Максим Хорсун - Егерь. Девушка с Земли
Реми едва не завопила от ужаса. Она вспомнила! Когда краб расправлялся с акслами, она успела заметить белесые тяжи, прикрепленные к закраинам его панциря… Нет, не прикрепленные. Они тянулись из-под панциря! Как паутина — из брюшка паука. Вот чем объяснялась легкость, даже грациозность движений монстра. Он подвешивал сам себя к потолку!
Ремине послышался шорох за спиной. Она отскочила от «реторты», заозиралась. Крабопаук мог быть где угодно. Гадина умела маскироваться. Свечение «лабораторной посуды» чудовищу не помеха. А вот загнанной в подземные лабиринты девушке — да! Из-за этой треклятой биолюминесценции в глазах стояла зеленая муть. Если сейчас же ничего не предпринять, ей придется окончить свои дни, насыщая омерзительную тварь…
Перетопчется!
Ремина увидела обломок сталактита, а может — сталагмита. Увесистая известковая сосулька валялась всего в двух шагах от «реторты». Реми схватила ее, от испуга не почувствовав тяжести, и, чтобы опробовать в деле, шарахнула по ближайшей неоновой трубке. Трубка с легкостью переломилась. Посыпались осколки. На пол пролилась мерцающая жидкость. Прямо на глазах она теряла свою светоносную силу. Это вдохновило Реми; импровизированная дубина обрушилась на «реторту». Вышло еще эффектнее — «реторта» взорвалась. Ремину окатило живым светом с ног до головы. Собственная оплошность еще больше раззадорила Реми. И разозлила. Она пошла крушить все подряд.
Реми остановилась только тогда, когда поняла, что громить больше нечего. Пол пещеры был усыпан осколками алебастра и залит зелеными, медленно тускнеющими лужами. Азарт разрушения покинул Реми. На смену ему пришла усталость… И стыд за содеянное. Только что собственными руками она уничтожила чудо природы. Может быть, уникальное. Ремина почувствовала себя вандалом. Умирающие рачки вяло шевелились под ногами. Рачков было жалко. Неожиданно для себя самой она заплакала. Навзрыд.
— Отставить! — скомандовал кто-то сухим, надтреснутым голосом.
— Утри сопли, рядовой, — посоветовал другой голос, тонкий, писклявый.
От удивления Ремина притихла, затаила дыхание, прислушалась. Диалог продолжился.
— Заткнулась, — сказал Надтреснутый.
— Давно бы так! — одобрил Писклявый. — В звездной пехоте сосунков не держат…
— А если это новая жертва Карлика? — спросил Надтреснутый.
— Жертва аборта она… — пробурчал Писклявый.
И захихикал.
Отсмеявшись, собеседники перешли на шепот, но Реми хорошо их слышала.
— А помнишь тех придурков, что в дренажный тоннель сунулись пять Карликов тому назад?
— Ага… Старатели с Марганцовки…
— Они… А как их, козлов, засосало в растворитель?
— Такое не забудешь… Живьем… Весь день орали как резаные…
— Да уж… не позавидуешь… Зато молодым жаброхватам хватило на достройку…
— Нашел чему радоваться… Свежее мясцо пропало… Давай хоть этим полакомимся…
— Поймать еще надо…
Реми зажала рот ладонями. Отступила в густую тень за расколотой «ретортой».
Из ближайшего прохода вышел человек. Один. В тусклом свечении умирающих рачков Ремина рассмотрела лишь то, что одет он в изодранную полевую форму звездной пехоты. На обшлагах поблескивали звездочки, нашитые треугольником. Офицер. Средний командный состав. Реми насмотрелась на них в Луна-сити. Правда, там они были бравые, подтянутые, чисто выбритые. Хорохорились перед ней. Строили глазки. Этот же напоминал подземное чудовище, густо заросшее волосней, которое, непонятно зачем, напялило офицерскую форму. Похрустывая босыми — босыми! — пятками по осколкам «лабораторной посуды», он прошел мимо Реми. Обдал ее тошнотворной вонью давно не мытого тела. И исчез в другом проходе. До Ремины донеслось:
— Бардак развели на борту…
— Чистоплюй… Ну и где она?..
— Потеряли, говорил же тебе… Опять будем лягух жрать…
— Да куда она денется…
Реми стиснула в кулаке остатки самообладания. Дождалась, когда затихнет в глубине пещерного штрека голос человекообразного, что разговаривал сам с собой, и на цыпочках двинулась в противоположную сторону. Теперь она нарочно выбрала самый темный проход. Шла, касаясь ладонью скользкой стены. Крабопауки и офицеры-людоеды мерещились ей на каждом шагу. И она не смогла сдержать вопль, когда наткнулась на что-то мягкое и теплое. Живое.
— Ну, чего орешь?! — пробурчал Скворцов. — Я же сказал тебе, жди меня в провале. Усвистала куда-то. Мачете бросила… Ищи тебя по всему подземелью…
— Эндрю, — всхлипнула Ремина. — Боже мой, Эндрю!
