Андрей Максимушкин - Не герой
Переправа заняла полчаса от силы. За это время коряга прошла метров двести вниз по течению. На фарватере, уже вблизи противоположного берега, жердь не доставала до дна. Пришлось положиться на волю течения и в меру сил грести руками.
На противоположном берегу Василий нырнул в заросшую ельником ложбину между двумя холмами и продолжил свой путь. Еще десять километров – и очередная переправа через лесную речушку. Судя по карте, называется этот водный поток Кашавой. Переправляться пришлось вброд. При этом Василий чуть было не ушел с головой в подвернувшуюся яму. Повезло, автомат держал в руке и успел поднять повыше. Не намочил.
За Кашавой пришлось срочно искать подходящий лог, разводить костер и сушиться. Идти по лесу в мокрой одежде и хлюпающей обуви удовольствие на любителя. Зато, можно сказать, начало положено, треть пути пройдена. Самая опасная треть. Дальше будет легче.
Сквозь потрескивание костра и гудение мошкары донесся приглушенный расстоянием грохот взрыва. Затем еще и еще. Где-то началась нешуточная канонада. Василий покрутил головой, пытаясь определить направление. Бесполезно, гул шел со всех сторон разом. Вскоре к нему добавился новый звук. Низкое гудение. Звук приближался, шел сверху. Над лесом прошла четверка реактивных самолетов. Невысоко, километра три примерно. Студент напрасно щурил глаза, старясь разглядеть опознавательные знаки. Не видно. Слишком мелкие детали. Василий не мог даже определить тип самолетов. Истребители, штурмовики, фронтовые бомбардировщики, разведчики – фиг их поймешь.
Канонада стихла так же внезапно, как и началась. Зато вскоре на востоке затрещали автоматные очереди. Драка шла рядом. Может быть, даже на берегу Кашавы. Василий спешно натянул на себя подсыхающую одежду, покидал в сумку припасы. Лезть на рожон, в пасть кайсакам, он не собирался. Быстренько глянуть на карту – и бегом вглубь леса, придерживаясь направления вдоль Кашавы. Если карта не врет, у первого же притока надо поворачивать налево и так до холмов, с которых приток и берет свое начало.
Через час пути Вася вышел к просеке. Странно, на карте этой дороги нет. А между тем просека широкая и наезженная. Грунт под ногами утрамбован сотнями колес, ни травинки не растет. Только колея на колее. Перебегая через открытое пространство, Васёк заметил вынырнувший из-за поворота броневик. Над головой засвистели пули. Длинная тягучая очередь рубанула по кустам и деревьям, на голову молодого человека посыпались листья, ветки, кора.
Васёк бежит сквозь лес, не разбирая дороги. Спасение в скорости. За спиной гремят автоматные очереди. Бьют навскидку, по кустам. Надеются заставить дичь остановиться и принять бой. Хобот вам по самые гланды! Не дождетесь!
Минут через пятнадцать парень сбавляет скорость. Погоня идет по пятам. Слышится треск веток. Стрельба прекратилась. Надеются взять живым. Доносится громкое конское ржание. От этого звука Васька бросает в пот. Бегом!!! Парень перепрыгивает через лесной завал, ломится напрямик через кусты, перелетает через глубокую промоину с ручьем на дне. Быстрее!!!
Погоня расходится в стороны. Шум слышен и справа, и слева. Конница!!! Молодой человек и не думал, что в этом проклятом мире наряду с автоматическим оружием, танками, самолетами, рациями и монорельсовыми путями сохранится такой раритет, как регулярная кавалерия. И ведь по лесу скачут!
Впереди появляется спасительный овраг. Вася скатывается на дно, отпрыгивает от настигающей его лавины песка и земли, бежит по наваленному на дне хаосу древесных стволов. Чудом удерживается на скользкой подгнившей древесине. Падать нельзя. Падение – это смерть. Только вперед.
Противоположный берег оврага краснеет перед глазами стеной обрыва. Высоко. Молодой человек осматривается. Замечает склонившийся над оврагом куст орешника. Одна ветка свесилась вниз. Подпрыгнуть, ухватиться за ветку и подтянуться. Отчаяние придает силы. Если бы не погоня, Василий никогда в жизни не смог бы проделать такой трюк.
Вася отползает от кромки оврага. Как хорошо! Вставать не хочется. Надо! А вот и преследователи. К оврагу выезжают двое конных. Кайсаки переговариваются между собой, показывают пальцами на овраг, на что-то, лежащее на дне. Черт! Прямо на упавшем стволе стоит баллон с водой. И не свалился, не укатился под завал. Какая досада!
