Вычислитель. Тетралогия - Громов Александр Николаевич

Сукин ты сын, Андрей Илюхин! Никчемный человеколюбец. А ведь всю жизнь мнил себя жестким мужиком, каким и должен быть начальник полиции!

…Прибежал запыхавшийся мальчишка с известием: на западном краю долины замечены многоножки, их много, не худо бы послать подкрепление.

Через десять минут Андрей уже поспешал в указанном направлении, имея в руке плазменник, через плечо – сумку с гранатами, а за плечами – десяток бойцов. Он бежал ровной небыстрой рысцой, сохраняя силы для боя, стараясь думать только о защите рубежа, о предстоящем истреблении электрических многоножек, и был рад тому, что какое-то время, пусть недолгое, можно не думать о ближайшем будущем. Сейчас надо отбиться – вот и все мысли, радующие простотой и определенностью. Ночью – жечь длинные костры в самых удобных проходах на перевалах. И барьер, и освещение. Кровавый Глаз светит теперь всю ночь, но недостаточно. Кажется, он уже удаляется и, понятное дело, тускнеет…

Хорошие мысли, дельные и бодрящие. И лишь одна противная мыслишка портит всю картину: никакими убеждениями и никакими приказами нельзя убедить людей идти в пустыню до тех пор, пока потери от многоножек не станут ощутимыми!

Спустя четыре дня передовое охранение достигло первых песков. За охранением двигалось то, что осталось от коровьего и овечьего стад после убоя многих голов и заготовки мяса впрок. И после многоножек… Только потом – люди. Теперь они шли одной длинной колонной, имея боевое охранение на флангах и в тылу, и охранению не приходилось скучать. Словосочетание «боевое охранение» вошло в обиход с подачи Юлии – Андрей и не знал таких терминов.

С натугой тащились в гору, трусцой сбегали с горы. Расчищали путь, отбивались с флангов и тыла – особенно с тыла. В узостях взрывали за собой скалы, ненадолго преграждая путь членистоногой орде. К счастью, выяснилось, что многоножки не брезгуют пожирать своих мертвых собратьев. Это немного задерживало преследователей. Спустившись в сухую жару на краю пустыни, подожгли за собой лес: жарьтесь, твари!

Лес пылал с веселым треском, горы заволокло дымом. А впереди лежало волнистое море песка, и кривлялся над ним горячий воздух.

Жара – в лицо. Опять жара… Спросите у тех, кто облизывал сухим языком потрескавшиеся губы в иссушенной солнцем степи, – понравятся ли им раскаленные пески? Лучше и не спрашивайте, чтобы не убегать от кулачной расправы.

А сколько всего пришлось бросить! Машины, оборудование… Раньше на Лусии была хотя бы чахлая промышленность, вызывающая усмешки унианских торговцев, но все же обеспечивающая население самым необходимым, – теперь не будет никакой, а будет примитивная обработка даров природы и натуральное хозяйство. Да и это когда еще будет!

Но жизнь стоит того, чтобы начать сначала. Она хорошая штука.

Страдая от духоты, дожидались заката оранжевого солнца. Набирали воду из теплого мутноватого ручья, скатывающегося из распадка и исчезавшего в песках, сами много пили, перераспределяли ношу, готовились. Всяк понимал: спасение, если оно вообще возможно, – в максимально протяженных ночных переходах, привалов не будет. На закате заметили вдали стайку каких-то животных – те сторонились гор, но и в пустыню не шли. Нашли выеденный изнутри панцирь бронированного вампира. Со стороны тылового охранения слышались отдельные выстрелы. Всего лишь дважды прогрохотала пулеметная очередь. Можно считать – передышка… лесной пожар сильно помог.

Когда солнечный диск упал за горизонт, Андрей прошел по пескам шагов сто и вернулся, утираясь рукавом.

– Как на сковородке, через обувь жжет… Ждем.

– Пески, как правило, остывают быстро, – утешила Юлия.

– Да? А ты откуда знаешь?

– Служба в Интерполе расширяет кругозор.

Ну да, ну да. Она же бывала на разных планетах. Расспросить бы ее о них, подумал Андрей, интересно ведь. Ну, может, еще будет время…

– Наверное, Лусия не слишком расширила твой кругозор? – ревниво спросил он.

К его удивлению, Юлия задумалась, прежде чем ответить.

