Андрей Архипов - S-T-I-K-S. Второй Хранитель
Лошадь не спеша разлил по рюмкам водку по второму разу, закурил свою пижонскую сигаретку и ткнул ей в сторону таджика.
– Ты не Сухроб, ты – Перс, запомни! И ты Фаза, а не Максим – Сигарета переместилась в направлении Макса. – Поймите, наконец что вы одни из многочисленных копий, которые сюда забрасываются бесконечно с незапамятных времен. Ваш кластер быстрый и можете сходить на место, куда вас забросило – самих себя увидеть. Но отвечаю, что встреча не понравиться. Хотя разок сбегать и посмотреть не помешает. Тут есть такие – попадали. Пока самому себе в башку клюв не засадит – не поверит. Вам повезло, ребята – просто сказочно. А вот что так повезет копии – не думаю. Вас мертвяки там встретят, а оно вам надо?
Никто ничего толком, разумеется – не понял, но звучало угнетающе. Молча чокнулись, выпили и налегли плотно на еду – за день все проголодались. Лошадь умял с галетами банку консервированной сайры, запил Спрайтом из бутылки и начал стаскивать с себя кроссовки. Носки снял, выкинул в ведро и одел шлепанцы, сполоснув предварительно босые ноги водой из пятилитровой бутыли. «Умно» – подметил, про себя Макс и за неимением сменной обуви развязал шнурки на своих ботинках.
– Какой копий, какой грузит – я ничиво нипонял. Таджик савсем тупой, да?
– Ну, почему сразу тупой? Я, помню – долго не мог врубиться, куда попал. Понимание – оно со временем приходит, постепенно. То один немножко расскажет, то другой. Вы, сейчас постарайтесь понять главное – мир совсем не так устроен, как вы думаете. И если точнее – никаких настоящих миров, кроме улея нет, а существует много копий, которые друг от друга отличаются незначительно. И куски с тех миров тут меняют друг друга регулярно.
– Как отличаются, зачем отличаются? Значит Сухроб сюда попадет другой Сухроб, нитакой как я?
– Молодец – соображаешь! Другой Сухроб от тебя отличаться будет, но не сильно. Ну, может – ростом чуть пониже, или щетина подлиннее. А у другого Фазы глаза будут не серые, а голубые. Вот и все отличие.
– Значит кусок попадает с одного мира, потом через неделю его меняет кусок другого, еще через неделю кусок с третьего и так до бесконечности? – Максима от выпитого и съеденного начинало клонить в сон, но он стойко продолжал беседу, опасаясь, что завтра у Лошади пропадет настроение что-либо объяснять.
– Так, но не совсем. Все кластеры грузятся через разные промежутки времени. Ваш, Архангельский – через две недели, тот где мы сейчас – через пол года, а есть такие – что вообще не загружаются и называются стабильными. Или, проще – стабами. Люди свои поселения именно там и устраивают.
– Значит другой Сухроб появится через неделя – Таджик произвел в уме не сложные математические вычисления.
– Не факт! – Возразил Лошадь.
– Как не факт, почему не факт?
– Да потому что пройдет две недели. Сухроб с Максимом, вернее их копии успеют перейти в другую часть города и не попасть под перезагрузку. Тебя, Перс – так вообще могут депортировать. – Сталкер ехидно улыбался, разливая водку по разнокалиберным фужерам.
– У меня регистраций есть! Тот пидарас, что на зарплата кинул, регистраций сделал!
– Ты извиняй, Лошадь, но меня уже спать конкретно рубит. Расскажи еще про живчик, ладно? Из чего вы его тут делаете? Или где берете? Тот, что Цыган давал скоро закончится. А что без него не выжить – мы уже поняли.
– Живчик? Фаза, ты только что сказал – без него не выжить? Запомни свои слова – сейчас я буду делать живец у тебя на глазах. Ведро только придвинь поближе, в которое я свои носки выбросил. Может понадобиться. Причем срочно понадобится!
От слов Лошади Максима передернуло, но он, решив про себя ничему не удивляться – ведро придвинул. Сгорающий от любопытства Сухроб вытянул вперед шею, как ребенок, которому сейчас покажут фокус.
– Мы с Персом распотрошили шесть животных, верно? – Лошадь дождался, когда друзья согласно кивнут головами и продолжил, достав из кармана оранжевую коробочку от войсковой аптечки:
– А теперь смотрим, чем они нас одарили.
Коробочка оказалась внутри устлана ватой, которую сталкер аккуратно развернул.
– Похоже на мелкие фасолины и круглый кусок сахара – Заинтересованно подметил Макс, не понимая, зачем его просили держать под рукой ведро. Рвотных позывов он не испытывал, а вот любопытство – более чем.