Через овраг они не полезут, поедут в обход. Догонят. Лес старый, подлесок редкий, конному почти не мешает. Злость заставляет забыть об осторожности. Василий поднимает автомат, снимает его с предохранителя и наводит оружие на ближайшего кайсака. Сейчас ты у меня поулыбаешься. Я тебе покажу, как лыбиться. Левая рука напрягается, фиксируя цевье, палец медленно выбирает холостой ход спуска.
Кайсак в последний момент понял, что в него целятся. Вздернул голову. В глаза Васи впился холодный злой взгляд узких глазок степняка. Автомат в руках ожил. Длинная очередь на полмагазина сшибла азиата с седла. Второй кайсак рванул поводья, поднимая лошадь на дыбы, и скрылся за деревьями. Выплеснувшаяся ему вслед короткая злобная очередь не достигла цели.
Все. Собрать свои манатки и галопом по… Нет, до европ нам далеко, до Волги бы добежать.
Вскоре Васёк почувствовал, что погоня отстала. Посторонних звуков не слышно. Только вспугнутый студентом лось с шумом ломанулся через кусты. Кайсаки остались позади. Что их заставило прекратить погоню? Сие неведомо. Наткнулись на сопротивление, потеряли одного своего. Казалось бы, после такого привета кайсаки должны были землю рогом рыть, весь лес прочесать, но найти стрелка, а они ушли.
На закате Василий вышел к очередной речушке. Если верить карте, он на правильном пути. Скоро лесной массив закончится. Потом пойдут пологие холмы, перемежаемые степными участками перелески. Выбирая маршрут на Свияжск, Васёк надеялся, что после Вятки дорога будет безопасной, кайсацкие патрули останутся за спиной. Теперь он не был так уверен в правильности выбора пути.
Еще через два дня студент вышел на старую заброшенную дорогу. Та самая бетонка, начало которой он видел у пристани на берегу Ежавы. Удивительно, но Васёк еще ни разу не встретил в этом мире обычный, привычный до безобразия асфальт. Шоссе бетонное, на Жуковой заставе дороги тоже залиты бетоном, вымощены брусчаткой или плитами. Интересный феномен.
Идти по дороге было легче. Первые километры молодой человек еще опасался случайных засад, постоянно вертел головой, ощупывал взглядом горизонт, придорожные кусты и небеса. К концу дня ему это надоело. Свежих следов человеческого присутствия не наблюдается, небо чистое, даже боевых самолетов не видно. А до этого ежедневно летали. С каждым шагом цель пути все ближе и ближе.
Поднявшись на очередной холм, Василий заметил вдалеке струйку дыма. У берега узкой лесной речушки горел костер. Студент остановился, поднес ладонь ко лбу.
«Костер. Люди. Спасение. Новости. Товарищи. Вместе веселей, – пронеслось в голове. – Или нет?»
В лесу самый опасный зверь – это двуногий хищник. Бродяги, искатели приключений, беглецы с каторги, одичавшие до потери человеческого облика охотники, мало ли кто там может сидеть у костра. Пристрелят вышедшего к огоньку человека ради зажигалки, трех банок консервов и автомата, вот и вся недолга.
Вечереет. До костра не меньше пяти километров. Нет, больше. Пока дойдешь, сгустятся сумерки. Нет, Василий решил, что не стоит на ночь глядя нарываться на встречу с неведомыми лесовиками. Хорошо, если встретят добром, а если нет? В сумерках огонь лучше всего вести с заранее подготовленной позиции, зная местность и ориентиры. И если придется бежать, отрываться от людей, полумрак помешает, предательские сумерки искажают расстояние, скрадывают неровности и препятствия. И на закате бьющее в лицо солнце слепит.
С этими мыслями молодой человек вернулся к примеченному им старому клену у края просеки. Не стоит искать неприятности, если в этом нет жизненной необходимости. Углубляться в лес студент не стал. Развел костерок в низинке у опушки, разложил свои припасы. Содержимое сумки навевало грусть. Консервы незаметно подходили к концу. Так и есть, осталось три полулитровые банки тушенки, два вяленых леща. Рыбка вкусная, но после нее пить хочется. А воды в наличии – полтора двухлитровых баллона.
После той истории с олениной Вася ни разу не охотился. Не получалось. Перебивался консервами, собранными на отмелях ракушками и раками. Последних он просто запекал в углях. Любой повар от такого варварского обращения с деликатесным продуктом матерился бы, как пьяный таксист, но за неимением гербовой, пишем на туалетной. Готовим, что есть и как есть.
Котелка у студента не было. Варить раков не в чем. Единственный доступный способ приготовления пищи – это жарка на вертеле. В качестве вертелов используем подходящие прутья. Можно еще в углях запекать, если есть что. Вначале Вася попытался приспособить под кастрюлю пустую банку из-под тушенки, но эксперимент не удался, банка на огне треснула.
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
