Эдуард Катлас - Точка заката
«…Один из самых спокойных вулканов Исландии вновь проснулся. Жители близлежащих островов эвакуированы, жертв на этот раз удалось избежать. Примечательно, что после того, как у горы, извергающей лаву, отломилась верхушка и каменная глыба упала в море, вода в нем окрасилась в красный цвет, видимо, из-за высокого содержания в породе окислов железа. Однако зрелище получилось чрезвычайно колоритное. Действующий вулкан и море цвета крови вокруг него…»
Парни ржали даже над тупыми байками.
Под этот хохот я и уснул.
Думаю, сержант не случайно смотрел сквозь пальцы на нашу вечеринку. И не проморгал он бутылку водки в казарме, а сознательно оставил ее «незамеченной», в качестве наживки.
Разбудил он нас около половины пятого. Самое время, чтобы, с одной стороны, не пришлось морочиться с повторным укладыванием в постель, а с другой — достаточно рано, чтобы мы в полной мере осознали всю глубину нашего ничтожества.
— Бегом! Бегом, солдаты!
Ночи в сентябре прохладны, а бежали мы лишь в стандартных трусах и футболках. По моему мнению, бежать в такой ситуации было даже лучше. По крайней мере, не замерзнешь окончательно. Хорошо хоть он не выгнал нас на улицу босиком. Носки и ботинки существенно облегчали жизнь.
Даже и спать не хотелось. Холод заставил проснуться моментально, и все как-то даже взбодрились. Слышал, как кто-то сзади спросил у соседа:
— Так и чем тебе мутант-то не угодила? Рожей не вышла?
— Да не, ну просто не по-людски это. Я ж не знаю, какую дрянь ей намодифицировали. Может, у нее крокодильи гены уже. Как я могу?
— Ну и зря, — сказал кто-то еще. Похоже, с другой стороны от горе-любовника. — Я бы попользовался.
К сожалению, разговор услышал не только я, но и сержант.
— Что, чувствую, дыхание вы восстановили? Тогда давайте наконец побегаем! Вперед. Не отставать.
Мне показалось, что сержант ускорился раза в два, не меньше.
Теперь о том, чтобы согреться, заботиться больше не приходилось. Мне было жарко, несмотря на холодный воздух, рвущийся навстречу.
— Значит, на пьянки-гулянки у вас силы есть? — неожиданно остановился сержант. — А отжаться пару раз — нет? Упор лежа принять. Двадцать раз, на счет раз-два.
— Да ты что? — гнул свое ловелас. Хотя говорил он потише, делая паузы в момент очередного отжимания. — А если она вообще… все эти сиськи-карданы себе… просто мутациями навела?.. Или вообще мужчина?.. Этих из «Генной логики»… ведь не разберешь… Такое иногда услышишь — блевать тянет.
— Встать. Бегом… марш, — словно в такт рядовому, произнес сержант.
Мы вновь побежали. Что-что, а разогревать взвод сержант умел. Ну хоть никто не простудится, не заболеет.
Я ошибался, думая, что сержант ограничится банальной пробежкой. В принципе можно было и догадаться, что столь коварно разработанный план, включающий в себя смотрение сквозь пальцы на нашу вечернюю попойку и посиделки, тщательно рассчитанный подъем «по тревоге» в строго выверенное время — все это не могло закончиться так просто.
В конце пробежки нас ждало обмундирование под стать полицейскому, тому, в котором они разгоняли демонстрации. Тогда, когда кто-то еще ходил на демонстрации. А может, даже и потяжелее. Бронекостюм нам показывали. Модифицированный кевлар, усиленная модель для ведения боевых действий в городских условиях. То есть, в теории, может выдержать прямую очередь калибра 5.45 почти в упор. А может и не выдержать. Не верил я всем этим утяжелителям. Ложное чувство спокойствия. Щит вообще выглядел смешно. Какой щит против подствольного гранатомета? Шлем сильно сужал обзор и вдобавок мешал вертеть шеей. Штаны казались чуть полегче, но их создатели тоже явно исходили из того, чтобы передать владельцу чувство безопасности. Особенно — за детородные органы.
И все это весило адски много. Не для меня.
Такое ощущение, что все это представление сержант подготовил только для того, чтобы в итоге унизить меня одного. Понятно, что я во взводе был самым щуплым, и не только во взводе, а вполне возможно, и на всей базе. Но вроде бы до сих пор никак и никому не показал, что делаю что-то хуже или медленней. Но если на тебя повесить этот клоунский костюм килограммов в пятьдесят, то понятно, что будет. С учетом, что мой вес был немногим больше.
