Нейромант. Трилогия «Киберпространство» - Гибсон Уильям

– Насколько мне известно, нет.

– Ты не сообщал ему о моем отъезде?

– Ты не понимаешь, – возразил призрак. – Я не осознавал, что ты уезжала, пока ты не активировала меня минуту назад.

– Но ты же записывал…

– Да, но не сознавая этого. Я только тогда «здесь», когда ты меня активируешь. Тогда я оцениваю текущую информацию… Одно могу сказать с большой долей вероятности: из этого дома вряд ли возможно послать хоть какое-то сообщение, чтобы его тут же не засекли слухачи Суэйна.

– Может ли вас быть больше, ну, в смысле, не сидит ли в твоем модуле еще один призрак?

– Мысль интересная, но ответ отрицательный, разве что придется предположить какую-нибудь жутко засекреченную промышленную революцию. Мое железо наполняет данный корпус целиком. Это я почерпнул из архива общих сведений о технологиях «Мааса».

Девочка задумчиво посмотрела на черный модуль.

– Ланье, – сказала она. – Расскажи мне.

– Десять часов двадцать пять минут шестнадцать секунд, – произнес призрак.

Голову Кумико заполнили бестелесные голоса.

Петал: Будьте так добры последовать за мной, сэр…

Суэйн: Проходите в бильярдную.

Третий голос: Лучше бы у вас были на то серьезные причины, Суэйн. В машине ждут три человека «Сенснета». Ваш адрес останется в базе данных службы безопасности на веки вечные.

Петал: Прекрасная машина, сэр, этот ваш «даймлер». Могу я принять у вас пальто?

Третий голос: В чем дело, Суэйн? Почему нельзя было встретиться у Брауна?

Суэйн: Снимите пальто, Робин. Она уехала.

Третий голос: Уехала?

Суэйн: В Муравейник. Сегодня утром.

Третий голос: Но сейчас еще не время…

Суэйн: Вы думаете, это я ее послал?

Ответ незнакомца прозвучал неразборчиво, приглушенный закрывшейся дверью.

– Это был Ланье? – беззвучно спросила Кумико.

– Да, – ответил Колин. – Петал обратился к нему по имени в предыдущем разговоре. Суэйн и Ланье провели вместе двадцать пять минут.

Скрежет петель, шаги.

Суэйн: Просрали, конечно, но только не я. Я говорил вам, что это за птица, просил вас предупредить их. Прирожденная убийца, вероятно, психопатка…

Ланье: Это ваша проблема, а не моя. Вам нужны и их товар, и мое сотрудничество.

Суэйн: А в чем ваша проблема, Ланье? Как вы-то в это впутались? Просто чтобы убрать с дороги Митчелл?

Ланье: Где мое пальто?

Суэйн: Петал, чертово пальто мистера Ланье.

Петал: Сэр.

Ланье: У меня такое впечатление, что ваша девица-бритва нужна им не меньше, чем Энджи. Ее тоже заберут.

Суэйн: Удачи им. Она уже на месте, в Муравейнике. Говорил с ней по телефону час назад. Я сведу ее с моим человеком, тем, который готовит… девушку. И вы тоже возвращаетесь за океан?

Ланье: Сегодня вечером.

Суэйн: Ну, тогда не беспокойтесь.

Ланье: До свидания, Суэйн.

Петал: Настоящий ублюдок, этот актеришка.

Суэйн: Не нравится мне все это…

Петал: Но товар тебе нравится, верно?

Суэйн: Тут жаловаться не приходится, товар первый сорт, но зачем, скажите на милость, им понадобилась еще и Салли?

Петал: Бог весть. Они сами не знают, с кем связались.

Суэйн: Они. Не люблю я, когда говорят «они»…

Петал: Возможно, они будут не в восторге, когда узнают, что она отправилась туда сама по себе, да еще с дочерью Янаки…

Суэйн: Это точно. Но мисс Янака мы уже заполучили назад. Завтра скажу Салли, что Прайор в Балтиморе, приводит девицу в форму…

Петал: Грязное это дело…

Суэйн: Принеси кофейник в кабинет.

