Игорь Поль - Личный номер 777
— По коням! — сказал сержант. — Ориентир — высота пятьсот два. Головная группа — дистанция двадцать пять шагов. Остальным — десять. Соблюдать тишину.
«Стрекозы» сделали круг над цепочкой людей на краю огромного поля. Потом, жужжа, как настоящие насекомые, умчались к лесу. Через секунду-другую они превратились в радужные точки, а еще через несколько мгновений потерялись на фоне зелени.
— Выдвигаемся! — скомандовал сержант.
Первым, шевеля усами сенсоров, засеменил на суставчатых лапах робот-следопыт. За ним, соблюдая дистанцию в десять шагов, медленно двинулся головной дозорный — плотный коротконогий андроид, специально выведенный для войны в джунглях.
Через минуту весь маленький отряд пришел в движение. Патруль выдвинулся на маршрут.
* * *Когда красное, как арбузный ломоть, светило появилось над горизонтом, уже было жарко и влажно. Небо быстро меняло цвет от розового к золотистому, от золотистого к бледно-голубому. Клочья тумана, скрадывавшие очертания деревьев, почти рассеялись. Осталась лишь лёгкая дымка: она поднималась над влажной землей, точно пар над котелком с горячей картошкой. Но солнце поднималось всё выше и выше, и вскоре исчезла и она…
Теперь воздух был спокоен и неподвижен, а земля на краю поля, вдоль которого они шли, — вязкой, как тесто.
— Шире шаг! Не растягиваться! — шипел сержант.
Бутсы с налипшими комьями грязи превратились в пудовые камни. Пустынная маска, улавливающая влагу и охлаждавшая воздух, помогала мало: жара уже перевалила за тридцать; солнце припекало, и скоро из каждой поры заструился пот. Мокрое белье липло к телу, сковывало движения. Облака насекомых забирались в малейшие щели, проникали под сетку, лезли в глаза и уши, ползали по рукам и ногам.
Брук чувствовал себя измученным, влажным и липким, а марш еще только начался. Он вздрогнул от птичьего крика, но справился с собой и потащился дальше, даже не повернув головы — он уже усвоил, что эта громкоголосая тварь не представляет опасности. Подражая пулеметчику, он внимательно смотрел под ноги, не столько в поисках мин-ловушек, признаков которых он все равно не знал, сколько из боязни нарваться на змею, плотоядную лиану или нору какого-нибудь местного шилохвоста.
В вельде он привык передвигаться на расстоянии в четыре-пять шагов от напарника. Такая дистанция была оптимальной для защиты от атаки как крупного хищника, так и стаи мелких, и позволяла членам отряда стрелять одновременно, не мешая друг другу. Но здесь все было иначе.
— Держи дистанцию! — то и дело бурчал пулеметчик. — Заденешь ловушку — накроет обоих!
И Брук послушно отставал на несколько шагов.
Через час патруль все так же тащился по кромке поля, но уже значительно ближе к опушке леса. С каждым шагом зеленая стена казалась все выше.
Жара еще усилилась. Все плыло, как в тумане: мозги кипели, распаренные лица пылали, глаза налились кровью. Стволы оружия раскалились так, что к ним было невозможно прикоснуться. Брук сунул в рот трубочку, хлебнул воды и яростно почесал шею — целый выводок маленьких красных насекомых свалился на него, когда он проходил под деревом. Маленькие дьяволы кусались как бешеные. Оставалось надеяться, что они не были ядовитыми и не оставляли личинок, которые сожрут его заживо.
Он мысленно одернул себя. Выбрось из головы этих букашек! Вернись на землю, напряги гляделки и высматривай мины, иначе то, что от тебя останется, поместится в банку из-под персиков!
Однако подавить накрепко вбитые рефлексы фермера не удавалось. В какой-то момент на самом краю зрения он заметил пятно, которое отличалось по цвету от окружавших его кустов. Тело среагировало само: он резко повернулся, присел и вскинул ствол. Палец ударил по предохранителю, спусковой крючок мягко подался назад.
Сухой щелчок. Писк наушника. И это все. Проклятый карабин упорно не желал подчиняться.
Шорох и бряцанье: солдаты дружно опустились на землю. Патруль ощетинился стволами. Щелкнули механизмы подачи.
— Семь-пять… Семь-пять… — зашептал наушник.
Он спохватился.
— Семь-пять на связи.
— Что там? Что ты видишь?
Брук выхватил нож. Теперь он ясно различал среди зелени затаившееся животное размером с собаку. Вот оно шевельнулось, приподняло голову.
— Животное. Крупное. Готовится к атаке.
— Животное?
— Так точно. Направление на три часа.
— Два отдельных куста?
— Так точно.
— Отставить тревогу. Всем встать.
