Бертрам Чандлер - Ворота в никогда
— Но, сэр, это был несчастный случай, я тоже все видел. Когда стабилизатор «Собраона» зацепился за страховочный трос «Маламута», капитану Клаверингу ничего не оставалось, как продолжать подъем. Корабль чуть не потерял управление. Попытка приземлиться привела бы к катастрофе.
— Я не спорю, что это несчастный случай, — тоном, не допускающим возражений, заявил Граймс, — но закон есть закон. Кто-то должен оплатить ремонт «Маламута». Думаю, этим, как всегда, займется Ллойд.
«Несчастный случай? „Собраон“, можно сказать, родной брат „Салли Энн“ — последнего корабля Клаверинга, его личного корабля, на котором капитан пролетел тысячи парсек. Клаверинг не первый раз за пультом „Собраона“. Он должен знать этот корабль до последней гайки, он должен чувствовать инерционный двигатель, как собственное сердце. Вдобавок, он начальник порта и не мог не знать, что может зацепиться за швартовый трос „Маламута“. Но почему… вернее, зачем?»
Зачем? Причин предостаточно. Капитану совершенно не нужно, чтобы Граймс барражировал над поверхностью Иблиса под предлогом поиска места для базы. Зная слабость Джиллингса, он специально напоил капитана перед стартом. В свою очередь, Джиллингс прекрасно понимает, что виновником происшествия выглядит именно он — и в том числе юридически. А значит — подтвердит любую версию Клаверинга, лишь бы никто не усомнился в его профессиональных качествах. Тем более что владельцы судна тоже не преминут переложить вину на него.
В это время на маленьком экранчике приемника появилось удивительно спокойное лицо Клаверинга. Сзади стоял Джиллингс — он, казалось, постарел за эти минуты на несколько лет.
— «Собраон» — Аэрокосмическому управлению Иблиса… Похоже, у нас обошлось без поломок, но до окончания проверки оставляю корабль на орбите. Возвращаюсь. Прием.
— Здесь коммодор Граймс, сэр.
— Соедините меня с ним… Готовы? Доброе утро, коммодор. Увы, мы задели ваш «Маламут». Я видел на экране заднего обзора, как он рухнул. Мне очень жаль.
— Мне тоже, — ответил Граймс.
— Я — агент Ллойда на Иблисе. Как только вернусь, немедленно проведу оценку повреждений.
— Будет очень любезно с вашей стороны, — сказал Граймс.
— Не принимайте близко к сердцу, коммодор. И простите меня, пожалуйста. Мне нужно вести корабль. Конец связи.
— Гхм, — отозвался Граймс.
Этот обмен пустыми фразами не вызвал ничего, кроме раздражения, но теперь можно было снова спокойно подумать. Нет сомнений, что корабль поврежден умышленно, с дальним расчетом, и вся операция продумана до мелочей. Клаверинг сделал все возможное, чтобы Граймс и Вильямс не оказались в командном отсеке «Собраона» во время старта. Минеральная вода со снотворным в холодильнике — Клаверинг знал, что после трапезы им захочется пить. Конечно, это было лишь предположение, но факты говорили сами за себя. Надо было оставить одну в качестве образца… но какой от этого толк? На Иблисе нет ни полиции, ни лаборатории судмедэкспертизы. Клаверинг — сам себе закон и порядок.
Упомянутый Клаверинг снова появился на экране НСТ-передатчика.
— Я на орбите, — сообщил он. — Помощник капитана выполняет проверку корабля. Коммодор Граймс еще здесь? Отвечаю на ваш рапорт. Во время взлета мы попали в локальную зону турбулентности.
— Какую зону, капитан Клаверинг? Я все видел собственными глазами!
— Послушайте: возможно, у поверхности земли ветра и не было. Однако в более высоких слоях атмосферы над ущельем часто возникают резкие порывы.
— Даже на высоте всего-навсего ста метров?
— Да.
«Кому еще знать этот треклятый мир, как не тебе, — подумал Граймс. — Любое твое слово перевесит сотню, если я попытаюсь поднять шум».
— Что касается вашего дальнейшего пребывания на Иблисе, — продолжал Клаверинг, — ваши люди будут проживать в моем отеле бесплатно, как и вы, коммодор. Увы, я бессилен сделать так, чтобы вы не винили меня в том, что произошло.
«Ты очень близок к истине», — подумал Граймс.
— Обговорим детали по моему возвращению. «Именно этим мы и займемся».
— Тогда… до встречи.
— До встречи, капитан Клаверинг, — ответил Граймс, стараясь придать словам легкий угрожающий оттенок. Если капитан Клаверинг почувствует беспокойство, то, возможно, начнет допускать ошибки.
