Юрий Корчевский - Битва
Однажды вечером Володе позвонил Виктор.
— Ты один? Не помешаю?
— Зайти хочешь? Жду.
Виктор был, как всегда, с пакетом и сразу стал выгружать на стол закуски, поставил бутылку водки.
— Споить хочешь?
— Мы по чуть-чуть…
— Ох, чует моё сердце, неспроста ты заявился.
— Угадал. Но на сытый желудок разговор легче идёт.
— Не хочу, — заявил Володя.
— Выпить или предложение выслушать?
— Предложение.
— Зря. Известный тебе человек доволен остался. Как, впрочем, и я.
— Сижу, никого не трогаю, работа есть, которую люблю…
— Зато она тебя, судя по твоей зарплате, не любит.
— Откуда ты знаешь, сколько я получаю? — слегка обиделся Володя.
Виктор выразительно обвёл взглядом обстановку:
— Я не телепат, как некоторые, но я всё-таки не слепой.
— Противно в чужом грязном белье копаться.
— В белых перчатках остаться хочешь? Ну и сиди в своей однушке.
Виктор разлил водку по рюмкам. Пока они разговаривали, он успел разложить закуску по тарелкам. Выходило по-мужски: колбаса сырокопчёная, сыр, сельдь в красном вине, шпроты, маслины. Ничего готовить не надо, всё уже готово к употреблению.
— Ну, давай, Володя, за твой талант! За руки хирургические, за голову удивительную!
— Ты подхалим, Виктор.
— Водка согреется.
Они выпили и набросились на закуску: алкоголь всегда повышает аппетит.
Когда слегка насытились, Виктор сказал:
— Серьёзному человеку помочь надо. Не бизнесмен, при власти, афишировать себя не хочет.
— Если при власти, а не в бизнесе, конкурентов быть не должно. Опять проблемы с бабами? Тошнит уже…
— Я не в курсе, да и не лезу. Меньше знаешь — дольше живёшь. А сплю я всегда хорошо. — Виктор имел в виду пословицу «Меньше знаешь — крепче спишь».
Когда закуска была съедена, а водочка выпита, Виктор задал вопрос повторно:
— Так ты согласен? Давать твой номер?
— Ты и мёртвого уговоришь. Давай.
Виктор удовлетворённо кивнул, попрощался и ушёл.
Володя обошёл свою квартиру. Не апартаменты, конечно, но для одного человека — вполне… И меньше уборки требует. Для Володи, как и для любого другого мужчины, это было существенно. Пыли и грязи он не любил, убирался регулярно — мыл полы, пылесосил, но занятие это считал вынужденным, пустой тратой времени. Вот обстановку следовало поменять на современную, это верно.
Звонок телефона раздался неожиданно, и номер был неизвестный.
— Алло, здравствуйте. Это Владимир Анатольевич?
— Добрый вечер, он самый.
— Этот номер мне дал ваш знакомый Виктор.
— Был такой разговор.
— Мне необходимо с вами встретиться.
— Где и когда?
— Если вы не будете против, я могу подъехать к вам прямо сейчас.
— Подъезжайте.
Уж лучше незнакомец подъедет сам, чем топать ногами неизвестно куда.
Володя кинулся на кухню, вымыл посуду, навёл порядок. Гостя следует встречать в комнате, но и кухня должна блестеть.
Через полчаса в дверь позвонили. Володя открыл.
На площадке стоял мужчина лет сорока пяти, в костюме. Володя сразу понял: мужчина из органов: МВД, ФСБ, УФСИН или из Следственного комитета. А впрочем, не исключены и другие конторы — вроде борьбы с наркотиками. Когда человек работает там долго, профессия накладывает на него отпечаток: короткая стрижка, цепкий взгляд, выражение лица… Впрочем, учителей со стажем он тоже распознавал сразу: у них тон разговора менторский, поучающий. Хотя учитель — это не столько профессия, сколько диагноз. И сам он хоть не судим и под следствием никогда не был, представителей органов недолюбливал. Но по жизни приходилось общаться: в паспортно-визовой службе, с участковым, с гаишниками. В памяти остались грубость, хамство, ощущение вседозволенности.
— Входите, — пересилил себя Володя.
— Я вижу, вы мне не очень рады. — Мужчина вошёл в прихожую.
— Органы не люблю, — признался Володя.
— Вы же с ними ни краем, ни боком, — усмехнулся мужчина.
Володя ещё раз убедился, что был прав. Наверняка он в органах и уже успел пробить на него, Володю, данные.
— Проходите в комнату, располагайтесь.
Незнакомец прошёл мимо Володи, демонстративно потянул носом. Ну да, водочный дух учуял. Да и чёрт с ним, сегодня вечер, суббота — имеет право.
Мужчина сел в кресло, Володя устроился на диване. Незнакомец осмотрел неказистую обстановку квартиры — Володю это разозлило.
— Квартирой интересуетесь? Не продаю.
— Простите, с мыслями собираюсь. Я действительно работаю в силовых структурах. Неприятность у меня. Принёс вчера документы домой — спокойно поработать, а сегодня после обеда они пропали.
— У вас квартира или дом?
— Дом, семья. Все свои, посторонних не было.
— Значит, свои украли.
— Жена, с которой двадцать лет в браке, или дочери-школьницы? — усмехнулся мужчина.
— Надеюсь, другие варианты вроде кражи через открытое окно уже проверили?
— Не без этого, работа такая.
— Не могли же они испариться?
— Потому я у вас.
— Простите, а почему вы решили на меня выйти? Я рекламу в газетах не даю, да и специальность у меня другая.
— В серьёзных кругах наслышаны. Я думал, слухи, небылицы. Но вариантов нет. Если к понедельнику документы не найдутся, самым лёгким для меня будет увольнение с работы по компрометирующим обстоятельствам.
— Я благотворительностью не занимаюсь, — осторожно намекнул Володя. Ему не хотелось связываться с этим делом: в нём могут быть замешаны силовые структуры, криминальные элементы. Крайним будет, как всегда, стрелочник, то бишь он.
Он уже собирался отказаться, но мужчина опередил его и на секунду раньше сказал:
— Я понимаю, силовиков вы не любите. Да и ситуация скользкая, вы полагаете, что сами можете пострадать.
— Вы физиономист, и интуиция у вас на высоте. Ладно, попробую помочь, но результата не гарантирую: я не Господь. Едем к вам домой. Но как мне вас называть? А то как-то неудобно: вы обо мне всё знаете, а я даже имени вашего не знаю.
— Сами не угадаете? — Мужчина посмотрел в глаза Володе.
— Андрей Петрович. А фамилию вашу называть не стоит, господин полковник.
Полковник только крякнул:
— С вами можно иметь дело! Идём!
У подъезда стоял «Хёндай Солярис», выпускавшийся под Питером.
Дом Андрея Петровича оказался на окраине, но в тихом, не промышленном районе.
Они подъехали к воротам, и полковник заглушил двигатель.
— Возьмите телефон, — подсказал Володя.
Едва полковник достал из кармана телефон, как раздался звонок. Андрей Петрович посмотрел на экран.
