Александр Шакилов - Полигон
– Ну, Резак, дружище, спасибо, что место показал. Уважил. Мы за снарягу и стволы тебе благодарны, доброты твоей не забудем. Если что, заходи к нам в гости. Если проблемы будут, ты не стесняйся, обращайся…
– Я с вами пойду.
– Это уж вряд ли, – покачала головой Милена.
– У меня приказ: без общака не возвращаться. Но я вот что подумал: хрен с ним, с приказом. Раз я выжил – единственный! – значит, это знак мне. Должен я начать новую жизнь. Сам. Без клана.
– Удачи, дружище, во всех твоих начинаниях. – Надо было по-отечески хлопнуть его по плечу, но я сдержался. А то еще вымажусь в той дряни, которой он раскрашен. – Но мы уж сами как-нибудь. Зачем нам с тобой делиться?
И тогда он рассказал – зачем.
Перед заброской на Полигон его отряду показали учебный фильм о здешних местах и их обитателях. «Это было нечто. Документальный фильм ужасов, я бы это так назвал», – похвастался Резак.
Похоже, он считал, что просмотр блокбастера со спецэффектами автоматически сделал из него крутейшего сталкера. И хоть парень раздражал неимоверно, набивая себе цену, я не стал его разочаровывать. А ведь мог намекнуть, что киношку наверняка сняли у самой Стены, в таком квадрате Полигона, где каждый миллиметр поверхности сфотографирован и имеет инвентарный номер и где даже детки могут гулять. Ну, не сами, конечно, а под присмотром взрослых. Хорошо вооруженных взрослых.
– Короче говоря, вам никак без меня, – подытожил Резак.
– Да что ты говоришь? – усомнилась Милена. – Прямо-таки у нас нет шансов?
– Вы без меня погибнете. А я – без вас, – твердо заявил «африканец». – Я много знаю, я могу быть полезен. Вот спросите у меня что-нибудь о Полигоне.
Прежде чем я пресек разговорчики, отнимающие наше время, Милена задала-таки вопрос:
– Что случилось на ферме? Почему мы спали все?
– Потому что барсук притащил два «сонника», – не раздумывая, ответил Резак. – «Сонники» – это приборы такие. Они воздействуют на те области головного мозга человека или животного, которые отвечают за сон. Вот нас и сморило. Здешние барсуки-мутанты нечувствительны к воздействию «сонника». Вот они и используют эти приборы для охоты.
– То есть, ты хочешь сказать, что потом та тварь толстожопая нами бы позавтракала? – Милена скрестила руки на груди.
– Да. И с большим аппетитом. У барсуков бешеный метаболизм, они за сутки съедают вшестеро больше своего веса.
Положим, насчет метаболизма барсуков паренек загнул, а вот остальное звучало вполне правдоподобно.
– Скажи-ка, дружище, а в том учебном фильме, случаем, не показывали прибор, который влияет на либидо? – я подмигнул Милене, и на щеках ее тут же вспыхнул легкий румянец.
– А как же, – кивнул Резак, – есть такой прибор. «Казанова» называется. В двух словах: тот, кто угодил в зону поражения этого прибора, затрахает себя и окружающих до смерти. Бывали случаи, когда целые экспедиции…
– Достаточно, дружище. Не надо подробностей, – меня передернуло от воспоминаний о том, что мы с женушкой творили под воздействием «казановы».
Я поймал взгляд Милены. «Парень не врет, он знаком с местным реалиями, пусть и в теории. В отличие от нас», – как бы говорила мне супруга. Я кивнул ей: да, знаком. Да, он может быть нам полезен. Но друг ли он? А что, если он просто втирается к нам в доверие, чтобы потом убить нас? Что мы знаем о нем? Только то, что он нам рассказал! А можно ли доверять его побасенкам? Вот в чем вопрос!..
Милена выжидательно смотрела на меня. Рядом с ней топтался Резак.
Пора принять решение. Но чуть ли не впервые в жизни я не знал, как поступить. А значит, надо рубить с плеча.
Вот я и снял с плеча «калаш».
И навел на «африканца».
Глава 5
ХОДЯЧАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
«Тот, кто играет по правилам, редко выигрывает. Если, конечно, не он сам придумал правила. И не только придумал, но и заставил всех – или хотя бы большинство игроков – эти правила уважать и подчиняться им!» – так однажды сказал Патрику папа по дороге из детского сада домой.
Патрик запомнил все слово в слово, хотя мало что понял. Взрослые вообще говорят непонятно. А когда переспрашиваешь, улыбаются и обещают, что он все поймет, как только вырастет.
Игра продолжалась.
Патрик раньше не играл в такую. Это новое что-то, но ему нравилось. Ему даже хотелось бежать, кричать и радостно смеяться. Но он сдерживался, потому что надо вести себя потише. Патрик не знал правил, ему никто их не рассказал – ни Баба Яга, ни ее подружки-ведьмы. Значит, он сам придумает правила. Одно уже придумал: он убегает, а ведьмы его ловят. И второе придумал: он прячется, а ведьмы ищут.