«Эх, черт побери, как жаль, что я — не полицейский».
— Пожалуйста, позвоните в отель и узнайте, проснулся ли коммандер Вильямс, — обратился он к дежурному офицеру.
Похоже, что коммандер Вильямс еще спал. Когда проснется и узнает, что тут произошло, думал Граймс, можно представить себе его чувства. Вильямс любил свое крошечное суденышко с такой нежностью, с какой редкий мужчина любит женщину.
19
Вильямс появился только к полудню. Услышав о том, что случилось с его кораблем, он мгновенно переключился из сонного полутранса в состояние боевой готовности. Наскоро одевшись, он тут же бросился в космопорт, чтобы собственными глазами оценить обстановку.
Граймс остался один в просторной гостиной «Объятий Люцифера». После того как отбыл злополучный круизный лайнер, в отеле стало почти пусто.
В гостиной появилась Салли Клаверинг и присела напротив, к маленькому столику, сервированному для кофе.
— Я слышала о том, что случилось, коммодор.
— И, вероятно, слышали, что именно, — буркнул Граймс. Настроение было отвратительным. — Всего-навсего авария.
— Но Йен — превосходный пилот.
Граймс слегка смягчился. Ему всегда было трудно грубить по-настоящему привлекательным женщинам.
— Даже у лучших из нас могут наступить черные времена. Рано или поздно… на то он и несчастный случай.
— Вы думаете, что это несчастный случай? — переспросила она.
— Гхм, — неопределенно отозвался он.
— Мне страшно, коммодор. Я чувствую… это больше, чем просто предчувствие: у Йена какие-то неприятности. За последний год он… изменился. Я несколько раз пыталась его расспросить, а он в ответ только смеется.
— Финансовые проблемы? — предположил Граймс. Она усмехнулась.
— Думаю, это последнее, что может случиться. Вы ведь знаете, я была казначеем на «Салли Энн» — так и продолжаю заниматься тем же самым. Веду бухгалтерию отеля… и всего остального тоже. Не хочу хвастаться, но все действительно отлично.
— Тогда налоги?
— Нет. На самом деле, коммодор, мы исправно платим государству. Иблис относится к Мирам Приграничья, а значит, юридически является частью Конфедерации. Но мы, экипаж «Салли Энн», стали не просто первыми поселенцами, а постоянными жителями этой планеты. Как определил адвокат наше положение? «Вы принадлежите Конфедерации, но в нее не входите». Рано или поздно Высший Совет Конфедерации вынесет на рассмотрение закон, где четко обозначит наш статус. А пока мы платим налоги, а также пошлины на все, что ввозим. Рассмотрение закона задерживается по одной причине: никак не могут прийти к единому мнению, какой из миров Приграничья возьмет нас под свое крылышко — Лорн или Дальний, Ультимо или Фуле. Дело усложняется еще тем, что «Салли Энн» числится в составе Вооруженных сил Федерации. Это значит, что все мы, весь ее экипаж, до сих пор являемся гражданами Федерации.
— Очень запутано, — кивнул Граймс.
— Еще бы. Конечно, если во Флотилии решат, что здесь должна располагаться военная база, мы вряд ли что-то сможем изменить, — она улыбнулась. — Правда, члены законодательного собрания получают на гостиничные номера скидку. Это должно сработать.
— Мне не стоило об этом знать.
— Про это все знают. Как и о том, что нам придется непомерно поднять цены, если вся наша прибыль будет уходить на налоги. Гости из Миров Приграничья не имеют таких средств, как те, кто прилетает на круизных лайнерах с планет Федерации. В ближайшее время возвращается «Македония». Пока она будет здесь, Йен отправится на «Салли Энн» на Ультимо — забирать большую группу туристов из Миров Приграничья. Между прочим, здесь будет проходить религиозная конференция.
— Забавно. На этой планете вряд ли возможно проникнуться страхом к адскому пламени, — заметил Граймс.
— Пожалуй, вы правы, коммодор. Но они не принадлежат ни к одной из древних религий. Это поклонники какого-то нового культа, течения, учения… Как они это называют… Ворота? Что-то в этом роде.
— По существу, все религии являются воротами. Или притворяются воротами, которые ведут: куда-нибудь ведут, — Граймс решил не углубляться в дебри философии. — Судя по тому, как у вас идут дела, капитану Клаверингу не о чем беспокоиться.
— Но мне есть о чем беспокоиться, коммодор. Да, проблем нет и не должно быть. Но в последнее время Йен стал каким-то… странным. Простите, что прошу вас… но, по-моему, вы могли бы помочь ему. Вы оба астронавты. Вам он расскажет то, что вряд ли расскажет мне.
