Мой Север (СИ) - Двок Андрей

Мной был разработан алгоритм оборудования полевого лагеря дружины. И бойцы были хорошо натренированы и знали свои действия «от» и «до». Полевой лагерь обустраивался при каждой стоянке войска. Будь то ночевка, дневка или более продолжительное размещение. Ставился лагерь поэтапно, в зависимости от состава войска и времени стоянки.

Сначала выбиралось удобное место. Важным являлось наличие возвышенности, воды, леса и пастбища. Затем специально обученный человек отмечал флажками и табличками границы лагеря и места расположения подразделений.

Затем ставилось простейшее ограждение (повозки, колья и т. п.), палатки, оборудовалось отхожее место. Потом начиналось ограждение лагеря рвом и насыпью, оборудовались въезды. Если существовала угроза нападения неприятеля, то ров и насыпь возводились до развертывания палаток.

Затем на насыпи строилось ограждение, которое в последующем постоянно модернизировалось. Следом ставились деревянные вышки: у въездов, по углам лагеря и т. д. Нет предела совершенству! Для тех, кто понимает: немаловажным было и то, что в течение всей стоянки войска, бойцы были постоянно заняты чем-то полезным.

Было еще, конечно, множество нюансов. Шатер командира находился в центре лагеря, рядом с площадкой для построений. Вокруг ставились палатки дружинников, вмещающие по десять человек. В отдельной части лагеря размещались лошади, обслуга и хозяйственные постройки. Там же оборудовалось отхожее место. Да еще много разных особенностей, обо всем и не расскажешь.

Наконец дружина была построена и ко мне снова подбежал Сток:

— Господин, дружина по вашему приказанию построена!

Ровные ряды воинов застыли вдоль дороги. Бойцы были выстроены в две шеренги по подразделениям. Дружина внушала уважение: откормленные и натренированные бойцы, в большой степени унифицированное вооружение, идентичные сюрко и качественно исполненное изображение герба баронства на них и щитах воинов. А почему нет? Красильня у меня своя и рисовать есть кому.

Все это разительно отличалось от того, что привыкли видеть местные. По крайней мере, в Варнии, о других королевствах пока не могу судить. Кисил Аристи пошел вдоль строя, с интересом разглядывая моих бойцов. Я, Элдор и Сток сопровождали его. Беляна вместе с остальными дворянами стояли отдельной группой напротив строя дружины и тоже с интересом глазели на дружинников.

На правом фланге стояли одетые в металл кирасиры, дальше — уланы, затем — копейщики и стрелки. На левом фланге, как кусочек лесонасаждений, разместились одетые в маскхалаты пластуны. Круглые щиты кавалеристов и большие миндалевидные щиты копейщиков радовали глаз единообразием и красотой раскраски.

— Сержио, а что это за нашивки на сюрко? — поинтересовался Кисил и указал на пластунов. — И что это за странная одежда на них?

Я объяснил систему принятых в моей дружине званий и знаков различия. Обстоятельно рассказал для чего и в каких случаях используются маскхалаты. После окончания смотра я дал команду на возвращение воинов в лагерь, и мои бойцы еще больше укрепили положительное впечатление об оряховской дружине четкими перестроениями по команде и движением в ногу. Мои дружинники продолжили обустройство лагеря, а дворяне, возбужденно переговариваясь, вернулись в замок.

Ночевка в замке обошлась без приключений, а на рассвете, наскоро позавтракав, колонна уходящих в поход войск потянулась в сторону Поморья. Войско провожал и барон с супругой, и все население замка. Провожающие столпились на обочинах, а моя дружина и тут отличилась. Проходя мимо Беона тер Аристи, воины грянули песню:

Ты не плачь, нe тоскуй,

Под окном не сиди,

На дорогу не гляди,

Из далекой сторонки

Друга милого не жди.

Слышишь — горны звучат…

Пыль всклубилась вдали.

Из чужбины притекли

Со штандартами баронства

Вои северной земли.

Их сверкают щиты,

Так же шаг их гремит,

Что же грудь твоя дрожит?

Под штандартом аристийским

Милый друг твой не стоит.

Сокрушили его

Вражьи копья, мечи!

