Николай Побережник - Эрта: Армия Акана
– Локт! – крикнул Кинт, вытряхнув гильзы из барабана револьвера. – Тот дом!
Локт лишь кивнул и, перемахнув изгородь, скрылся за домом напротив. А Кинт, пригнувшись, перебежал через двор, влетел в оставленную открытой дверь дома, где схватил два масляных светильника и выбежал обратно, крикнув:
– За мной! Прикройте.
Под прикрытием поредевшего звена Кинт подбежал к последнему в деревне дому, откуда еще велась стрельба, к тому самому, в который Локт забросил четвертую гранату. Но, видно, большого эффекта это не произвело, вяло, но из дома продолжали отстреливаться.
– Да н-на! – С силой Кинт метнул зажженную лампу в деревянный фронтон, затем прокрался вдоль развешенных на жердях рыболовных сетей и следом метнул вторую лампу в окно, из которого секунду назад выстрелили, и успешно – свалили с коня бойца из звена Брэтэ.
Ламповое масло занялось моментально, начинала гореть кровля, да и из окна спустя минуту повалил дым.
– Брэтэ! Уводите звено на перекресток, помогите Сарту и замаскируйте как-нибудь орудие!
Брэтэ, услышав Кинта, кивнул и скомандовал своим бойцам отходить.
С довольным и перепачканным сажей лицом Локт прокрался к Кинту с гранатой в руке:
– Смотри, я еще одну у мертвого красномундирника нашел!
– Так кидай! А то не успокоятся они там никак, – кивнул Кинт за злополучный дом, который горел, но его защитники продолжали отстреливаться.
Грохнул взрыв, и он будто был сигналом к прекращению огня, кроме ржания лошадей и стона раненых больше не слышалось никаких звуков.
– Григо! Приступай! Остальным перезарядить оружие, а лошадей передать трофейщикам! Вы вчетвером, – обратился Кинт к бойцам своего звена, – помогите.
– Кинт, тут офицер северян! – Боец Локта приволок контуженого и оттого туго соображающего, что происходит, капитана; мужчина лет сорока, босой, легко ранен в плечо и с посеченным осколками лицом.
– Вязать по рукам и ногам – и на лошадь, в лагере допросим! Да, и мешок какой-нибудь ему на голову, да посмотрите, что за ранение, перевяжите, еще кровью изойдет.
– Так есть!
Поглядывая назад, на деревню, где орудуют трофейщики, Кинт с остальным отрядом заняли оборону на севере деревни, в ожидании возвращения кавалерии. Часть бойцов расположилась в канаве вдоль тракта, а часть за наскоро сооруженной баррикадой.
– Что-то долго… – Брэтэ посмотрел на Кинта.
– Не долго, – Кинт убрал хронометр в карман, – чуть больше сорока минут… вот-вот появятся, если…
– Если они не решат преследовать звено Акли по лесу, – договорил Локт.
Кинт посмотрел направо, на грунтовку к ферме и крикнул:
– Сарт, будь готов развернуть орудие на дорогу к ферме.
– Так есть! – отозвался новоиспеченный артиллерист.
Но небесам было угодно, чтобы все случилось так, как и задумал Кинт. Прошло еще немного времени в томительном ожидании, и со стороны фермы показались четверо всадников.
– У Акли тоже потери, – прокомментировал Локт.
– Это война, сынок, – Брэтэ сплюнул на землю, – у этой стервы своя жатва.
Акли был ранен, еле держался в седле, исцарапанное ветками лицо, на скорую руку перевязанные живот и бедро, штанина, пропитанная кровью, встала коркой…
– Мастер-жандарм Кинт, звено приказ выполнило, – только и смог сказать Акли и ткнулся лицом в гриву лошади.
– Снимайте его, оттащите в тыл, к Григо, – крикнул Кинт, и в этот момент из-за поворота на тракте показалась кавалерия противника. – К бою!
Конница встала… Кинт приложился к подзорной трубе, прямой участок тракта шагов на тысячу… Офицер северян в первой шеренге, занимавшей тракт на всю ширину, тоже смотрел на деревню в подзорную трубу.
– Ну… что там? – нетерпеливо спросил Локт.
– Рассматривает нас.
– Удивлен?
– Весьма, – зло улыбнулся Кинт, – началось! Приготовились!
Кавалерия противника пошла в атаку, раздались первые выстрелы их карабинов, справа от Кинта кто-то вскрикнул и схватился за плечо…
– Сарт! Огонь!
Отпихнув палкой ветки кустов, которыми закидали орудие, Сарт с усилием крутанул ручку спуска вперед, а потом, стиснув зубы, еще и еще быстрее…
Одновременно с орудием практически залпом выстрелили и остальные бойцы отряда Кинта… Сноп винтовочных пуль, выпущенных из многоствольного орудия, проделал немалую брешь в шеренгах противника, который уже пустил коней в галоп, сверкнули клинки палашей…
– Магазин! – заорал не своим голосом Сарт кому-то из расчета, кто был заряжающим.
Лязг затвора, частые щелчки начинающего вращаться смертоносного механизма и снова – та-та-та-та-та-та…
– Магазин! Та-та-та-та-та-та… Магазин…
Несмотря на десятикратное превышение в количестве бойцов, это был не бой, скорее, расстрел. Прежде чем трофейное орудие заклинило, как предупреждал пленный, Сарт успел расстрелять четыре магазина, на пятом орудие лязгнуло, поперхнулось – и вращение стволов вокруг оси замерло… Однако даже двум десяткам карабинов отряда Кинта работы почти не нашлось, все было кончено. Теперь грузить трофеи и уходить, быстро уходить.
Отряд расположился на привал, пройдя пару часов на восток. Нужно было проверить груз, напоить лошадей, перевязать раненых и похоронить тех, кто пал в бою… тех, кого не стали бросать на поругание взбешенному врагу и забрали с собой.
– Я думаю, – Брэтэ кивнул на орудие, прежде чем отряду снова тронуться в путь, – с таким оружием и вой на бессмысленна… сколько смерти разом.
– Но она идет, – ответил Кинт, набивая трубку, – и, похоже, она надолго.
Глава девятая
Рыжий холм, так его все уже стали называть с подачи острого на язык и наблюдательного Локта. Большой участок на западном склоне был без грунта и какой-либо растительности, голая скала и, вероятно, из-за присутствия железа в камне, поверхность скалы после многократных дождей на протяжении веков покрылась ржавчиной, и эта ржавая плешь, заметная издалека, была неплохим ориентиром среди предгорий. Возможно, у местных, проживающих вдоль тракта, есть свое название этого холма, но пока еще отряд Кинта не встретил ни одного из них. Тут и до войны не часто на тропах можно было повстречать кого-то. Чем дальше от тракта, тем меньше людей, желающих жить по соседству с диким зверем, да и кочевники, судя по их меткам, которые Кинт замечал все чаще, любят посещать эти холмы.
Отряд вернулся в лагерь, когда над предгорьями сгустились сумерки. Брэтэ устал, возраст все же дает о себе знать, и тот запал дерзости и смелости, что он проявил в бою, к вечеру окончательно иссяк. Старый вояка не дождался ужина, уснул, сидя на вьюке и прислонившись спиной к дереву. Сарт принес походное одеяло и заботливо укрыл старика. Кинт также обратил внимание, что Григо, прежде чем присоединиться к нему и Локту за ужином, раздобыл у трофейщиков трубку и табак, сел на корни толстого дерева в стороне от всех, кашлял и пытался курить, глядя в одну точку.
