Андрей Левицкий - Нашествие 2. Буря миров
Должно быть, ночка у терианцев выдалась беспокойная – еще несколько человек спали на столах в беседках. Тощий сутулый мужик угрюмо копался в капоте машины с фарой-полумесяцем, двое чистили оружие, а из здания ресторанной кухней тянуло съестным – что-то там готовили. На крыше кухни и возле ворот дежурили часовые. Люди как люди, простые мужчины и женщины, даже, можно сказать, мужики и бабы, и старики с молодежью у них тоже обычные. Ну, покрой одежды слегка непривычный… Но Костя ожидал большей экзотики от людей другого мира, от их поведения, жестов, – а они совсем как земляне.
Он заглянул в автобус. Григоренко скучал на подножке, девушка лежала на койке, поджав ноги, но не спала – неподвижно глядела перед собой. Костя, присев на корточки, положил ладонь на бритую голову, стараясь не касаться залитых воском дыр, и спросил:
– Ну, как ты?
Она молчала. Лабус уже начал выпрямляться, когда ее губы шевельнулись.
– Что? – Костя подался ближе к ней.
Очень тихий, неразборчивый шепот достиг его ушей – одно или два слова, а может, и не слова, просто бессмысленные звуки.
Потом девушка замолчала и прикрыла глаза.
– Как тебя зовут? – спросил Лабус и, не дождавшись ответа, встал, когда снаружи раздался громкий голос Курортника.
Он вышел, приказав Вене продолжать дежурить. Леха стоял у входа в кухню.
– Сюда иди! – махнул он и скрылся в дверях.
Внутри собралось человек десять; на подоконнике сидели, с любопытством вытянув шеи, двое подростков, пацан и девчонка, они держались за руки… а еще каждый держал по пистолету-дробовику. В глубине просторного помещения две женщины что-то резали и чистили на кухонном столе, а ближе к входу поблескивал серебром передатчик. Такой же, как в автобусе: покатая серебристая тумбочка на гнутых ножках, со всякими выступами-бородавками и монитором на скошенной верхней части. По монитору бежали зеленые значки.
Сидящий на стуле Юриан заговорил, часто повторяя слова "Териана" и "Центаврос".
Над ним стояли Сотник с Яковом и Курортник, Явсен присел на табурете рядом.
– Териана говорит! – провозгласил пеон.
– Вышли на связь с Терианой? – уточнил Сотник.
Яков подтвердил:
– Именно так, Игорек.
– И что?
Явсен и Юриан склонились над монитором.
– Ну, я ничего не понимаю, но вот Явсен наш…
Значки мигнули – и погасли. Юриан, подождав еще немного, снова заговорил.
– Териана – приказ! – объявил Явсен. – Кир – Териана.
– Кирилл жив?! – воскликнул Яков. – А Леша? Про Лешу моего ничего не говорят?
– Леша нет-знать. Кир нет-знать. Потеря. Нет-знать Кир, Леша. Нет!
– Они потерялись на Териане? – спросил Лабус.
– Не могу понять, – развел руками Яков. – Явсен, ты скажи… Леша, Кир – на Териане? Им-Териана? Они… – запинаясь, он добавил несколько слов на лингвейке.
– Кир арея хадук. Надо Кир Центаврос. Кир надо Центаврос. Нам. – Явсен широко развел руки, – надо Центаврос. Сейчас. Срочно. Быстро.
Юриан сдвинул бугорок на боку передатчика, и монитор погас.
– Центаврос, – со значением повторил командир терианцев.
Явсен поддакнул:
– Земла-Центаврос надо быстро!
– Да что это за Центаврос такой? – не выдержал Курортник.
– Центаврос! Нет-знать? – Явсен поманил их за собой. – Идти!
Лабус с Курортником, Яков, Игорь – все вышли наружу вслед за пеоном. Отойдя от здания, тот показал на купол в вышине, вытянул над головой руки и растопырил пальцы, словно изображая фонтан.
– Бых! Центаврос – идти – быстро! Центаврос… – он оглядел их непонимающие лица, бегом вернулся в столовую, выскочил с ножом в руках и присел на корточки. Начертив на земле круг, воткнул нож в центре. Обвел круг рукой, ткнул пальцем в небо.
– Эгидос!
– Эгидос – это купол на лингвейке, – пояснил Яков.
– Эгидос, от? – Явсен снова показал на круг, а после коснулся торчащей вверх рукояти ножа. – Центаврос – от! Эгидос – от! Центаврос – от!
Он замолчал, вопросительно глядя на обступивших его людей. Из здания показался Юриан, встал рядом.
– Кирюха говорил, все началось в Подольске, – задумчиво произнес Яков. – А Явсен имеет в виду, что эта штука, Центаврос, находится в центре под куполом. В Подольске, стало быть? Может, они так ту установку называют, ну, генератор, который поддерживает купол? Центаврос ахатон эгидос? – спросил он у Явсена.
– Эгидос! – Пеон выпрямился, взяв нож. – Центаврос нет-ахатон. Центаврос – гармада… – дальше последовала куча непонятных слов.
