Сергей Недоруб - Шестая ступень
– И почему ты так решил?
– Черт побери, да потому, что я его так слышу! Вся мелодия написана в ми-миноре. К этому у тебя претензий нет?
– Допустим, нет, – сказал Марк, глядя на телефон и вспоминая ноты.
– До – это какая ступень?
– Если в тональности ми, то шестая.
– В мелодическом ми-миноре шестая ступень при нисходящей гамме будет пониженной. Собственно, как и седьмая, но седьмой ступени в рисунке нет. То есть даже если в оригинале у нас был до-диез, то при движении рисунка вниз мы снова получим обычную до. Человек, который писал шифр, это знал. Однако музыкант из группы «Мона» почему-то пропустил этот момент и набрал неверный код. Почему он это сделал? Что это значит?
– Почему ты считаешь, что это должно что-то значить? – спросил Марк. – Ну, ошибся человек. Я ведь тоже ошибся.
– Не путай теплое с мягким. Если бы ты услышал до-диез, ты бы набрал до? При условии, что все остальные ноты вместе с тональностью распознал без проблем.
– Нет, тут ошибиться сложно.
– Потому что никакой ошибки здесь не было, – настаивал Виктор. – Музыкант набрал до именно потому, что он так решил. Но зачем? Зачем надо было передавать код с ошибкой, причем столь незначительной?
– Понятия не имею, – сказал Марк. – Может, он не хотел, чтобы дверь открывали?
– Тогда ему было бы проще ничего не передавать.
– Сдаюсь, – признался Марк. – Не знаю, как это объяснить.
– Объяснение тут может быть, хотя оно не лучшее, – проговорил Виктор. – Я думаю, этим он заложил скрытое послание.
– Звучит слишком безумно.
– Почему же? Он знал, что второй музыкант сумеет понять ошибку, исправить ее и открыть дверь. Возможно, также знал, что не выживет. Что вторая группа увидит тут только мертвые тела. Но что-то передать ему надо было.
– И он решил мягко намекнуть нам на что-то, что может быть объяснено повышением ноты на полтона? Виктор, он мог просто ошибиться кнопкой.
– Не мог он ошибиться! – занервничал детектив. – Слушай, ты не видел, как устроен тот «сустейн». А я видел. Там сложная система колец, как на объективе. Там невозможно промахнуться делением. Если ты набрал неверную ноту, то не имеет значения, ошибся ли ты на половину тона или половину октавы. Я уверен, что кто-то из группы «Мона», когда принимал решение нацепить эту хреновину на автомат, уже знал, что будет передавать неверный сигнал. Причем столь символически неверный, что человек с несовершенным слухом не смог бы ничего понять. Даже ты ничего не почувствовал. Но я почувствовал, потому что по молодости очень усердно занимался этой теорией. Тут есть важный момент: о мелодическом миноре знают даже не все профессионалы.
– А тот твой блюзмен знал?
– Безусловно. Он даже в фургоне напевал со знанием этого правила. И я понял, что шестая ступень должна быть с понижением, превращая всю мелодию в натуральный минор. Для меня это было естественно. И замок, опять же, был рассчитан на мою версию нот. Тут вопрос в другом: почему из «Моны» начали передавать неверный сигнал?
– То есть ты упорно считаешь, что ноту заменили осознанно?
– Да, – твердо сказал Виктор.
– Но кто и зачем?
– Ответим на эти вопросы – поймем, что там произошло.
– Да уж, задал ты мне задачку, – проговорил Марк. – И я уже с первых минут доказал свою профнепригодность.
– Эта задачка стоила жизни Фармеру и всем остальным. И Борланд застрял между нашим миром и собственным – вот уж не знаю, что хуже. Но вытащить его как-то надо. Я не представляю как.
– Стоя тут, мы ничего не решим, – размышлял Марк. – Но я с тобой согласен. Если ты действительно мне рассказал все, что знаешь, то у нас лишь одна зацепка. Надо найти автора шифросигнала.
– Зачем? Как мы узнаем, кто кодировал этот замок? И что тебе скажет имя этого человека?
– Сейчас объясню. Помнишь о снятии купола над Зоной?
– Ты про тот инцидент почти трехлетней давности?
– Да. Вспомни, как он был снят.
– Через музыку, – сказал Виктор. Внезапно ему стало холодно и страшно. – Те артефакты, которые Крот называл «Альфа»… Ты хочешь сказать, что…
– Я сильно подозреваю, что они также обезвреживаются через музыку, – сказал Марк.
– Погоди-ка… – Виктор нахмурился. – Ты имеешь в виду, что груз пропавших артефактов, тех, которые якобы способны разнести половину Москвы… Что они вовсе не так просты? И что обычным «расщепителем» их не обнулить?
– Ничего не могу сказать насчет вашего «расщепителя». Не могу даже представить, как он может работать. Но я могу сказать точно: технологии Зоны – это не магия, они подчиняются определенным законам, не всегда логическим. Человеческого ума недостаточно, чтобы понять Зону. Зато вполне достаточно сердца. Сама суть, идеи и философия сталкерства держатся на душевном восприятии Зоны.
– Можно побольше конкретики?
– Можно. Основная задача – найти груз артефактов. Если эти штуковины действуют именно так, как ты описал – выводят из строя нервную систему, то я уверен, что они просто блокируют ее последовательностью частот. Соответственно, чтобы вылечить человека, пораженного таким воздействием, надо проиграть ему мелодию-панацею.
– Как-то это уже чересчур.
– Нет же, все очень просто. В том доме все было замешено на музыке. Артефакт создает звук, который стопорит нервы. Замок тоже открывается от звука. Не знаю, каким аудиофилом был хозяин, но здесь все и везде решает звук. Нам нужно найти последовательность звуковых частот, которые одновременно могли бы вернуть Борланда назад и обезвредить артефакты «Альфа», когда мы их найдем. Полагаю, не нужно напоминать, как первое может быть связано со вторым.
– Борланд может знать, куда вывезли груз, – предположил Виктор.
– Возможно. И все же это ниточка получше, чем фальшивая нота, которую ты как-то распознал. Чтобы найти отпирающую мелодию, нам нужно найти ее автора.
– Да, согласен. Где мы будем его искать?
– Тут нам понадобится действовать вдвоем.
– Я внимательно слушаю.
– Мне нужно попасть на ваш вчерашний объект.
– Нереально, – покачал головой Виктор. – Он должен быть под наблюдением.
– Нет, под наблюдением именно бункер. Я говорю про жилую часть, где нет никаких изощренных замков, а есть лишь деревянные двери и стеклянные окна.
– Что ты там забыл?
– Поищу все, что может броситься в глаза. Ты услышал фальшь в музыке, показавшейся мне нормальной. Быть может, я тоже обнаружу что-нибудь, что ты не сумел.
– Хорошо, – неуверенно сказал детектив. – А мне что делать?
– Возвращайся в ЦАЯ. Мне нужно, чтобы ты кое-что там сделал.
– Могу я узнать сейчас?
– Да, конечно. Исследуй трупы.
– Не хотелось бы дергать погибших ребят без причины. Что я должен искать?