Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3
Вернувшись обратно, Ирлмайер первым делом пошел в развернутый на временной базе оперативный центр. Первое, с чего всегда надо было начинать — установочные данные.
— … Кегбеле — проговорил он, напряженно смотря на монитор.
Пальцы техника пробежались по клавишам, запрашивая нужный файл.
— Кардинал Антуан Кегбеле — заговорил он — файл номер…
— Без всего этого. Что у нас на него есть из негатива?
— Связан со швейцарскими производителями лекарств, герр генерал-лейтенант. Под видом благотворительности устраивает преступные испытания экспериментальных препаратов на больных людях…
— Швейцарских…
— Так точно.
Ирлмайер задумался. В свете предстоящих мероприятий — ссориться со Швейцарией не очень то и хотелось.
— Это не пойдет. Еще что?
— Причастен к контрабанде экзотических животных…
— Ерунда. Еще что?
— Имеются данные о причастности к незаконной добыче колтановых руд. Файл засекречен особым кодом.
— Вводи мой.
Ирлмайер продиктовал свой код…
Картинки из прошлого май 2013 года
Юго-Западное побережье африканского континента
ТДК «Померания», бывшая «Москва»
Рассвет только занялся. Первые белокрылые чайки и другие морские птицы, с первыми лучами солнца вышедшие на промысел с отчаянными криками бросались в воду, находя там не столько рыбу — сколько съедобные кусочки, которые в числе отбросов сбрасывали за борт корабли Второй балтийской флотилии Кайзермарине — флота Священной Римской Империи Германской Нации. Было в этом что-то… глубоко символичное… Гордые покорители двух стихий — воды и воздуха — вместо рыбы теперь питались отбросами и кусочками хлеба, которые им бросали с борта отстоявшие положенную вахту моряки. Все сейчас было так… гордость превратилась в полное дерьмо, твердая почва под ногами внезапно оборачивалась дурно пахнущей, бездонной хлябью, и даже морю больше нельзя было доверять. Что-то было в этом во всем…
Зазвонил телефон. Спутниковый. Стоящий у самого края палубы седоусый, подтянутый офицер в форме фрегаттен-капитана — включил связь.
— На приеме — спокойно сказал он
— Ястреб два на связи. Положительный параграф, повторяю — положительный параграф. Мы возвращаемся…
— Ястреб два, тебя понял. Сообщи РВП[15].
— Тридцать минут. Мы уже на борту.
— Принято. Отбой.
Фрегаттен-капитан, на рукаве которого была нашивка с касаткой на фоне черного орла[16], отключил связь. Хоть одна хорошая новость с утра…
Тут, фрегаттен-капитан вспомнил, что он не ел уже восемнадцать часов и заторопился на камбуз. Жизнь на ТДК Померания пробуждалась, палубная команда уже осматривала палубу на предмет наличия посторонних предметов, еще одна группа — уже поднимала со второй палубы вертолет со сложенными лопастями — готовились к сегодняшней летной обязательной программе. В жарком и влажном воздухе Африки уныло висел гордый флаг «Кайзермарине» — черный крест на белом фоне, одноглавый черный орел. Ветер дул с востока, со стороны побережья, донося и сюда омерзительный запах гари. На горизонте, с оста — были видны черные дымы, поднимающиеся к стремительно светлеющему небу…
Начинался третий день чрезвычайной экспедиции Второй балтийской флотилии со своим новым флагманом — бывшей русской Москвой, которую Кайзермарине взяли в России в долгосрочный невозвратный лизинг вместе со своим систершипом — Великим Новгородом. Третий день похода — и девятнадцатый день беды…
Все началось девятнадцать дней назад в Конго. Проклятое Конго… бывшие владения бельгийского монарха. Причем личные владения, а не владения государства, что постоянно вызывало скандалы: король старался финансировать расходы по колонии за счет государства, а парламент не давал этого делать. После падения монархии в Бельгии и разделения страны на Валлонию и Фландрию[17], совершенно безумного и ненужного — порядка здесь не стало. Конго управлялось по договору, совершенному между двумя этими некогда едиными частями нормального европейского государства, вдобавок в управление вмешивались еще и Нидерланды, в которых сейчас была королева, а не король. При этом — Конго являлось стратегически важной частью Африки, потому что на ее территории добывались ценнейшие природные ископаемые. Но выход к морю у страны — был только один и очень узкий. С одной стороны — побережье принадлежало германцам, с другой стороны — бурам. Там же находилась и столица страны — Киншаса, оплот белого человека, куда при малейшем обострении обстановки — стекались все белые люди в этой стране в надежде не быть вырезанными племенными вооруженными формированиями. Помощь буров и германцев до поры до времени — гордо отвергалась.
