Василий Головачев - Беспощадный. Не русские идут
Затем точно такие же полости, то короткие, то длинные, пошли сплошным потоком.
– Притормози-ка, – попросил Данилин.
– Это газовые интрузии, – сказал Кожухин весело. – Возможно, тоннель проложен под бывшими вулканами.
– Притормози.
Вимана замедлила скорость, выплыла в очередное желудкообразное расширение и замерла посредине.
Пещера длиной около полусотни метров и диаметром около двадцати имела форму овального мешка с бугристыми неровными стенами, которые сверкали так, будто были усеяны бриллиантами.
– Как красиво! – прошептала Наталья.
– Серые кристаллы – это фенакит, – уверенно определил Мирослав. – Наверно, здесь много бериллия. Белые, полупрозрачные кристаллы – горный хрусталь, золотистые с белым – миллерит. Кстати, очень редкий минерал.
– Я думала – это алмазы, – разочаровалась девушка.
– Может, и алмазы есть. Хотите, вылезем и посмотрим.
– Не стоит рисковать, – отрезал Данилин. – Мы не знаем состава воздуха, вдруг здесь ядовитые газы, сернистый ангидрид, ещё какая дрянь?
– Я могу дыхнуть и назад.
– Нет, я сказал! Давайте решать, путешественники, куда направляться дальше. По моим подсчётам мы пролетели около тысячи километров и не встретили ни одного пересечения с другим тоннелем. До полюса осталось не меньше.
– Я бы вернулась, – передёрнула плечами Наталья.
– Надо лететь дальше, – безапелляционно возразил Мирослав. – Доберёмся до полюса, до развилки или до узла, где встречаются все тоннели, и выберем нужный.
– Как у тебя всё просто получается.
– А чего мучиться зря?
Оба посмотрели на Данилина.
Он кинул взгляд на сверкающие бархатно-кристаллические стены пещеры, помедлил. Как и Наталье, ему очень хотелось повернуть обратно. Однако он задавил эту трусливую мысль.
– Курс на север!
– Ура! – возликовал Кожухин.
Вимана молнией рванулась в чёрное устье тоннеля в конце пещеры.
Печенга
Буй-Тур
Лагерь встретил его тишиной.
Никто не стрелял, никто не метался среди палаток, никто не кричал и не звал на помощь.
Буй-Тур прислушался к этой странной тишине всем организмом, настроенный на почти критическую энергоотдачу, и уловил дыхание угрозы.
Что-то прошуршало за грудой камней в трёх метрах справа.
Буй-Тур превратился в струю движения, обогнул огромный валун и столкнулся с пригнувшимся человеком в чёрно-зелёном камуфляже, с пистолетом-пулемётом в руках. На голове не маска, а суперсовременный шлем с защитной оптикой и электронными устройствами связи, ориентации на местности и контроля биообъектов. Он явно знал, где находится противник, но не ожидал от него такой прыти.
– Привет! – беззвучно выговорил Гордей. Ударил!
Кулак вбил прозрачную пластину шлема в переносицу боевика, раздробившую её как фарфоровую, и тот упал навзничь в двух метрах от Буй-Тура уже без сознания.
Прошумело слева.
Буй-Тур стремительно переместился за соседнюю глыбу, но успел увидеть только тающий в листве за кустами абрис человеческой фигуры. Затем оттуда вынесся язычок злого огня, и скалу стегнула короткая очередь. Пули с визгом ушли в рикошет, так как Буй-Тура на этом месте уже не было. Он находился в четырёх метрах левее камней. Но преследовать нового противника не стал. Потому что в лагере, возле кострища появился человек.
Он словно сформировался из воздуха, одетый во всё чёрное, но с алой накидкой за плечами, повернулся к застывшему за кустарником Гордею.
– Мандель! – прошептал Буй-Тур. – Ах ты, дрянь!
– Выходи, Гордей Миронович. – Мандель театральным жестом поднял вверх руки, как бы демонстрируя, что не вооружён. – Не прячься, я тебя вижу.
– Церберов своих убери, – кинул ему точно в голову свой голос Буй-Тур, используя технику сферического звукового резонанса.
Не слышимый никем, кроме того, кому предназначался, голос незримым «бильярдным шаром» вонзился магистру в уши, и тот от неожиданности шарахнулся в сторону, хотя тут же вернул себе прежний уверенный вид и попытался сделать хорошую мину: рассмеялся, погрозил пальцем:
– Не балуйтесь, князь. Охотно верю, что готовили вас хорошо.
– Не имею чести быть князем. – Гордей вышел из-за кустов, бдительно следя за шевелящимися в десятке шагов «змеями» боевиков.