13
Скворцов ловил рыбу шляпой.
Чиркнет кремнием зажигалки, поднесет огонек к воде. Дождется, пока у поверхности появится полупрозрачное тельце с отчетливо видимой жемчужной нитью позвоночника внутри. Потом — рывок! Взмах! И вот уже у ног Реми трепещет скользкая рыбина.
И Ремина не зевала. Урча, словно кошка, потрошила рыбешку при помощи мачете, обрезала гребенчатые плавники, насаживала на иглу, позаимствованную у дружка-иглокожего. Скоро в пещере затеплится костер. Сухих водорослей надолго не хватит, но рыбка испечься успеет.
— Какая же она… — прошипела Реми, когда добыча в очередной раз выскользнула у нее из пальцев. — Как, извиняюсь, сопля…
— Чистый белок… — проговорил Скворцов, терпеливо ожидая, когда на огонек клюнет еще одна скользкобокая.
— Странно это как-то…
— Что именно, Реми?
— Чужая планета. Чужеродные белки. А мы лопаем.
— В самом деле. Странно, — согласился егерь. И в следующий миг — плюх! — молниеносным движением зачерпнул шляпой воду. — Держи!
— Странно? — переспросила Реми, двумя руками принимая водянистое тельце. — И все?
— Первым людям на Сирене приходилось питаться только привезенными продуктами. В основе всех организмов планеты были правосторонние аминокислоты… Ты знаешь, как это? Ну да, ты ведь мечтала написать книгу и нарисовать к ней обложку… В основе биологических организмов Земли — левосторонние аминокислоты. А здесь все было наоборот. То есть смертельно для человека…
— Я поняла, — вставила Реми.
— Но люди продолжали обживать Сирену. Через какое-то время отдел колониальных исследований обнаружил виды, которые обладали как правосторонними, так и левосторонними аминокислотами, представляешь?
— С трудом.
— Я тоже. А теперь почти вся биология здесь — на левосторонних аминокислотах, как на Земле. Даже та, что год назад оставалась правосторонней.
— Не может быть, Эндрю.
— И тем не менее. От вирусов и бактерий нам достается, а ведь раньше они были инертными по отношению к людям. Лаборатории днями и ночами работают, разрабатывают новые вакцины и «разгоняют» старые. Теперь мы используем планету, а планета воздает нам по счетам.
— Планета приспосабливается к людям? — спросила Реми.
Скворцов замялся.
— Рассуждать таким образом — не научно. Не хватает данных, чтобы построить какую-то убедительную теорию.
— В общем, ты что-то такое подозреваешь, но обсуждать не торопишься, дабы не выставиться дураком?
— Реми! — Скворцов скривился.
— Реми-Реми! — передразнила она егеря. — Это ведь сенсация, Эндрю! Но я не помню, чтобы хоть на одном новостном канале Земли прозвучало полслова о том, что у вас происходит! — Она прижала руки к груди. — Я, конечно, могла пропустить. Но все равно!
— Да какая сенсация? Давай не будем об этом сейчас!
— Почему? — Реми пожала плечами. — Дикие вы какие-то… Как акслы. Зашоренные. Слишком много табу.
Егерь ничего не ответил.
На другом конце подземного озера что-то с шумным всплеском ушло в воду. Ноги Скворцова по щиколотки захлестнула волна.
— Ч-черт!
Он отпрыгнул, швырнул мокрую шляпу Реми и стал расшнуровывать ботинки.
— Сирена меняется! — продолжала тем временем Ремина. — А у вас, колонистов, нет объяснения, почему это происходит! Да о чем я говорю… Тут и других тайн хватает… Вот зачем акслы останавливают свое развитие? Не знаешь, да?.. А откуда взялся в этих пещерах сумасшедший человек в офицерском мундире? Только не нужно говорить, что у меня были галлюцинации! Я его видела так же четко, как сейчас вижу тебя! Эндрю! Вы не знаете, что происходит ночью, во время этого Карлика! Сидите, как крысы в норах, дожидаетесь рассвета. Кстати, — она поглядела вверх, на слабо светящийся свод пещеры, — ночь наступила, и нам, кажется, никто не угрожает, кроме банды головорезов и хищных тварей… которых, по-моему, и днем полно.
— А ты ожидала, что земля разверзнется, и мы провалимся в кипящую лаву? — съехидничал Скворцов. — Пусть тебя заботят только симмонсы и хищники! И этих достаточно на наши головы! — Он разулся, стащил застиранные носки, прошелся босиком по камням. — Я разожгу костер…
— Давай…
Реми присела рядом с горкой сухих водорослей. Скворцов защелкал зажигалкой. Сначала сильно запахло йодом, потом послышался треск. Через несколько минут костер запылал. Реми держала в руках по игле с нанизанными рыбешками, она ждала, когда пламя в костре угомонится и останутся угли. С рыбешек стекала слизь.
![Виталий Высоцкий - Атлантида[СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
