Проклятые земли Трэурана (СИ) - Воробей Владимир
— Возьмем наших коней, привяжем к седлам троих из той четверки патрульных, которых мы вырубили. В темноте, еще и верхом, их примут за нас. Охранники погонятся за всадниками, а мы тем временем войдем. — предложил Коэн.
— Как мы проведем коней до храмовой площади? — спросил Альдо.
— Поскачем верхом, сзади за привязанными, потом пришпорим и соскочим перед площадью. До этого подожжём сарай, — остальным патрулям будет чем заняться. А тела отвезем в телеге, я ее неподалеку видел… — Коэн выжидательно замолчал.
— Может просто подожжем пару сараев? Пусть тушат. Зачем коней в это впрягать? Еще покалечатся. — предложил Альдо.
— Глоты не настолько тупы, что бы отправить охрану Храма тушить сараи. А вот за нами, думаю, побегут. — возразил Коэн
— Поджигаем сарай, грузим три туловища в телегу, вяжем их сверху на коней, подъезжаем, спрыгиваем, заходим. Все ясно. — коротко резюмировал Стиг.
— Как бы не расшибиться, когда с коней сигать будем. — Альдо продолжал вяло сопротивляться ненадежному плану.
— Не расшибемся. — успокоил его Коэн.
Деревянный, доверху забитый сеном сарай горел, как огромный факел. Тушить его сбежалось пол деревни. Люди, будто ночные бабочки, тянулись на свет пожара.
Раздобыть кривую, противно поскрипывающую телегу, погрузить в нее оглушенных селян и отвести их к конюшне не составило большого труда. Куда сложнее оказалось привязать всадников к седлам так, чтобы они в них не просто держались, но и вынесли предстоящую скачку. После утомительной возни с веревками, подкрепленной отборной руганью, селяне были надежно закреплены на своих местах.
Строптивые бискайцы нисколько не обрадовались новым всадникам, от которых разило прогорклым запахом давно немытой плоти, и поначалу пытались их сбросить, фыркая и норовисто тряся гривой. После ласковых увещеваний и подкупа внушительной порцией сухарей, кони нехотя успокоились.
… В небе светила полная луна, наполняя ровным, холодным сиянием невесомую дымку тумана, окутавшего деревню.
Трое черных, словно души демонов, коней мчались по улице, каждый неся на себе двоих седоков.
Перед выездом на храмовую площадь наездники, державшиеся сзади, разом соскочили на землю и скрылись в тени домов.
Через несколько мгновений со стороны Храма донесся громкий вопль и крики. Поднялась суматоха и толпа, охранявшая входную лестницу, понеслась вдогонку за стремительно скачущими всадниками.
Таллер, как и все остальные, купился на эту уловку и, без раздумий, присоединился к погоне.
Путь в Храм оказался свободен. Подойдя к дверному проему, Коэн с удивлением обнаружил, что он был грубо выдолблен в камне, и первоначальная конструкция его, похоже, не предусматривала.
Символы вокруг дверей были изуверски высечены поверх прежних изображений и откровенно контрастировали с их тонкой работой.
Войдя внутрь, Коэн и гномы очутились в огромном зале, крестообразные своды которого поддерживались четырьмя гигантскими колонами в форме рук, в непостижимом усилии несущих небесную твердь. С вершины купола вниз пристально взирала пара пылающих огнем глаз. В центре зала возвышалась пирамида из черепов, похожих на человеческие, однако обладавших куда более крупными размерами и заостренной тыльной стороной.
Черные стены Храма были сплошь исписаны рунами, которые попеременно мерцали белым и багряным цветами, разгораясь и затухая в определенной последовательности. Свет словно вибрировал, придавая и без того гнетущей обстановке, необъяснимое ощущение безысходности.
К противоположной входу стене примыкал церемониальный алтарь из кроваво-красного камня, вокруг которого были топорно выцарапаны оккультные символы. Алтарь заметно контрастировал с монументальностью и величественностью убранства Храма, выделяясь своими неуместно тяжеловесными, угловатыми формами.
Слева от алтаря виднелась кованая, металлическая дверь с нанесенными на нее шестью символами в виде треугольников в круге, в центре каждого из которых были высечены загадочные символы. Создавалось впечатление, что дверь была опечатана, причем не от внешнего вторжения.
