Ник Кайм - Смерть и своеволие
И нельзя, чтобы этот матрос, с его самокрутками и монотонными напевами, шатался поблизости. Незачем рисковать раскрытием позиции.
— Это они тебя п-послали? — спросил серв. Литэ — его имя можно было разобрать на выцветшей плашке с правой стороны груди. Забытая палочка лхо упала на палубу. — Всё, конец мне, да? Я их совсем достал?! Значит, вот как оно будет…
— Кого? — произнес хозяин винтовки ещё до того, как вопрос оформился у него в голове.
— Других! — теперь Литэ заламывал руки, дрожал и смаргивал слёзы, явно собираясь смыться. Впрочем, затем чернорабочий передумал — единственный путь к бегству вел через край железного утёса в бездонную тьму. — Я согласился на хренову татуировку, сказал, что посвящаю себя ему — этого что, мало?!
Человек в маске увидел нанесенный густыми чернилами знак, о котором говорил Литэ — красновато-чёрные линии, вьющиеся на щеке. Подобные татуировки часто встречались в низших слоях корабельной иерархии, палубные матросы помечали себя вахтовыми номерами, символами, обозначающими тот или иной сектор корабля, демонстрируя таким образом лояльность и собственный ранг. Грубые знаки различия для заряжающих, машинистов и прочего гражданского персонала.
Но этот символ был иным. В полумраке казалось, что его сильно запутанные линии движутся сами по себе — знак как-то влиял на восприятие. Нечто в самой форме татуировки, напоминавшей звезду, беспокоило хозяина винтовки, и он снова поднял взгляд к полным слёз глазам серва.
— Кому ты посвятил себя?
— Магистру войны, — ответил Литэ, но явно заученно, как будто не раз репетировал эти слова.
— Гору, — добавил матрос, словно неясно было, о ком идет речь.
— Почему ты лжешь мне? — придвинулся человек в маске, поднимая примитивный нож.
Инстинктивно отшатнувшись, Литэ тут же замер — сзади ждала раззявленная пасть бездны.
— Я не лгу! — возразил он. — Магистру войны… Слава…
Серв неопределенно взмахнул руками, словно какой-то приверженец старых религий во время молитвы.
— Славься, Гор! Смерть…
— Скажи это, — ржавый клинок плясал перед человечком. — Почему ты не договариваешь? Ты ведь один из них, верно? Так скажи это.
Потерпевший крушение понукал матроса, подталкивая его свободной рукой.
— Смерть…
Императору. Непроизнесенное слово висело в воздухе, и все же Литэ не мог вымолвить его.
Почему? Понимал ли этот незначительный человечек, что сейчас умрет? Возможно, в свои последние минуты он раскаивался в совершенном предательстве?
Хладнокровный убийца вновь улыбнулся при этой мысли. В свое время все, вставшие под знамена отступника, заплатят за сделанный выбор — от могущественнейшего примарха до ничтожнейшего матроса.
Предатель есть предатель, сказал он себе, и смерть — расплата для каждого из них.
— Я не предатель! — внезапно выкрикнул Литэ, брызгая слюной.
Неужели я произнес последнюю мысль вслух и не понял этого?
Человек в маске нахмурился, недовольный собой.
— Смерть… вам всем, паскудные шлюхины дети! — вдруг раскрасневшись и покрывшись потом, с бессильной яростью заорал матрос. Это было истинное отчаяние, сокрушившее все преграды при осознании близкого конца и того, что теперь ничто уже не имеет значения.
— Я больше не повторю тех слов! — вопил серв, и его голос уносился вдоль по ущелью гулкими, неразборчивыми отзвуками эха. — Я отвергаю вас всех, слышите?! Убейте меня за это! Но я умру с чистой совестью! Я — сын Хтонии, верный Терре и Императору Человечества!
— Правда?
— Десять поколений! — яростно орал Литэ. — Отцы и матери, сыновья и дочери — мы вкалывали на этом корабле во имя Лунных Волков!
Матрос поднял голову, и по его лицу пробежала тень глубокого горя, словно человечек смотрел на любимого человека, умирающего от ран.
— Что он с ним сотворил? Такой прекрасный и благородный, а теперь… развращённый!
Убийца не сразу понял, что человечек говорит о самом великом корабле.
— «Мстительный дух»?
— Да! Такой могучий и праведный — но он сломил его. Но не меня, слышите?! Я верен, и будьте вы прокляты! Верен…
Последнее слово прозвучало, как слабый вскрик побеждённого. Литэ знал, что смерть близка, и последняя вспышка праведного гнева не прогнала её.