Девочка лежала на спине с закрытыми глазами. Записи Колина прокручивались в ее голове: прямой ввод в слуховые нервы. Судя по всему, Суэйн большую часть своих дел обделывал в бильярдной, это означало, что люди прибывали и отбывали, а она слышала только начало и хвосты разговоров. Двое мужчин, одним из которых мог быть красномордый, вели нескончаемую дискуссию о собачьих бегах и ставках на завтра. С особым интересом она прослушала беседу, в ходе которой Суэйн и человек из Особого отдела (Суэйн называл его ОО) обговаривали один из пунктов сделки прямо под мраморным бюстом, когда гость собирался уходить. Девочке пришлось раз десять останавливать этот отрывок, чтобы затребовать разъяснений. Колин выдавал логичные догадки.

– Это очень коррумпированная страна, – сказала наконец Кумико, глубоко потрясенная услышанным.

– Наверное, не более, чем твоя собственная, – был ответ.

– Но чем Суэйн всем им платит?

– Информацией. Я сказал бы, что наш мистер Суэйн недавно завладел первоклассным источником информации и занят обращением ее в иные ценности, то есть в деньги и власть. На основании того, что мы услышали, рискну предположить, что это вполне в русле его обычной деятельности. Очевидно, однако, что он идет вверх, становится большой шишкой. Мне кажется, в настоящее время он более влиятельный человек, чем был неделю назад. Судя по тому факту, что набирают дополнительный персонал…

– Я должна рассказать… моему другу.

– Ширс? Рассказать ей что?

– То, что сказал Ланье. Что ее возьмут вместе с Анджелой Митчелл.

– Так где же она?

– В Муравейнике. Отель…

– Позвони ей. Но не отсюда. У тебя есть деньги?

– Чип «Мицу-банка».

– Прости, для здешних автоматов это не подойдет. Монеты есть?

Встав с постели, Кумико тщательно перебрала случайную английскую мелочь, скопившуюся на дне сумочки.

– Вот, – сказала она, отыскав толстую позолоченную монету, – десять фунтов.

– Для одного только местного звонка понадобится две таких.

Она бросила металлический червонец обратно в сумочку.

– Нет, Колин, не по телефону. Я знаю лучший способ. Я хочу уйти отсюда. Сегодня же. Ты мне поможешь?

– Конечно, – ответил призрак, – хотя мой тебе совет: не делай этого.

– Но я уйду.

– Очень хорошо. Как ты предлагаешь это совершить?

– Скажу им, что мне нужно за покупками.

27

Злая дама

Как решила Мона впоследствии, женщина появилась примерно сразу после полуночи, потому что это было уже после того, как Прайор вернулся со второй упаковкой крабов. Крабы у них тут в Балтиморе оказались действительно что надо, со сна и от нервов ей все время хотелось есть, так что она уговорила его пойти принести еще. Постоянно заходил Джеральд, чтобы поменять дермы у нее на руках. Всякий раз она встречала его лучшей своей бессмысленной улыбкой, выдавливала после его ухода из дермов жидкость и прилепляла их снова. Наконец Джеральд сказал, что ей надо поспать, выключил лампы и прикрутил ложное окно до минимальной яркости – кроваво-красного заката.

Снова оставшись одна, Мона опустила руку между стеной и койкой, нащупала шокер…

Потом, сама того не желая, она заснула, красный свет от окна – как закат в Майами, и ей, наверное, снился Эдди или, во всяком случае, танцзал Крючка. Во сне она плясала с кем-то на тридцать третьем этаже, потому что, когда ее разбудил грохот, она, хотя и не была уверена, где находится, тут же представила в голове четкую схему, как убраться из клуба. Например, она мгновенно сообразила, что, если тут случилась заварушка, спускаться лучше по лестнице…

Мона наполовину выбралась из койки, когда в дверь влетел Прайор. Влетел в прямом смысле. Дверь при этом была закрыта. Влетел он спиной вперед, дверь же разнесло в щепки.

Мона увидела, как Прайор ударился о стену, потом сполз на пол и вообще перестал двигаться, а в освещенном дверном проеме возник кто-то еще. Лица человека видно не было – только два изогнутых отражения фальшивого красного заката.

Мона быстро втянула ноги обратно на койку, перекатилась к стене, ее рука скользнула…

– Не шевелись, сучка.

В голосе было что-то такое, от чего по спине у Моны побежали мурашки, и именно потому, что звучал он чертовски весело. Как будто нет ничего приятнее, чем проломить кем-то дверь. Особенно если этот кто-то – Прайор.