— Смотрите. — Коэн оторопело показал на рисунки окружавшие дверной проем. По всему его периметру были изображены стоящие на коленях создания с гротескно большими головами в странных колпаках. Из их воздетых к небесам рук вверх устремлялись вихреобразные столпы, которые, сливаясь в единый поток, образовывали острый купол.
— Эти в колпаках напоминают налга из книги Джекилла. — едва слышно прошептал Альдо.
— Мне кажется, что и знаки на стенах похожи на те книжные. — кивнул Коэн.
— Ну не знаю. — Стиг прищурившись вглядывался в рисунки по контуру двери, силясь рассмотреть на них налгов. — Такое себе, как по мне, у этих головы побольше.
За дверью послышались гулкие звуки шагов, лязг и скрежет металла…
… Лиара очнулась от сильной, зазвеневшей в ушах, пощечины. Открыв глаза, она увидела перед собой ухмыляющуюся физиономию Руфуса.
— Извини, хотел ударить сильнее, но Хорас будет против. Говорит, что нельзя портить сосуд. — процедил сквозь зубы глот, сдавив кривыми пальцами горло волшебницы.
Через несколько мгновений он убрал руку и принялся снимать со стены цепи кандалов.
— Пора тебе послужить двуликому. Будет больно, обещаю. — бормотал Руфус, отстегивая замки.
— Хватить пустословить. Ты всего лишь жалкая прислуга Хораса. — презрительно произнесла Лиара.
— Мы все кому-то служим. Ты, я, Хорас. — невозмутимо ответил глот. — Да, если тебе интересно, то твоих дружков сейчас отлавливают, как бешеных собак. Причем твои же сородичи — ничтожные, глупые людишки.
— Удачи. Ты слишком плохо знаешь «моих дружков». — Лиара с трудом улыбнулась сухими, потрескавшимися губами.
— Скоро познакомлюсь с ними поближе. Скажем за ужином, на котором они будут главным блюдом. — оскалился Руфус.
Наконец глот отсоединил цепи от стены и с силой дернул их, свалив Лиару на землю.
— Думаешь ты такая храбрая?! Ничего не боишься?! Сегодня ты пройдешь через муки лишения души! После этого от тебя ничего не останется! Ничего! Забвение! — закричав, Руфус схватил волшебницу за волосы и рванул вверх, затем несколько раз наотмашь ударил ее тыльной стороной ладони по лицу.
Лиара скривилась от боли, но не произнесла ни звука, бросив на глота полный отвращения взгляд.
— Идем, тебя ждут. — Руфус прекратил издевательства и потащил ее за собой.
Лиара с трудом поднималась по ступеням, не в состоянии согнуть отекшие колени. Каждый шаг отдавался болью во всем теле. Лодыжки и запястья ныли от жестоко впивающегося в кожу металла. Глот, не обращая внимания на страдания волшебницы, безжалостно тянул ее за собой. Руфус сильным рывком втащил почти бесчувственную Лиару на последнюю ступень и поволок ее по гладкому полу.
— Осваивайся. Зал жертвоприношений станет твоим последним пристанищем. — криво ухмыльнулся Руфус. — Правда ненадолго.
— Иди к чертям, нечисть. — сквозь зубы прошептала Лиара.
Зал жертвоприношений всем своим видом внушал чувства страха и обреченности. Его окровавленные, насквозь пропитанные болью и страданиями стены хранили равнодушное молчание, скрывая творимые в них жестокие, бездушные злодеяния. В тоже время в этом месте ощущалась странная чуждость тому омерзительному предназначению, которому оно служило.
На массивном, грозно нависающем на огромной высоте, потолке было изображено солнце, окаймлявшее семиконечную звезду, усеянную загадочными иероглифами и символами.
В самом центре зала располагался прямоугольный алтарь, покрытый засохшими бурыми пятнами, прилипшими волосами, кусками внутренностей и кожи. Трупный запах, смешанный со сладковатым ароматом крови не оставлял сомнений в том, с какой целью это помещение использовалось глотами. Именно эта вонь, просачиваясь через камни, доносилась до подвала, в котором раньше держали Лиару. Здесь же смрад был просто невыносимый.
Пол зала был покрыт мягко сияющими белыми символами, которые непостижимым образом оставались нетронутыми запекшимися кровавыми брызгами, обильно измазавшими остальную его поверхность.
