.
