Вячеслав Седов - Ловчие Удачи
- А что помешало его крыльям вырасти? Я его спрашивала, но он никогда мне не рассказывал, - Скиера бросила на красноволосого быстрый взгляд, чтобы убедится, что он все еще спит.
- А! Ты себе представила такие огромные два крыла белого пуха и перьев, как у ангелочков на феларских фресках!? - рассмеялся Филин, - Или может быть как у бабочек на сильванийских гобеленах?! Не думаю, что ран'дьянцы умеют вить себе коконы.
- Прекрати насмехаться, я правда не знаю. Если они не похожи на крылья, к чему тогда так называть? - насупилась полуэльфка.
- Потому что их обладатель может летать. Вот почему, - пояснил Ян.
- Но, как я слышал, развиться эти "крылья" могут только на землях Ран'Дьяна и больше нигде, - дуэргар развел руками, - Наверное, поэтому они стали проклятьем фей-изгнанников, и будут отдаваться страшной болью весь период положенного им роста. И мало кто знает, сколько примерно времени такое будет продолжаться. Что ж тут поделаешь? Вот и решили мы подсобить бедняге. Ян сумел кристаллизовать минерал, который часто используют некроманты для своих экспериментов над умершей плотью, чтобы обманывать простейшие механизмы жизненной силы организма и уберечь воскрешенных от невыносимой боли продолжающей разрушаться плоти.
Лицо Скиеры исказила гримаса отвращения.
- И все получилось как нельзя лучше, - поспешил вставить Ян, заметив выражение лица полуэльфки.
Часовщик отложил в сторону готовое изделие и старательно вытер с рук масло подвернувшейся тряпкой.
- Карнаж смог даже овладеть некоторыми свойствами этих "крыльев", - продолжил мастер, устало опустившись на стул и извлекая из-за старого сундука початую бутылку шаргардского рома. Это стало очевидно по характерному запаху, едва чпокнула пробка, откупорив толстое горлышко.
- Какими же? - не унималась Скиера.
Часовщик налил полную кружку и неторопливо осушил ее:
- Я не знаю, что это за крылья такие и как они устроены, но, имея только зачатки, наш подопытный мог довольно резво и высоко прыгать. Даже старое его прозвище в гильдии было Попрыгун. Но потом, когда он подрос, начались боли. Теперь такие вот прыжки равносильны тому, чтобы растеребить старую, плохо заживающую, рану.
- Пришлось здорово разодрать бедняге всю спину, чтобы сделать возможным запихивать кристаллы в те отростки, - Филин бросил на спящего Карнажа сочувственный взгляд и пододвинул к бутылке еще одну кружку.
Мастер тут же наполнил. Дуэргар одним махом осушил. Часовщик налил ему еще. Снова одним глотком опорожнив содержимое, Филин вытер ладонью губы.
- Пора тебе уже спать, а то поздно, - посоветовал Скиере дуэргар, - А мы с тобой, Ян, давай помянем Галчонка.
После этих слов на лице Часовщика впервые за все то время, что полуэльфка видела его, показалось нечто похожее на эмоцию:
- Как?! Когда?
Филин было открыл рот, собираясь вкратце ответить на вопрос, но осекся, глянув на полуэльфку, и снова протянул Яну свою кружку, значительно кивнув.
Скиера плотнее закуталась в покрывало и устроилась на плече Карнажа, стараясь отогнать воспоминания о темном эльфе, умиравшем сегодня у нее на глазах, на холодных камнях тоннеля с распоротым животом. Сквозь подступающий сон, который все никак не овладевал сознанием, утомленным и взбаламученным увиденным, она слушала тихий разговор. Хотя собеседники и подождали немного, давая ей возможность заснуть.
- Кеарх из гильдии... Пырнул знатно, чертов живодер!
- Что к лекарю не снесли. Да не смотри ты так, я про нашего говорю, - возмутился Ян.
- От трактира "У старой гарпии"? Он бы сто раз помер, прежде чем дотащили. Это если стража не повстречалась бы по пути.
- Совсем озверели. В гильдии уже своих режут. Точно надо собирать манатки и рвать когти из города. Вот заказы докончу и все. И так многих знакомых умельцев половили да в Башню отправили. Что за времена настали, ей богу!?
- Я вот тоже не думал, что с теплого угла сниматься придется, - грустно отозвался Филин.
- Тебе-то чего? Ты же из гильдии ушел давно. Все тихо мирно, чин чином. Это твой Карнаж, звереныш, новичка убил, да и наставника присоседил на тот свет.
- А ты его не трогай! - повысил голос дуэргар, - Сам знаешь, как дело было. Парень созрел, и крылья тоже зреть начали - вот башню и сорвало. Ты вспомни, как он выл, когда мы с тобой ему спину латали и кристаллы совали. Зато потом сразу утихомирился.
