Евгений Щепетнов - Инь-ян 4
Нет, конечно — можно устроить голодовку, можно настоять на том, чтобы кормили на особицу, требовать особых привилегий, но ведь это все чревато неприятностями. Легче быть такими как все, а потом убедить себя, что виноват не ты сам, а злые командиры, заставившие совершить грех. И этот грех теперь лежит на них.
Так и тут — впрямую Морна ничего не рассказала о главе клана, о ее заместителях, главах служб, но на самом деле — иносказательно выдала все, что знала. Формально чиста, а на самом деле?
Сложная штука, жизнь. А всего сложнее — человек. Как себя поведет в определенных обстоятельствах — не знает он сам. Завзятые герои, силачи — в трудной ситуации ломались, превращались в слизняков, в грязь, в навоз. Те же, кого считали слабаками, совершали подвиги, достойные песен и сказаний. Жизнь. Это жизнь!
Сергей посадил аппарат в густых джунглях, у подножия горы, очень похожей на египетскую пирамиду. Она выделялась на фоне остальных гор, и место посадки легко было найти — особенно с воздуха. Сергей не боялся, что кто-то может повредить маленький звездолет — в этом мире не было оружия, способного повредить корпус шлюпки. По крайней мере, он был в этом уверен.
Да и увидеть "пузырь" было бы непросто — у звездолета имелся режим маскировки, и если ты не знаешь, где он стоит — не увидишь, пока не наткнешься на стену "пузыря".
Как шлюпка проделывала такую штуку — Сергей не знал, и знать это ему было не интересно. И без того голова пухла от проблем, зачем знать, как работает маскировочный режим — в подробностях, до всех тонкстей процесса? Главное — корабль практически невозможно найти, если не знать, как это сделать. Сергей — знал.
На стволе огромного, уходящего в небо дерева он сделал зарубку своим мечом, который тоже был изготовлен кораблем. На первый взгляд — меч, как меч — имитация булатной стали с узорчатым, будто морозным рисунком, острота бритвы, невероятная упругость и прочность, за счет специальных добавок, и абсолютно невидная внешность — никаких тебе алмазов, рубинов, украшенных костью и золотом ножен. Простая черная рукоять, обтянутая "кожей", лакированные черные ножны, слегка поцарапанные и потертые, будто торчали за поясом хозяйки долгие годы.
Длинный, мечеобразный узкий кинжал для левой руки, такой же невидный, как и меч, и такой же "хитрый", способный выщербить, разрубить простой меч, и не получить даже зазубрины.
Сергею не надо было продумывать, какого состава должна быть сталь меча и кинжала, достаточно лишь пожелать, чтобы изготовленный объект обладал определенными свойствами — и он обретает такие свойства. Как в сказке. "По щучьему велению, по моему хотению…"
Кстати сказать — Сергей давно подозревал, что с этой самой щукой, исполняющей желания, и с печью, которая передвигалась по желанию ее хозяина, все совсем не так уж и просто. И возможно, все описанное суть отголоски событий, происходивших когда-то в далеком прошлом. Как, например, сказки о драконах — уж тут-то Сергей был совершенно уверен, что не обошлось без динозавров, и что люди встречались с этими тварями, и не раз.
С мамонтами встречались — точно. Последних на Земле мамонтов добили чуть ли не при Иване Грозном — из Сибири казаки доносили о неком чудовище, по имени "зверь Вес", кое было: "Чудовище обло, озорно и лаяй". Что такое "обло" Сергей не знал, а вот что такое "озорно и лаяй" — догадывался.
То, что сейчас стояло перед ним — точно было "озорно и лаяй". То самое чудовище, облик которого Сергей принял в то время, когда Гекель захватывал власть в Союзе Кланов.
Саблезубый, с черной как смоль короткой шестью, отблескивающей в одиноких лучах солнца, с трудом пробившихся через полог пахнущего пряностями леса — он был прекрасен. Желтые глаза с вертикальными зрачками смотрели пристально, без страха, поворот головы приподнял узлы могучих плечевых мышц, лапы впились в мягкий чернозем, выпустив в него длинные, острые, как кинжалы когти.
Острый рог на морде, напоминающей морду тигра, был направлен на незваных гостей, безошибочно выбрав самое опасное среди них существо — Сергея.
Ни малейшего движения, даже глаза не шевелятся, остановившись в орбитах, и только змееподобный хвост, на конце которого торчит развоенный острый шип-рог, слегка вздрагивает, будто живет своей жизнью, совершенно отдельной от жизни тела, предназначенного догонять, душить и терзать.
Зверь был страшен настолько, насколько красив, и Лурк, который стоял чуть позади Серг, не выдержал, и непроизвольно издал тихий, шипящий звук, будто собирался свистнуть и этот свист застрял у него между зубами.
Сергей не успел ничего сказать, не успел предупредить парней, чтобы они не шумели, не двигались и вообще не смотрели в сторону зверя. Ведь всем известно — зверь может воспринять прямой взгляд, как агрессию, и напасть. Земной зверь. Но все хищники во всех мирах в этом отношении похожи друг на друга.
Не успел предупредить — потому что от появления зверя до атаки прошло секунда-две, не больше. Даже если бы Сергей проинструктировал братьев о правилах поведения под взглядом монстра-убийцы, это вряд ли бы что-то изменило. Эти твари отличались абсолютным бесстрашием, а еще — абсолютно непредсказуемым поведением. Зверь мог пройти мимо, не обратив внимания на замерших в ужасе людей, а мог преследовать путников неделями, каждую ночь, каждый день убивая всех, кого по несчастью для них выбрал своей жертвой.
И тут тоже были странности — он мог пройти мимо вооруженной воительницы, не тронув ее, а убить невооруженного наложника, который и оружия-то как следует держать в руках не умел.
"Безумный бог джунглей" — так его называли жители Юга. И убивали при первой же возможности, радуясь, что могут отомстить за поколения своих предков, уничтоженных этой тварью. Не было на юге зверя более опасного, чем этот хищник.
Если только человек? Кто, какая тварь может устоять перед человеком? Только другой человек, еще более злобный, коварный, сильный, умелый в своем желании убивать.
Зверь не бросился на людей, как этого следовало ожидать. Он вдруг зашипел, как-то странно затрясся, задрожал, и с его рога, направленного в сторону Серг, ударила зеленая ветвистая молния, с шипением ушедшая в землю, но перед тем свалившая с ног обоих парней.
Братья упали на землю, будто мгновенно сделались каменными статуями. Джан шлепнулся на спину, раздавив здоровенный круглый гриб, диаметром в полтора обхвата, и в воздух взвилось зеленовато-желтое облако спор, отчетливо пахнущих протухшим дерьмом. На запах откуда ни возьмись, налетала стая жужащщих наглых мух, деловито засновавших в облаке смрада.
Лурку повезло меньше. Он приземлился на лужайку, покрытую сотнями небольших дырочек, и на него тут же набросились насекомые похожие на земных муравьев, только крупнее раза в три. Только Лурк этого уже не чувствовал. Лурк лишь смотрел вверх, не моргая, и не обращая внимания на то, что шустрые гады забираются ему в штанины, под рубашку, копошатся в волосах, выкусывая их под корень, будто газонокосильщик, обрабатывающий лужайку перед домом.
