Вадим Панов - Мистерия мести
Вы, конечно, поняли, что грузить столь важного человека рассказами о невидимке и странном способе создания аварии я не стал, однако даже эта интригующая подробность вряд ли вернула бы директору Мальцеву интерес к расследованию.
Его горе исчезло так, словно выключилось.
Странно, очень-очень странно для человека, который буквально два дня назад думал лишь о том, как бы побыстрее отыскать убийцу ненаглядной супруги. Но в этом деле оказалось столько необычных и страшно необычных деталей, что изменившееся поведение директора выглядело среди них заурядным эпизодом. Мальцев не объявил о прекращении расследования — и то хорошо.
Я отправился спать — в качестве средства от ненужных мыслей пришлось глотнуть таблетку снотворного, а ранним утром — в одиннадцать — встретился за завтраком с Байконурычем.
— Слышал, ты побывал в аварии?
Тратить время на дурацкие вопросы: «Откуда ты знаешь? Кто тебе рассказал? Как ты догадался?» — я не стал. С достоинством кивнул, показывая, что едва остался жив, и скупо, как настоящий герой, ответил:
— Я в порядке.
— А твой водила больше не водила.
— Он не заметил торчащий посреди дороги столб.
— Мальцев нанимает слепых телохранителей?
— Ты не поверишь, но этот был одним из лучших. Неправильно, конечно, шутить о покойном Торопове, но чёрствый Байконурыч обожал чёрный юмор, а я слабовольно поддался.
— Раскопал что-нибудь интересное? — Сегодня я выбрал сладкие блинчики и, задавая вопрос, аккуратно распиливал один из них.
— А ты как думаешь? — хмыкнул Байконурыч, наливая себе чаю.
— Думаю, в противном случае ты не стал бы тратить время на встречу.
— Твой рыжий учёный приятель оказался занятным типом.
— Он в самом деле магистр?
— Разве что иностранный. В России у него учёных степеней нет.
— А что есть?
Во время наших совещаний — да и не наших тоже — Байконурыч крайне редко обращался к записям, выдавая информацию по памяти. Вот и сейчас он прихлёбывал чай, смотрел прямо на меня и вещал, а я торопливо помечал в планшете наиболее важные детали.
— Официально у магистра состояние приличное, но до директорского сильно недотягивает.
Ещё позавчера утром такое заявление вызвало бы у меня удивление: «Как так? Человек явно не самый влиятельный собирается состязаться с самим Мальцевым! Он самоубийца?»
Однако финал вечерней прогулки, поездка с Торопо-вым и найденный эскиз заставили меня смотреть на вещи под иным углом: весьма вероятно, что магистр в курсе всех этих странных дел, а раз так, то Байконурыч вряд ли узнал о нём всю правду.
— Найти твоего дружка оказалось легче лёгкого, — продолжил доклад мой худощавый друг. — Ты сказал, где вы общались, я поболтал с товарищами из дорожной полиции и сумел краем глаза просмотреть записи видеокамер того района.
— Узнал номера лимузина…
— А через них — фирму, на которую зарегистрирована машина. — Байконурыч протянул мне фотографию. — Знакомься: Карл Фридрихович де Корге — глава частного инвестиционного фонда «Саламандра».
Любят эти фармазоны прикрываться чем-то частным: частный клуб, частный фонд, частное дело… И только мы, скромные и неподкупные частные детективы, не признаём над собой власти их грязных денег.
Но вслух я сказал другое:
— Фонд так и называется — «Саламандра»?
— Что тебе не нравится?
В юности я носил штиблеты с таким названием и не ожидал, что кто-то обзовёт так крупный инвестиционный фонд. Действительно крупный, как рассказал Бай-конурыч буквально через секунду:
— Твой приятель управляет примерно восемью миллиардами, а сам фонд тесно связан с «Чудь Inc.».
Я давно знал Байконурыча и по тону понял, что необходимо осведомиться:
— О чем это говорит?
— «Чудь Inc.» — очень мощная и закрытая структура, — мгновенно ответил мой всезнающий друг. — Несколько лет назад в её штаб-квартире на Вернадского случилась крупная перестрелка… Даже вертолёт подбили…
— Я читал в газетах.
— Так вот, дело замяли, представляешь? Ребята дали совершенно невразумительные ответы, но все сделали вид, что поверили. А в газетах уже на следующий день перестали упоминать название корпорации.
Оценили? Я тоже. И потому не удержался от немного растерянного:
— Да кто они такие, чёрт возьми?!
Байконурыч только руками развёл, что делал — вы уж мне поверьте — крайне редко.