- Не напоминай. И так, как вспомню ту кровавую кашу у него на лопатках тогда, аж дрожь пробирает. Что ж эти ран'дьянцы за твари, коль у них такая чертовщина на спинах вместо крыльев?
- Не наше это дело, - отрезал Филин, - Сам куда податься думаешь?
- В Лангвальд.
- И я туда же.
Помолчали. Клацнули кружками.
- Сам, все же, каких дел натворил, если у меня спрятался? - немного отпив, спросил Ян.
- Не поверишь! На старости лет стража угробил.
Часовщик поперхнулся и глубоко закашлялся.
Глава 3
"Новая дорога, что новая обувка.... Бродягами рождаются"
Жан по прозвищу "Стоптавший сотню сапог"
Темноту разорвал детский крик полный ужаса.
Маленький мальчик стоял один посреди ночи на склоне черной как сажа горы. Чьи-то сильные руки протянулись к нему и схватили. Он вырывался. Там, на самом краю, извивалась в вихрях пламени женская фигура.
Словно огонь факела... ОНА сгорала, проливая гиблый свет кругом себя, разрывая темноту ночи... И сильный ветер, уносящий вверх пепел с черного мрамора "жертвенного алтаря".
Для мальчика ОНА была воплощением всего того, что вообще светлого могло быть в серой безысходности, что заполняла жизнь тех, кто созерцал Сокрушение Идолов.
- Мама! - сиплый крик простуженного ребенка был просто криком мало еще понимающего в этой жизни существа, чтобы полыхнуть злобой или обагриться яростью.
- Будьте вы прокляты!!! - раздался другой крик, полный того, чего, покамест, был лишен предыдущий.
Отец прижимал его к груди, пытаясь скрыть происходящее от взора, но две черные бусинки продолжали смотреть из-под упавшей на лоб челки кроваво-красных волос, как сгорала в страшных мучениях Рунэада. Изгнанница, покинувшая свою родную страну, а теперь, по решению драконов, изгнанная и из жизни.
Дважды ее изгонял этот мир. Палачами несчастной стали достаточно могущественные и самые безжалостные служители судьбы: закон и пророчество.
- Прими достойно наше решение, Xenos, - словно гром раздался сверху голос мелькнувшей в звездном небосводе тени.
Мальчик испугался и отвернулся, уткнувшись в грудь беловолосого эльфа.
Отец прижал его крепче к себе.
Аир А'Ксеарн бессильно стоял на коленях, заключив в объятия последнее, что у него осталось. Изумрудные глаза горели в темноте едва ли не ярче того пламени, что забирало возлюбленную.
Эльф ощерился до хруста сомкнутых зубов на взмывающую все выше в ночное небо тень. Из не плачущих глаз отца скатилась слеза. Она сбежала по щеке, и мальчик почувствовал, как на его нос упала теплая капля. Он посмотрел туда, где сверкали два огромных "изумруда" во взоре истинного Xenos. Встретив взгляд сына, Аир, не отрываясь, смотрел в эти, новые, глаза. Совсем другие. И, когда стихло хлопанье огромных крыльев, прижал голову Карнажа к груди, не в силах больше выносить этого взгляда, рвущего немым вопросом те осколки, что оставались еще от разбитого отчаянием сердца...
Карнаж вздрогнул и открыл глаза.
Скиера мирно посапывала у него на плече. Из небольшого окна проникал скудный свет пасмурного, холодного и влажного после вчерашнего ливня утра.
Рядом с печкой храпел, завернувшись в старую медвежью шкуру, Филин. Сам хозяин дома, пошел спать на второй этаж в любимом гамаке, устроенном среди склада инструментов. У Яна "Часовщика" не имелось погреба и в помине, поэтому приходилось хранить весь, далеко не самый скромный по размерам рабочий инвентарь, где придется.
Феникс тяжело поднялся и встал. Скиера тоже проснулась и сонно терла глаза. "Ловец удачи", проходя мимо храпящего Филина, задержался и дал тому легкого пинка. Дуэргар ухнул, недовольно заворчал и продолжил храпеть дальше. Полуэльфка украдкой наблюдала за этой сценой, одеваясь в высохшую одежду. Карнаж усмехнулся и, хорошенько размахнувшись ногой, от души врезал обитым мыском сапога по толстой заднице спящего.
- Курва! Ты, что, ошалел!? - возопил дуэргар, вскочив с вытаращенными глазами.
- Собирайся, нам пора в дорогу, если не хочешь бесплатно кусок прочной веревки и мыла, - объявил полукровка, надевая рубаху.