Это же весело!
А стало еще веселей, когда ведьмы позвали мужчин в черных одеждах. У них все было черное, даже обувь и перчатки. Патрик еще никогда не играл со взрослыми, вооруженными мечами, сюрикенами и «мини-узи». Разбираться в автоматах, пистолетах, грантах и холодном оружии Патрика научили папа – и немножко мама – раньше, чем читать.
Он вроде как побежал наверх, а сам тихонечко спрятался в туалете для девочек – ни один ведь мальчик туда не сунется, дяди тоже. А потом он открыл окно и по другой лестнице, которая снаружи на стене, спустился до самого ее низа и спрыгнул на асфальт. Его не заметили мужчины с собаками, он успел притаиться на ступеньках, ведущих в подвал.
Играть наверху в здании было круто! А играть в подвале будет еще круче! И ничего, что на двери висел большой замок. Патрик достал из кармана любимую машинку – гоночную, красную, со спойлером.
– Я потом тебя починю, – пообещал он машинке и снял с нее колеса.
Чтобы открыть замок, до которого он дотянулся, только встав на цыпочки, ему нужны были оси от машинки. Замок открылся почти сразу, не зря папа тренировал Патрика.
В подвале было темно и влажно.
Патрик шел на ощупь, один раз пришлось повернуть.
Под ногами пищали крысы, но Патрик их не боялся. Это только девочки боятся крыс, а он – мужчина, ему нельзя. К тому же у них дома часто бегали крысы по ночам. И бегали, даже когда было еще светло, и Патрик с родителями садился ужинать разогретой в микроволновке пиццей или переваренными пельменями. Мама почему-то всегда разваривала пельмени: они у нее лопались, вываливая в кипящую воду серое склизкое нутро, а тесто слипалось комом. Патрик вырастет и обязательно научится готовить вкусно-вкусно. И никогда не будет есть пельмени!
Но сейчас он обрадовался бы любой еде. В животе у него бурчало так громко, что пугались подвальные крысы. Патрик представил себе полную тарелку любимой манной каши и круассан с шоколадом. Нет, лучше два круассана…
Позади послышалось:
– Эй, малый, ты здесь?!
За поворотом вспыхнуло, осветив заодно пол и стены рядом с Патриком. И он увидел перед собой ряды плотно поставленных друг к другу металлических баллонов, помеченных особыми знаками – черепами с костями. Папа ему рассказывал, что эти знаки означают, только Патрик забыл…
Раздались шаги.
Не обращая внимания на крыс – те с писком разбегались из-под ног, – Патрик забился в самый дальний угол за баллонами.
Шаги прогрохотали дальше. Патрик обрадовался: его не нашли, он выиграл!
Но тут над головой у него раздалось:
– Ах, вот ты где, шайтан! Нашел, понимаешь, укромное местечко, дурачок! Тут же везде мины! Как только живой еще?..
Его схватили за ухо так больно, что из глаз сами собой брызнули слезы.
Как учил папа, он ударил мужчину в черном ногой в голень – и попал, но то ли слабо ударил, то ли взрослый вообще ничего не почувствовал.
Патрика закинули на плечо и выволокли из подвала.
И только наверху он вспомнил, что за знаки были нарисованы на баллонах.
Знаки химической опасности.
Так еще помечают оружие массового поражения.
* * *– Зачем много берете? – «африканец» настолько оборзел, что позволял себе критиковать наши действия, а ведь он едва не обделался, когда я навел на него автомат.
Жаль, невинную шутку с «калашом» никто не оценил, супруга вон даже нахмурилась. Поэтому я просто вернул Резаку оружие – мне и ВСК хватит – и официально предложил участвовать в экспедиции.
Вот тут парнишка хвост и распушил, почуяв, что мы в нем заинтересованы. И возмущаться начала, что сухпая мы взяли аж по десятку палочек вяленого мяса на члена семьи да по плитке шоколада с первитином – такие выдают украинским воякам-миротворцам, сам я их столько сожрал на службе, как только не лопнул!..
– Не на пикник идем, – грозно заявил «африканец» Петя Резак. – Вместо жратвы лучше патронов побольше взять. У меня консервы есть, всем хватит.
Я подмигнул Милене – мол, пусть себе говорит малыш, лишь бы в радость. И паек свой аккуратно засунул в накладной карман на бедре. Блондинка моя жратву тоже не выбросила.
– Нельзя брать у природы – у Полигона тем более – больше, чем необходимо. – Только отошли от побоища с трупами и горелыми джипами, «африканца» прорвало на поговорить. – Ловишь рыбу – бери столько, сколько съешь сам и съедят твои близкие, не жадничай. Иначе духи реки накажут: наведут лодку на корягу, продырявят ее, потопят, или весь улов свалится в воду, или еще что. А собираешь коренья ну или грибы… Я когда в Конго в плен попал, с шаманом тамошним много разговаривал, так вот вон…