Остальные-то шли в структуру безопасности корпорации, зная, куда идут. Возможно, даже желая этого. И абсолютное большинство из них, даже те, кто не сильно увлекался бланками, весило от ста и больше. Для этого большинства надетое на них обмундирование оказалось лишь довеском. Может, и неприятным, но вполне терпимым.
Я же еле стоял.
— Что, солдат? — язвительно спросил сержант. — Ты думал, что у нас не нужна сила? Или мышцы? Так нужно и то и другое! Выпрямиться, солдат! Поднять щит! Если не поднимешь щит, дам тебе пулемет, а он еще тяжелее. Что ты хочешь нести? Щит или пулемет?
Я молча поднял щит. Почему-то мне показалось, что возражать сержанту бесполезно. Я, кстати, предпочел бы тащить пулемет — его хоть можно было, в теории, забросить на плечо. А щит приходилось держать на весу, еще и на приподнятых руках, потому что для меня он был явно великоват.
— Вы — бойцы корпорации! Гордитесь этим. Щиты поднять! Шаг вперед. Щиты опустить. Щиты поднять! Три быстрых шага вперед. Щиты опустить. Сомкнуть крепче, мимо вас не должна проскользнуть какая-нибудь смазливая девчонка, чтобы в лучшем случае взорвать прямо внутри взвода пояс, а в худшем — упасть и забиться в истерике, чтобы попасть в новости! Плотнее щиты!
Меня затерли в середину взвода, и в какой-то момент мне даже показалось, что парни справа и слева прижимаются ко мне так плотно не только потому, что так требует сержант, но и незаметно придерживая меня в стоячем положении. Помогая удержать щит за счет того, что прижимают свои плотно, с обеих сторон.
Может, показалось. Может, просто парни лучше сержанта знали, кто и чего стоит в настоящем бою. Это ведь я открыл счет.
На две недели это был мой взвод. Мне даже показалось, что любимый мой взвод, потому что я просто не верил, что такое сможет повториться.
Сержант остановил нас лишь через полчаса. Когда мы начинали эту утреннюю пробежку, я радовался, что бег поможет мне разогреться. Потом я просто забыл о холоде и думал лишь о струящемся по всему телу поте и дыхании. После упражнения со щитами я перестал думать о таких мелочах. Я вообще перестал думать. Может, только о «поднять щит, шаг вперед, опустить щит». «Опустить щит» — это такая голубая мечта, которая сбывалась каждые десять секунд, но так ненадолго, что оттого что она сбылась, становилось только тяжелее.
Сержант остановил нас словами:
— Все, разминка закончена.
Дождался, когда облегченный вздох пронесся по взводу, и лишь после этого, с широкой улыбкой на лице, продолжил:
— Теперь перейдем к основным занятиям. Сегодня у нас тренировка действий штурмового отряда в полной боевой выкладке. Так что подняли щиты — и бегом вон к тому макету дома. Будете его штурмовать.
Дальше я помнил плохо. Утро, с выбиванием щитами дверей, а иногда и не щитами, а просто тараном из взвода в двенадцать человек, запрыгиванием (заползанием) в окно и множеством других полезных упражнений в полной экипировке совершенно не отложилось в моем помутненном сознании.
Я плохо помнил то утро. Да и день, что последовал, тоже.
— Что, вколете нам свежачок? — ухмыльнулся один из парней.
— Кто там захотел поговорить? — тут же спросил сержант. — Как раз не хватает одного человека для вечерней пробежки. Попросили выбрать из разговорчивых. Тишина, не мешаем врачам работать.
Взвод проходил «медосмотр». Возможно, когда-то раньше это означало бы, что у нас померят вес, давление, постучат по коленкам и похолодят стетоскопом. Раз в год.
На базе осмотры проводились еженедельно, к тому же дело не обходилось чисто косметическим обследованием. Кровь из вены на анализ. Томограф. УЗИ. Кардиосканирование. Оценка состояния мышечных тканей, чуть ли не каждой в отдельности. Кремлевская таблетка, в современном уменьшенном варианте. Мы глотали ее в начале осмотра, а через пару часов, к концу осмотра, она должна была добраться до прямой кишки. И все это время она успешно передавала данные на медицинский компьютер, выдавая всю конфиденциальную информацию о желудочно-кишечном тракте.
Вроде бы на этих осмотрах уже никого не отсеивали. Я о таком не слышал, хоть и все равно волновался. Если кто и мог попасть под жернова врачей, так это именно я. Слишком маленький, слишком щуплый, слишком не похожий на солдата. Даже частной армии.
Но врачи меня любили. Может, именно из-за всех тех качеств, за которые могли меня и турнуть. Так сказать, срабатывал материнско-отцовский инстинкт.
А может, им просто было все равно.