– Почти угадал, только фасолины называются виноградом, или споранами, а то, что похоже на слипшийся сахар так и зовут – сахарок. Он же – горошины. А сейчас смотрите, что я делать буду.
Лошадь достал литровую бутылку минералки без газа, свинтил с нее крышку и отлил не много воды на пол, уменьшая объем. Затем долил сто граммов водки, бросил две серые «горошины» и, завинтив обратно крышку, тщательно встряхнул. Примерно через полминуты встряски горошины растворились, оставив белые хлопья. Сталкер взял другую бутылку – пустую, сунул в нее пластиковую воронку с вложенной ваткой и начал тщательно процеживать полученный раствор. Вот сейчас Максу стало дурно – он, наконец, понял как делают живец.
– А ну не воротить рыла! Кому пить живчик религия не позволяет, убеждения, или брезгливость – может вылезти наверх и застрелиться. Я даже свой Макаров дам. – Рявкнул Лошадь, но взял себя в руки и продолжил более спокойно: – Умереть от пули легче и приятней чем от спорового голодания. Так что братцы – выбора у вас нету. Или живчик – или смерть.
Максим мрачно посмотрел в злые глаза сталкера, прополоскал рот Спрайтом и решительно протянул руку за бутылкой с живцом. Сделав демонстративный глоток, он передал ее молчавшему Сухробу. Тот протарабанил на своем языке не понятную тираду, но решительно выпил и вернул бутылку Лошади. Приготовленное ведро так и не понадобилось.
Они налили и выпили водки, потом выпили еще раз и в глазах Максима качнулся потолок. Он откинулся спиной на кушетку, бережно пристроил на груди свой бетонный гипс и закрыл глаза. Очередной день в безумном мире для него закончился.
На следующее утро Лошадь затеял выход в город. Макса, ввиду полной боевой непригодности попытались оставить на базе, но он воспротивился. Да, боевая единица из него никакая, но сломанное предплечье таскать рюкзак не помешает. И вообще – тягловый ишак для переноски груза нужен? Извольте – он готов. Килограмм сорок за плечами потянуть – всегда пожалуйста. Лошадь тяжело вздохнул и пистолет с кобурой со своего бедра лично перевесил на левую ногу Максима. Шансов, что тот сумеет с левой руки попасть в башку зараженного не много, но хоть какая-то индивидуальная защита.
Сам Сталкер взял с собой лук со стрелами, забросил за спину легкий АК-74 с откидным прикладом и не забыл про фирменный клюв, головка которого торчала над рюкзаком. У Сухроба остался Мосберг, применять который тот дал слово строго по команде и, в награду за понимание – получил десять пулевых патронов. Общую цель похода Лошадь сформулировал мутно – пробурчал, что надо «поднабить хабара», «пощипать жмуриков» и «нормальный сталк на базу только спать приходит». Шли, разумеется – в недавно загрузившийся Архангельский кластер через уже знакомую трещину вдоль улицы Парижских коммун.
Максим был убежден, что они с Сухробом выходили грамотно, следуя тщательно продуманной тактике и осторожно, но посмотрев – как ходит Лошадь… Да они с города не вышли. Они грубо проломились сквозь орды тварей, которые их не сожрали благодаря везению. С перебежками от подъезда к подъезду угадали верно, но исполнили на уровне дилетантов и голом оптимизме. Да и колонна, что рвалась из города – выручила здорово. Отвлекла внимание тварей на себя.
Первая их ошибка состояла в том, что они старались выбрать дворы свободные от мертвяков. То есть вообще пустые, что являлось глупостью. Зараженные на самых низших стадиях должны болтаться непременно – это верный знак, что рядом нету крупняка. Топтуны, руберы и элита зараженного мира – своих низших братьев обижали, могли ради развлечения убить и закусывали ими в случае неудачной охоты на нормальную пищу. Логика в подобном отношении просматривалась – все что не могло себя защитить или быстро убежать являлось пищей и расходным материалом. Самых низших не брали в стаи и коллективные охоты. Но они хорошо чуяли приближение сильного хищника и торопились спрятаться.
Вторым откровением явилось то, как сталкер по городу передвигался. Он не только это делал по другому – он иначе думал. Сначала присматривал точку, куда стремился добежать, потом создавал на пути легкий шум и выжидал, внимательно наблюдая за реакцией болтавшихся поблизости не опасных зомби. Если наблюдаемые не проявляли признаков паники, то вперед бегом запускался Сухроб, потом Максим, а сам Лошадь шел последним, никогда не забывая отблагодарить мертвяков ударом клюва в голову. А вот если чего-то на выбранном пути не нравилось – немедленно менял все. Сам двор, направление движения и даже квартал. Все квартиры примерно одинаковы и то, что лежит в одном магазине есть и в другом. И редко прямой путь получается безопасным и быстрым.