Яков пожевал губами.
– "Гармада" – это на лингвейке, насколько я понимаю, что-то такое большое, большая постройка, но особого назначения, военная. У них есть "града", а есть "гармада", первое – "жилой дом", а второе – "военный дом". То есть даже не дом, а скорее башня. По-моему, так.
– Из Терианы им сейчас приказали ехать в Подольск, под центр купола, – я правильно понял? – уточнил Сотник.
– Тут уж нет сомнений, Игорек, именно таки и приказали.
– А почему они раньше не связались с Терианой? – спросил Лабус. – Они на Земле уже сколько?
– Явсен сказал: три дня.
– Ну вот, и передатчик у них с самого начала. Так в чем же дело?
Яков вздохнул.
– Я этот вопрос, Костик, одним из первых Юриану задал, но ответ непонятный какой-то. Что-то про… – он помахал рукой, – какие-то, короче говоря, завихрения. Между Терианой и Землей.
– Помехи, что ли?
– Может, и так. Флуктуации. Разберусь лучше в лингвейке – переведу.
Юриан, повернувшись к Сотнику, обвел рукой его спутников, посмотрел Игорю в глаза и задал вопрос. Яков даже не стал переводить – и так ясно было, о чем спрашивает командир отряда. А вот когда заговорила подошедшая Вета, Яков перевел:
– Проводница умерла. Заражение…
Лабус покосился на Курортника – напарник так крепко сжал челюсти, что на скулах выступили желваки. Учительница на столе в беседке была похожа на его мать: Виктория Петровна такая же сухопарая, со строгим лицом и носила всегда брючные костюмы. Ясно, что Леха сейчас вспоминает ее и отца с сестрой.
Молчание затягивалось, и наконец Игорь ответил на вопрос Юриана:
– Да, мы поедем с вами в Подольск. Но я хочу четко знать: что там находится, и что нам надо будет делать.
* * *
Хорьку становилось скучно – давно никого не надо было спасать и защищать. К тому же снова хотелось в туалет, и как быть, если вокруг столько народу? Разве что отползти в конец автобуса да крышу окропить – но это ведь смотря как за дело взяться, ежели всерьез, так оно потечет вниз по стенке, могут заметить.
Люди вокруг начали собираться. Двух быков запрягли в повозку, откуда-то выкатили вторую, прицепили к машине с фарой-полумесяцем. Иностранцы стали рассаживаться, но вдруг из большого здания, откуда пахло едой, выскочил Курортник. Его окликнули командир с Лабусом, они заспорили. Курортник развернулся и ушел в одну из беседок. Появился, неся на руках какую-то тетку в брюках и пиджаке, с замотанной ногой. Положив на траву, свернул за кухню и вернулся с лопатой. И стал копать яму на газоне в тени беседки.
Иностранцы с повозок, Сотник и Лабус глядели на него. Потом Лабус плюнул и тоже ушел за кухню, чтобы возвратиться с лопатой. Он стал помогать Курортнику, вскоре к ним присоединился молодой парень по имени Веня, которого командир позвал из автобуса, а после и трое иностранцев, включая высокую девушку – к ней все обращались 'Вета'. А Сотник принялся сколачивать крест из досок.
Тетку похоронили быстро, Курортник с Лабусом немного постояли над могилой. После все снова расселись, и отряд поехал: иностранная машина впереди, за ней повозки, автобус последним. Когда выкатили на Каширское шоссе, между брошенными автомобилями показалась стая горбатых гиен, да большая, штук двадцать. Что тут началось! Стрельба, крики, вой… Несколько тварей запрыгнули на повозки, кого-то там покусали, другие безуспешно пытались ухватить за бока и ноги быков, но не могли совладать с их шкурами. В пулемете Калашникова закончились патроны, часть гиен иностранцы облили какой-то вонючей гадостью и подожгли – живыми визжащими факелами те рванули прочь от шоссе. Хорек очень болел за происходящее, подскакивал на крыше автобуса, бил кулаком по ладони, перенервничав, сам не заметил, как съел целую шоколадку, несколько раз порывался схватить ружье и задать тварям электрожару – но сдерживался. Гиены – это все же не демоны, от них друзей в автобусе спасать не надо, сами справятся, а что до нескольких покусанных иностранцев, так их Хорек защищать и не подписывался. Хотя тоже защитит, если опасность будет посерьезней, раз уж они теперь все заодно.
Остатки стаи убрались восвояси. Машины и повозки ехали дальше, иностранные быки бежали на удивление резво, и вскоре показалась эстакада, где шоссе пересекало МКАД. После шоколадки захотелось пить, а после 'пепси' мочевой пузырь настойчиво напомнил о себе, и Хорек переполз на заднюю часть автобуса. Встав на колени, расстегнул штаны – и тут далеко позади снова мелькнули две пятнистые тачанки. На сером полотне Каширское шоссе они были едва заметны.
III
– Интересно, сколько рабов они угробили, чтобы это построить? – спросил Кирилл.
