Андрей Круз - Вне закона
– Маразм, маразм, маразм, – только это я вслух и сказал.
Нет, я знал и помнил, что «сидят» здесь не только американцы. Множество стран воспользовалось возможностью отправлять своих уголовников сюда, в Землю-Вне-Закона, рассчитывая на то, что теперь они уже в нормальное общество не вернутся или перевоспитаются трудом, вынужденные им заниматься для своего же выживания. Да и расходов меньше. А поскольку в родимой сторонке с уголовниками и вообще сидящими в тюрьмах всегда было хорошо, то и здесь русских тоже хватало. Но почему-то «Бурлакъ» удивил. Впрочем, меня все удивляет. Все, что попадается на глаза.
Вообще на берегу было суетно – целая бригада каких-то мужиков вытаскивала из воды бревна и по дорожке из катков с помощью лебедки затаскивала их на склон.
Где-то там, за сараями, поднимался столб дыма из трубы, похоже, и там же работала, судя по звуку, лесопилка. На берегу лежали кучи угля, возле одной такой пара работяг лопатами набрасывала уголь в телегу с высокими бортами, грязную и какую-то кривобокую, запряженную парой низкорослых коренастых лошадок. У лодок же было спокойно, никакой суеты.
Буксир начал заворачивать к берегу, а я же, прикинув, что так меня и бревнами может навсегда там зажать, разобрал свой навес, отцепился от плота и пересел спиной к носу, взявшись за весла. Уж до причалов оставшиеся метров триста я точно догребу, справлюсь. А вещи я еще вчера от безделья упаковал, так что к высадке готов.
И вообще, должен отметить, что к людям я все же выбрался. Так что свою премию заработал, кто бы что на сей счет ни думал.
К причалу пришвартоваться не удалось, свободных мест не было, поэтому просто вытащил лодку на песчаный берег, привязав ее к одному из глубоко забитых в землю кольев. Потом взялся выгружать из нее мешки, причем все под скучающим взглядом какого-то старикана в шляпе с широкими обвисшими полями, сидевшего под навесом, кутаясь в пальто, и курившего дымную и вонючую сигару. Когда я выгрузил все свое имущество и задумчиво оглядывался по сторонам, прикидывая, как и куда это все на себе тащить, старикан окликнул меня:
– Эй, свежий! Могу за три доллара дать тебе тележку для вещей!
– Тележку? – немного озадачился я.
– Довезешь все свое барахло до отеля или куда ты там собираешься, а потом я ее заберу, – пояснил он, поднимаясь на ноги.
– Было бы неплохо. Но я не знаю, где отель и куда я вообще иду.
– Если не знаешь куда, иди сперва в отель, – рассудительно сказал старикан, встав выше меня по склону. – Деньги у тебя явно должны быть. А если дашь пятерку вместо трех, то я тебя еще и провожу.
Я подумал о том, что ему так и так бы пришлось провожать меня, раз он собирался забрать потом тележку, но решил не ломать ему бизнес и согласился на пятерку. Пусть заодно покажет, что здесь к чему. Хоть и уверен, что доллара за глаза бы хватило.
Тележка оказалась достаточно большой – ящик на высоких колесах, с П-образной ручкой. Перевалил все в нее, старик даже сам впрячься хотел, но я его оттолкнул. Не то чтобы из почтения к сединам, а просто нефиг.
Городок оказался деревней, хоть и довольно большой. Упорядоченно выглядел только самый центр, Главная улица, застроенная как раз в классическом американском стиле – деревянные, обшитые досками дома, прижавшиеся боками. Вывески, написанные черной и красной краской на досках: «Сигары Томпсона», «Обувь и одежда», «Гостиница», «Салун «Длинная рука», рулетка и покер» и даже «Салон для джентльменов», что со слов старикана оказалось борделем – все как положено в вестернах. А я так и подумал, в общем-то. Коновязи и редкие лошади у них. Улицу никто не мостил, под ногами чавкающая грязь и лужи. За передами главной улицы все было куда менее упорядоченно – застраивался городок, похоже, по принципу «кто где успел», так что сами улицы прокладывались стихийно, просто огибая занятые участки. Пахло навозом, уличными сортирами, угольным дымом, людей же было мало – то ли от погоды все прячутся, то ли делом заняты.
Гостиница оказалась в самом дальнем от реки конце Главной улицы. Никакого названия, отель и отель, другого все равно в городке не было. Мы со стариканом дошли до крыльца, возле которого крепкий негр в спецовке сгружал деревянные ящики с телеги, там меня мой спутник и известил:
– Все, пришли, отдавай тележку.
– Без проблем, – кивнул я, протягивая ему пять долларов купюрами по одному. – Как договаривались. Ты мне вот что скажи: в отеле не воруют?
Старикан хмыкнул, посмотрел на меня чуть удивленно, потом кивнул понимающе и сказал:
– Кому сейчас воровать? Навигация почти закончилась, чужих в городе нет.
– А, ну спасибо, – кивнул я, решив принять слова на веру.
Может, и не так все, и сам старикан придет в комнату ко мне, наивному, и все оттуда радостно вынесет, так разведя меня на доверие, но все же сомневаюсь. Если людей мало, а нравы простые, то воровать точно не должны.
Собрав в кучу все оружие и узлы, я поднялся на крыльцо и толкнул скрипучую дверь.
Внутри гостиница кино напоминала мало. В кино все же как-то попышнее это выглядело, а тут бревенчатые стены с фотографиями в рамочках, на фото, черно-белых, но вполне качественных, какие-то люди и какие-то пейзажи. Стойка просто из струганой доски сколочена, клерк за ней не в атласном жилете, а в свитере грубой вязки, сам виду мрачного, с расплющенным носом и поломанными ушами. Но поздоровался вежливо.
– Комнаты есть? – спросил я сразу.
– Есть, конечно, навигация же закончена, – кивнул он. – Два доллара за ночь без еды или три с едой.
– А с мытьем как?
– Умывальники в каждой комнате, – пожал он плечами.
– А душ?
Он внимательно посмотрел мне в лицо, потом оглядел с ног до головы, чуть ухмыльнулся, разглядев «духовскую» шинель.
– Откуда здесь душам браться? Есть баня во дворе… знаешь, что такое баня?
Он так и сказал: «Banya», вполне по-русски прозвучало.
– Знаю. От русских научились, что ли?
– От них, точно, – кивнул он. – Русские и построили. Они здесь часто бывают, вот и ныли все время, пока я не сказал, чтобы сами и строили. Если надо, то тебе ее натопят. Надо?
– Надо, – уверенно сказал я.
Дурацкий вопрос. Две недели по лесу и бани не надо?
– Пять долларов за баню.
Я отсчитал ему двадцать четыре – оплата за три ночи вперед, баня плюс десятка возвратного депозита. Взамен получил ключ с огромной деревянной грушей с выжженным на ней номером «22».
– Второй этаж, когда уходишь, ключ сюда отдавай, – сказал то ли клерк, то ли хозяин, я так и не понял.