Пред окошком в ночи

Ты не жги до бела утра

Воску ярого свечи.

Ты не плачь, не тоскуй,

Под окном не сиди,

На дорогу не гляди,

Из далекой сторонки

Друга милого не жди!

(На основе «Русской песни» Сл. П. Ободовского)

Еще один слом шаблона и мокрые глаза у провожающих женщин. Не приняты здесь строевые песни. Да и сами песни отличаются даже от такой, устаревшей, на мой взгляд. Но это для меня такая песня воспринимается как безнадежно устаревшая, слишком медленная. У местных, песни еще медленнее и заунывней.

Как вой кота, который в цутаре* пары себе не нашел. Глядя на произведенный песней эффект, я в очередной раз убедился, что не зря морщил единственную военную извилину и адаптировал земные песни на местный лад. Таким же порядком прошли город от Северных до Южных ворот. Не стали в обход города идти, и горожанам зрелище устроили, и путь сократили.

* — март (см. Глоссарий).

Отойдя от города, сразу отправили конные дозоры: головной, тыловой и боковые. С Кисилом договорились, что эту ношу разделим поровну между баронскими дружинниками и моими. Шли ходко, я ехал на небольшой, но выносливой кобылке, сберегая Князя до предстоящего боя.

Тот шел в поводу, и даже к моей заводной лошадке не приставал. Наверное, «думал о высоком». Видимо, хорошо о нем в замке позаботились, ха-ха-ха. Ну а я сейчас старался его ничем не грузить и по прямому предназначению не задействовать. По возможности таскал ему вкусняшки и рассказывал, как рванем по поморским девчонкам, когда разгоним мезенских изменников. Конь согласно фыркал мне в лицо и толкал меня головой в грудь. Мол, давай уже скорей, девчонки вечно ждать не будут. Меньше слов, больше дела!

Князь за прошедшие круги, стал для меня не просто средством передвижения, а боевым товарищем. Много раз выручал и даже иногда спасал в бою. У него и так характер был боевой, а прошедшие бои и стычки приучили его к рисковому ратному труду. На поле боя Князь не стеснялся задействовать как свои зубы, так и копыта, мог сбить грудью вражеского воина.

За дневной переход мы дошли до Варны. Там, как и было спланировано, нас ждали баронские струги и суденышки из Брегово и Бистрец. Переправляться решили на следующий день, так как уже стемнело. А полночи по темноте переправляться, чтобы потом ночевать на чужом берегу? Увольте!

Так что, переночевали, а с рассвета начали погрузку на переправочные средства. Первой партией решили отправить наемников, мотом моих воинов, и последней партией — баронских дружинников. Подходя к берегу, чтобы на месте контролировать ход погрузки, издали услышал знакомый голос:

— Тюленья вонючка! Куда ты весла укладываешь?! Я тебе их сейчас в ж…у засуну! А ты что вытаращился, как кот, который на стерню гадит?! Учишь вас, учишь, а все без толку! Свинские свиньи!

Даже на душе потеплело. Я тронул поводья и направил Князя на голос. Подъехав поближе, увидел привычную картину: по юту «Жемчужины» бегал широкоплечий, кривоногий, заросший до самых глаз черными жесткими волосами мужик. Шкипер Блум! На лице появилась непроизвольная улыбка.

Рядом у рулевого весла, как всегда невозмутимо, стоял крепкий рыжий мужчина средних лет. Кормщик Торбен! Не обращая внимание на разоряющегося шкипера, он с философским видом смотрел вдаль. Зато команда, выполняя распоряжения Блума, летала как наскипидаренная.

С переправой промучились целый день. Особенно трудно пришлось с лошадьми. Даже погрузку-разгрузку имущества было осуществить легче, чем сделать это с пугливыми животными. Провести лошадь по узким мосткам над водой оказалось серьезным испытанием.

Потратить много времени на переправу пришлось и из-за большого количества повозок в этом походе. Но тут такое дело, если маршрут движения проходит по дорогам, я не стесняюсь использовать большое количество повозок. Это и возможность взять больше полезного груза, и меньшая усталость воинов на марше, и возможность, при необходимости, с помощью повозок укрепить оборону.