– Пусть будет витязь. Какая неожиданная, но приятная встреча, вы не находите?
Буй-Тур заметил лежащее ничком тело у одной из палаток.
Это был капитан Няндома. А поскольку он лежал в таком положении давно и не двигался, следовало признать факт, что он убит. Или очень серьёзно ранен.
– Это вы его убили?
– Да какая разница, – равнодушно пожал плечами Мандель. – Он нам помешал. Вся остальная ваша команда, надо полагать, торчит возле Опухоли? Точнее, у выхода меридионала?
Буй-Тур хотел спросить, что такое меридионал, потом понял, что речь идёт о тоннеле.
– Зачем пришёл?
– Узнаю витязя: вы сразу предпочитаете… как там говорят русские? – брать быка за рога?
– Через полчаса здесь будут пограничники. Советую убираться подобру-поздорову.
– Ну, за полчаса многое может измениться. Нас здесь много, четверо со мной…
– Минус один.
– Пусть будет трое, – легко согласился магистр. – Кстати, вы у них на прицеле, так что не делайте резких движений. А ещё четверо упаковывают вашу команду.
Издалека, со стороны берега, прилетел тонкий девичий вскрик.
Буй-Тур дёрнулся, побледнел, только сейчас подумав о том, что оставил Аглаю с отрядом полковника напрасно. Надо было сразу уходить с ней вдоль берега, к болотам, Мандель не рискнул бы их преследовать.
– Да не переживай, витязь, – пренебрежительно ухмыльнулся магистр. – Ничего с ней не случится… если я не прикажу. Предлагаю сделку. Ты уже пару раз перешел мне дорогу, а это меня нервирует. Давай разберёмся как мужчина с мужчиной, кто из нас тварь дрожащая, а кто право имеет. Не возражаешь? Победишь ты – я отпущу твою девицу, ну, а не получится – извини, волновать тебя это уже не будет.
Буй-Тур мысленно позвал Аглаю, но неожиданно уловил ответную мысль Гамаюна-старшего, несущую смысл – «соглашайся»…
– Пусть твои нукеры выйдут из-за укрытий, я хочу их видеть.
– Условия здесь ставишь не ты, уважаемый.
«Соглашайся…»
Буй-Тур помедлил и начал спускаться к палаткам.
Мандель качнул головой.
– Подними руки.
– Я не вооружён. – Гордей развёл руки в стороны.
До палаток было около тридцати метров, и он преодолел это расстояние за полминуты. Остановился напротив Манделя.
Служитель жрецов критически оглядел его, поиграл бровью.
– А комбезик-то спецназовский.
– На тебе тоже не гражданский костюмчик, – усмехнулся Гордей. – Предлагаю раздеться.
– Это мысль. – Мандель сбросил алую накидку. – Твоя очередь.
Презрительная наглость этого человека была очевидна, он считал себя в праве диктовать условия, и разочаровывать его не стоило.
Буй-Тур расстегнул куртку, снял вместе со штанами, оставаясь в синем шерстяном трико. Куртку положил на камень таким образом, чтобы её карманы – он расстегнул молнии заранее – были на виду, в них лежали метательные звёзды и нож.
– Развит ты неплохо, – небрежно бросил Мандель. – Фитнесом занимаешься?
Буй-Тур молча сделал шаг к нему, и в то же мгновение магистр сорвался с места, растворяясь в сверхскоростном движении, и очутился рядом. По-видимому, он решил покончить с противником одним эффектным ударом, так как избрал сложный финт с уклонами и спиралевидным вывертом тела на векторе удара. Причём удара из серии «неотбиваемых», судя по исполнению. Однако Буй-Тур ждал чего-то подобного и, ответно перейдя в темп, обратной спиралью сошёл с линии удара.
Мандель, промахнувшись, по инерции пролетел на метр дальше, мгновенно развернулся, раздувая ноздри.
– Отличная реакция, господин русский, – сказал он одобрительно. – Витязей действительно неплохо готовят. А как тебе вот такое «облачко»?
Мандель снова превратился в сгусток движения и создал три эфемерных «пузыря», как бы «вытаивая» из воздуха и каждый раз нанося по удару.
Приём назывался «выращиванием облаков» и базировался на «вынесении центра тяжести» за пределы тела. Такая позиция дарит удивительные возможности исполнителю «облачных» движений, так как противник не может ударить или атаковать его, поскольку «вынесенный центр» является виртуальным и легко перемещается вокруг тела. Ответные удары противника при этом проваливаются в пустоту.