– Как тебе сказать… Такой патриархальной планеты я еще не видела. И при этом такой благополучной – я имею в виду, до катаклизма. Общины, старейшины, все всех знают, любят детей, – тут Юлия почему-то запнулась, а почему – Андрей не понял, – уважают стариков, преступления редки и, как правило, несерьезны… С профессиональной точки зрения – неинтересно. А вот чисто по-человечески – наоборот. Даже жаль, что я не этнограф. – Она улыбнулась. – Я бы здесь поселилась, если бы не этот ваш Кровавый Глаз… Ты не думал, что Лусии было бы неплохо попроситься в Лигу?

– Зачем еще? – Способность женщин стремительно менять тему разговора, случалось, и прежде сбивала Андрея с толку.

– Лига обладает туннельным оружием, – пояснила Юлия. – Слышал о таком? Нет? О чем вы тут вообще слышали? Короче говоря, на короткое время индуцируется сингулярная трубка. В нее можно засосать планету – и ее выбросит черт знает где, вряд ли даже в нашей Галактике. Тем же способом можно убрать и ненужную звезду, скажем, ваш Кровавый Глаз. А другой туннельной бомбой исправить орбиту планеты. Правда, вас опять потрясет немного. Если все сделать аккуратно, то более высокая орбита позволит вам мало-помалу заселить весь материк. – Юлия вдруг прыснула. – Видел бы ты себя сейчас!

Андрей и правда выглядел ошарашенным в предельной степени. Знать бы раньше…

Но что это изменило бы? Знать надо было не просто раньше, а намного раньше! Не мы, подумал он, а деды и прадеды наши должны были знать – и стучаться в эту самую Лигу, молить и канючить: возьмите нас, вы не пожалеете, мы хорошие! Или проситься в Унию, надеясь, что ее правительство не злопамятно.

– Зачем мы Лиге? – спросил он.

– О! – просияла Юлия. – Умный вопрос. Только зря ты задал его таким безнадежным тоном. Шансы есть. Видишь ли, в обитаемой части Вселенной существуют только три силы: Лига Свободных Миров, Уния и Земная Федерация… Сам знаешь? Ну и молодец. Какое-то время Лига считалась сильнейшей из трех – теперь, увы, уже нет. Она потерпела крупное поражение в Астероидной системе – скажи спасибо своему Эрвину! – затем последовал ряд дипломатических неудач. Тридцать лет борьбы с сепаратизмом, и он еще не подавлен окончательно. При таком раскладе добровольное присоединение новой планеты, какова бы она ни была, прибавит Лиге очков. Это как минимум, а о максимуме гадать не хочу, политика – не мое ремесло…

– Скажи… – Андрей помедлил. – Ты… точно уверена, что за тобой прилетят?

– Должны. Но когда? – Юлия вздохнула.

– А найдут?

– По импланту – найдут, если будут искать.

– Ладно, – сказал Андрей, – будем надеяться на лучшее. А не пора ли нам?..

Первыми на песок ступили животные. Хлопали бичи, мычали коровы. Единственная уцелевшая собака лаяла и носилась, гоня в пустыню овечью отару. Параллельно, держась левее и немного отстав, двинулась колонна людей во главе с Олсоном. Примерно десять минут ничего не происходило, лишь мычал и блеял скот, да люди негромко проклинали сыпучий песок.

А на одиннадцатой минуте крупный бугай, вожак стада, вдруг провалился в стремительно расширяющуюся воронку, испустил рев мучительной боли и исчез. Еще секунду или две на дне воронки были видны его рога, затем исчезли и они. Лишь сыпался струйками песок, медленно скрывая ловушку.

Истошными голосами закричали пастухи. Стоять! Стоять! Назад! Олсон остановил колонну и пошел взглянуть, что там стряслось. Никто не сообразил подсказать ему, что лучше этого не делать.

Он прошел около половины пути и издал короткий возглас удивления, когда под ним разверзлась новая песчаная воронка. А предсмертный крик, если Олсон вообще успел его издать, заглушил песок.

Глава 9

Ошибка в расчетах

Какие хищники таились в песке, так и осталось неизвестным. «Крупные», – только и сказала Юлия по поводу песчаных упырей и непроизвольно передернулась. Нулевая информация: и так было ясно, что в песке сидят немаленькие твари – голодные, ждущие, настороженные, бесконечно терпеливые. И не упустят своего: не для того ждали.