— Семь-один, я его вижу.
— Это просто муравьед.
— Сержант, оно крадется, а значит, опасно!
— Спрячь нож. Все, на что он способен, — зализать тебя до смерти.
Ушам стало жарко. Так опростоволоситься!
— Виноват, сержант, — пробормотал он.
— Ты не извиняйся, просто горячку не пори. Брук поудобнее перехватил ремень карабина.
На краю зрения настойчиво подмигивал маркер. «Цель не обнаружена» — сообщал блок управления оружием.
Он чертыхнулся. Это что же, железка и цель сама выбирает?
Пулеметчик наградил его уничтожающим взглядом. Стер рукавом грязь с приклада.
Патруль двинулся дальше.
Теперь Брук боялся не столько ловушек или незнакомого зверья, сколько быть осмеянным. Над ним, фермером, смеются горожане! От подобной неуверенности чаще всего страдают люди с чрезмерно живым воображением, а Брук себя таковым не считал, и то, что он до сих пор жив — было убедительным тому подтверждением. А вот поди ж ты: сомнения раздирали его на части. Больше всего в эти минуты он боялся быть не как все.
Марш продолжался. Жара валила с ног. Он чувствовал себя, как выбравшийся на сушу водолаз в полном облачении. С каждым шагом тонны барахла на плечах становились все тяжелее. Назойливые птичьи крики не давали сосредоточиться.
Приглушенный маской голос пулеметчика вернул его к реальности:
— Отвали от меня, придурок! Держи дистанцию! Он стиснул зубы и остановился. В следующий момент из-под ног выпрыгнула зеленая земляная жаба. Он молниеносно, насколько позволила тяжелая амуниция, отскочил назад и вскинул ствол. Щелк!
Волна шороха: солдаты вновь слились с травой. Мгновения напряженного ожидания.
Подмигивание маркера. «Цель не обнаружена».
— Семь-пять, опять животное?
— Виноват, сержант. Кажется, оно неопасно.
— Отбой тревоги! Вперед.
Над головой захлопали крылья.
Проклятые рефлексы! Птица. Ярко-красная, с ядовито-желтым клювом, с синими ободками вокруг глаз.
— Семь-пять, это кокосовый вор! Жрет только орехи.
— Семь-один, вас понял.
— Кончай дергаться, идиот! Ты нас демаскируешь.
Наконец они достигли опушки. Продираясь сквозь цепкие растения высотой по колено, патруль добрался до звериной тропы, и бойцы один за другим углубились в лесной лабиринт. Позади них по-прежнему кричали птицы. Крик, другой, полминуты тишины, ещё один крик, снова пауза. Заросли становилась всё гуще, поглощали все звуки, и в какой-то момент крики резко стихли, как будто крикуна придавили подушкой. Теперь по обеим сторонам узкой тропки сплошной стеной возвышались джунгли.
Когда патруль высадился из коптера, полтора десятка вооруженных до зубов солдат выглядели грозной силой. Но здесь, под сенью лесных исполинов, возносившихся на невообразимую высоту, отряд казался всего лишь кучкой жалких букашек. Они шли и шли, медленно пробираясь в туннеле с живыми сводами. Воздух стал густ и вязок от испарений. Редкие лучики света с трудом пробивались сквозь полог листьев, рождая зеленый сумрак, и казалось, будто люди бредут сквозь водную толщу.
Под ногами чавкала грязь — здесь всегда было влажно без всякого дождя. Тропа петляла, закручивалась и вела в никуда. У Брука было ощущение, будто он бредет в пустоту, а его преследует нечто невидимое и оттого еще более опасное. Именно эта неизвестность больше всего действовала ему на нервы. Не зная особенностей местной живности, не имея возможности выбраться из душного сумрака, он ощущал себя не более чем бессловесным грузом, безропотным истуканом, не способным ни защититься, ни даже определить источник опасности.
Пулеметчик то и дело исчезал за крутым поворотом тропы, и тогда Бруку чудилось, будто он остался один. Он знал, что это не так, и все же, не в силах преодолеть страх перед незнакомым миром, ускорял шаг и успокаивался лишь тогда, когда снова видел спину товарища.
— Семь-пять, соблюдай дистанцию! — одергивал его сержант.
Патруль все больше походил на страшный сон. Заросли вокруг кишели незнакомой жизнью. Со всех сторон доносилось стрекотание, писк и шорох; в грязи под ногами возились мелкие черные существа; замшелые стволы увивали растения, отдаленно напоминавшие плотоядные лианы. Брука не оставляло предчувствие, что вот-вот что-то случится. Он страстно надеялся и желал этого — лишь бы дать выход скопившемуся напряжению. А пока он мучился оттого, что вокруг ничего не происходило.