— Я не могу больше жить во лжи, — произнес он, начиная рыдать. На мгновение показалось, что серв действительно может броситься на нож в последней, тщетной попытке выказать неповиновение.
— Мужайся, Литэ, — сказал человек в маске, осторожно опуская оружие. — Ты не умрешь сегодня.
— Нет? — лицо матроса выражало то трогательную признательность, то глубокую недоверчивость. — Почему?
— Потому что я хочу посмотреть в глаза верного человека, — хозяин винтовки сел на колпак одного из отключенных теплообменников. — Хочу узнать, остались ли такие люди вообще.
Литэ внимательно изучал его, и убийца внезапно понял, что до сих пор не снял боевую маску — он смотрел на серва пустым, лишенным эмоций взглядом моноленты визора. Ассасин поднял руку, чтобы стянуть личину и показать несчастному дураку, что под изорванным чёрным плащом скрывается человеческое существо.
— Кто ты такой? — спросил матрос. — Зачем ты здесь?
— Меня зовут…
Теперь, когда он собирался назваться, оказалось, что имя не так легко облечь в слова. Хозяин винтовки почти испугался, что они могут ускользнуть.
— Меня зовут Эристид Келл, — вспомнил он, наконец. — Я здесь, чтобы сразить чудовище.
Что есть маска? Это ложь о том, кто мы такие. Это истина о том же самом. Все надеваемые нами маски идентичны, любая из них ничем не отличается от другой. Если тебе доведется сгинуть под личиной, она поглотит твои биоданные и превратит тело в жидкую массу, которую никогда не сможет восстановить ни одна технология. Таким образом, под маской мы безлики и неубиваемы. Каждый раз, когда один из нас падает, на его место встает другой. Непосвященным мы кажемся бессмертными.
Как он оказался здесь?
Из-за невозможности следить за ходом времени, важно было постоянно прокручивать в голове важные воспоминания — значимые, и, возможно, полезные. Ассасин, без сомнений, лишился многого. Удар по голове, полученный, когда капсула пробила нижние палубы флагманского корабля Гора, и пагубное воздействие змеиного яда серьезно сказались на его разуме.
«Я есть оружие».
В те последние мгновения Келл вполне готов был умереть. Задание, которое он получил от своего господина в круге Виндикар и магистров-ассасинов Терры, в итоге почти пошло прахом. Сам Эристид и вздорная команда убийц и безумцев, собранная Верховными лордами, не справились с возложенной миссией. Их направили на планету Дагонет, где отряду предстояло разрешить проблему в лице Магистра войны, отстранить Гора от командования — навсегда.
И они провалились.
Он провалился. После того, как Келл нажал на спусковой крючок, погибло всего лишь подставное лицо — вместо самого архипредателя ассасины казнили одного из полководцев Магистра войны. Но, на руинах своей неудачи, отряд Келла отыскал следы ещё худшего зла, рыскающего в тенях — твари, порожденной варпом, кровожадного демонического гибрида, бытие которого нарушало все известные законы реальности. Это создание просто не могло существовать, и при этом оно было превращено в идеального ассасина, живое оружие, направленное в сердце Императора Человечества.
Эристид и остальные не задавались вопросом, возможно ли подобное. Даже ничтожная вероятность успеха твари означала, что её нужно остановить любой ценой.
И они остановили её, поплатившись всем. Тариил из круга Вэнус, меняющий лица Койн из круга Каллидус, безумная девчонка-псайкер Йота и здоровяк-эверсор Гарантин — все они сгинули, отдали жизни ради уничтожения этого чудовища, «Копья».
И его сестра тоже… Любимая сестренка.
Как её звали?
Келл видел призрачный образ лица, слышал голос сестры — но только не её имя.
Как звали мою сестру?
Она тоже погибла. Её отняли у Эристида. Сжав голову руками, Келл давил до тех пор, пока боль не стала мучительной, но воспоминание о сестре осталось тёмным и холодным. Пустая скорлупка.
В конце всего, он хотел умереть. Стать оружием.
Подняв канонерку «Ультио» в космос, отыскав «Мстительный дух» и убедившись, что Гор на борту флагмана, ассасин направил свой катер, словно ракету, в палубу, на которой стоял Магистр войны. Келла вела слабая, ничтожная надежда на то, что сын-предатель Императора будет смертельно ранен в столкновении.