— Они ни к кому не лезут, но — и это очень странно — никто не лезет и к ним. Даже самые знаменитые любители проверить, насколько плохо лежит чужое добро, предпочитают с «Чудь Inc.» не связываться.
— Среди подчинённых Мальцева такие любители есть?
Любой крупный бизнесмен живёт не только приумножением своего, но и захватом чужого.
— Люди директора обходят «Чудь» стороной.
Всё понятно? И становится совершенно не важен размер личного состояния иностранного магистра Де-корге. Потому что помимо больших денег за ним стоит нечто более серьёзное…
«Тёмный образ 2.0. Снаряжение по классу «Элит». Длинная чёрная тень, убивающая всё на своём пути… Обыскивающий Торопова невидимка… Превратившийся в монстра Гамлет…
Я стряхнул наваждение, отставил опустевшую тарелку из-под блинов и ровным, надеюсь, голосом поинтересовался:
— А «Переплетение»? Магистр имеет к нему отношение?
— Официально — никакого. — Смена темы Байко-нурыча на смутила и протестов не вызвала, похоже, он рассказал о рыжем научном деятеле всё, что сумел узнать. — «Переплетение» принадлежит некоему частному лицу, которое предпочитает жить за границей, а Москву посещает наездами.
Ага, и оттуда, из заграницы, не подпускает к своей собственности людей уровня Мальцева. Очень, очень любопытно.
— У частного лица есть имя?
— Евлампий Спиридонович Иванов, и клуб «Переплетение» — его единственный источник дохода. К тому же господин Иванов — инвалид детства и имеет право на налоговые льготы.
— Остроумные ребята, — буркнул я.
— Согласен, — кивнул Байконурыч. — Управляет клубом некий Автохонт Полуэктович Бенциев, но разузнать номер его мобильного я не смог — видимо, зарегистрирован на другое имя, — а в полицейских базах он ни разу не появлялся.
— Законопослушен, как лечебная пиявка?
— И даже ещё сильнее.
По тону я понял, что Байконурыч иссяк: всё основное он выложил и теперь копался в памяти, вспоминая мелкие подробности.
— Не знаю, насколько это важно, но Мальцев заморозил строительство мавзолея для ненаглядной Тины.
— Проигрался на бирже?
— Архитектор принёс окончательный вариант на утверждение, а директор сказал, что подумает, хотя раньше всё, связанное с Тиной, было для Мальцева приоритетом. — Байконурыч помолчал. — И ходят слухи, что он пытается наладить контакт с первой женой.
Почему директор охладел к расследованию и, как теперь выяснилось, к самой Тине? Фотография из машины Торопова ни при чём: на неё Мальцев уже смотрел равнодушно. Узнал о магистре и потому в печали опустил руки? Мол, пусть любовник за тебя мстит и мавзолеи строит? Очень похоже, если честно, однако мне казалось, что директор поступил бы в этом случае как-нибудь иначе. Сильнее, что ли… Или неожиданнее…
— Ты в курсе, что за тобой перестали следить? — напоследок спросил Байконурыч.
— Уверен?
— Иначе промолчал бы.
— Тогда не в курсе.
— Иногда это хороший признак, а иногда — очень плохой, — обнадежил меня мой проницательный друг. — Бывай.
— Увидимся.
Как только Байконурыч вышел из кафе, у меня зазвонил телефон — Мира. Я не разговаривал с ней с тех пор, как мы расстались в студии Шарге, и пропустил звонок сейчас: в соседнем ресторане — три дома вверх по улице — изнывала в ожидании первого свидания со мной белокурая подруга Тины, и я решил не тратить времени на необязательный разговор.
Потом, красавица, потом…
Я в пять минут добрался до ресторана, ещё с улицы, через витрину, увидел женщину — фотографию Торопов сделал настолько недавно, что Джина даже причёску не поменяла, — уселся за её столик и обаятельно улыбнулся:
— Добрый вечер, госпожа Разбегаева.
Помните, я говорил, что умею чертовски обаятельно улыбаться? На этот раз сработало, потому что женщина улыбнулась в ответ и тут же предложила:
— Можно просто Джина.
В девичестве, надо полагать, Евгения.
«Настоящая» подруга Мальцевой оказалась натуральной платиновой блондинкой лет тридцати на вид, пребывающей в великолепной форме. Не побоюсь этого слова — в великолепной форме. Женщиной она была некрупной, зато потрясающе округлой в самых нужных местах, и летнее платье подчёркивало эти самые места с непринуждённой элегантностью.
— Меня зовут Юрий Федра.
— Вы представлялись по телефону.