До развала королевства Бельгия — страной хоть как то — но вполне по-европейски правила колониальная администрация. Велась добыча полезных ископаемых, которую тихо и мирно монополизировала «Конго майнинг», принадлежащая, в том числе и королю. Велся рыбный промысел, раскорчевывались и засаживались джунгли, строились дороги. Бельгийцы — никогда так жестко не относились к черным так, как это делали буры и германцы. В итоге — колониальную армию возглавил темнокожий по имени Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга, что с родного языка нгбанди переводилось «Воин идущий от победы к победе и никто не может его остановить». Возглавляемая сим доблестным воином армия вполне нормально подавляла беспорядки и недовольство — а король Леопольд принимал этого воина в своем дворце и даже награждал.
Когда не стало Бельгии — воин, идущий от победы к победе, выставил новые условия службы: теперь ему нужна была доля в Конго Майнинг и немаленькая. Буры, которым давно не нравилась и Конго и Конго майнинг — обратились и к Валлонии и к Фландрии с предложением притащить Мобуту Сесе Секо в кандалах в Брюссель, чтобы можно было его повесить за наглость. Они и в самом деле могли это сделать: военной силы у буров было немало, что познали на себе англичане, решительности тоже не занимать: все чернокожие в их землях знали, что такое пуля, кнут и праведный гнев. Вот только — буры хотели это сделать не бесплатно — а за долю, которую хотел Мобуту Сесе Секо. Поэтому, оба правительства, и фландрийское и валлонское с негодованием отвергли план буров. Они предпочли нанять воина идущий от победы к победе, и никто не может его остановить — но не за деньги, а за долю в прибылях. На тот момент — им это показалось более разумно, чем сотрудничать с кровожадными бурами.
Закончилось все это тем, чем и должно было закончиться. Мобуту Сесе Секо был типичным порождением Африки — хотя ходил в католическую школу и служил в армии. Во-первых, он начал подворовывать — любой африканец будет воровать, если за ним не приглядывать. Во-вторых — он перевез все свое племя и родственные племена в Киншасу и расставил на все хлебные места — а другим племенам путь во власть был закрыт. В отличие от белых, которым до племенного деления все равно — Мобуту Сесе Секо строил вертикаль власти в лучших традициях черного расизма и трайбализма. В девяносто седьмом году он умер — и совершенно не умеющие вести дела в Африке валлонцы и фламандцы создали колониальное правительство, в котором все тотчас же переругались со всеми.
С тех пор порядка тут не было.
Проблема была в веществе «колумбит-танталит», для простоты именуемом колтан. В Конго — было полно полезных ископаемых, настоящая кладовая — но только с этим колтаном ситуация обстояла так, что восемьдесят процентов разведанных мировых запасов находились в Конго. Хуже того — в исходном состоянии руда представляла из себя черный песок, который относительно просто было добывать и продавать. Проклятые буры, решившие взять себе этот регион не по-хорошему, так по-плохому скупали эту колтановую руду у любого, кто готов был ее продать, платя при этом крюгеррэндами, самой дорогой и стабильной валютой мира. Активничали здесь все — англичане, североамериканцы, французы, германцы, в последнее время — и русские, получившие на территории Африки три военные базы и поставившие там свои авианосцы. В итоге — обнаглевшие до предела племенные вожди, отлично вооружившие свои племенные дружины за счет колтановых доходов, устроили в стране настоящий ад. Любое перемирие — держалось не более полугода и моментально срывалось, как только вставал вопрос о контроле над экспортом колтановой руды. Это было настолько прибыльно, что любое правительство просто не могло наложить на это руку, а любое племя — просто не могло добро отдать такой жирный источник доходов.
Последний взрыв произошел ровно девятнадцать дней назад. Сначала это был взрыв в прямом смысле слова — взорвалось на стадионе, где проходил футбольный матч. Для африканцев футбол — одна из религий, и потому — народу там было — ступить некуда. Африканские стадионы обычно строят без кресел, просто ступень, на которые кладут что-то под пятую точку и садятся, кресла давно бы повыдрали. Уцелевшие при взрыве — вспоминали, что в пострадавшем секторе стадиона — кровь сверху вниз текла в прямом смысле слова ручьями. Болельщики сидели по племенам — иначе не миновать кровавых драк — и пострадало только одно племя. Как раз то самое, в расположении которого находятся залежи колтана — это провинция Киву и племя тоже проще было называть Киву, чтобы не ломать язык. Как только до Киву дошла весь о случившемся — племенные боевики бросились резать всех, кого не попадя. Под шумок — и остальные решили выяснить отношения. И вот — резня в стране не прекращалась уже девятнадцатый день…
