Рэй Олдридж - Контракт на Фараоне
Высоко вверху, на границе неба, облако крохотных предметов пролетело сквозь первые следы атмосферы. Несколько из них слишком отвесно падали, поэтому сгорели, а остальные в конце концов благополучно упали в стратосферу.
Когда они оказались в более густом воздухе, они выпустили тоненькие крохотные крылышки и разлетелись в всех направлениях. Часом позже они разлетелись по всем регионам обитаемого плато Фараона, ища феромонные маяки.
Один расположился как раз за окном человека. Он прижал свой крохотный интерфейс к приемнику, который был укреплен на подоконнике, включив тем самым низкий, настойчивый тревожный сигнал, пульсирующую ноту, которую не мог не услышать человек в комнате.
Когда его устройство наслаждения выключилось, человек заметил сигнал и снял индуктор.
— Что еще? — сказал он бесцветным голосом, обращаясь к пустой комнате.
Он подошел к приемнику и нажал на кнопку, которая выключала сигнал тревоги. Сообщение с орбиты ввелось само в маленький экран приемника, и человек нагнулся, чтобы увидеть, как оно пробегает вверх по экрану.
СВЕРХФАКТОРИАЛЬНЫЙ АГЕНТ НА ФАРАОНЕ, ВЕРОЯТНО, ЗАМАСКИРОВАН
ПОД БРОДЯЧЕГО ПРОДАВЦА ЗМЕИНОГО МАСЛА. КРАЙНЯЯ УГРОЗА ДЛЯ ВСЕХ
ОПЕРАЦИЙ. В ЕГО МОЗГУ ИМПЛАНТИРОВАНА СМЕРТНАЯ СЕТЬ ГЕНЧЕЙ.
ОПОЗНАТЬ И УСТРАНИТЬ БЕЗ СЛЕДА. ДЕЙСТВОВАТЬ С МАКСИМАЛЬНОЙ
ОСТОРОЖНОСТЬЮ.
Вслед за сообщением появилась грубозернистая фотография. Худощавое красивое лицо дерзко смотрело с экрана — уверенное, целеустремленное лицо.
— Максимальная осторожность, — пробормотал раздраженно человек. Он схватил посыльное устройство с окна и сдавил его между пальцами, скатывая его в крохотный шарик фольги. Он щелчком выбросил его из окна и уселся подумать. По всей вероятности, агент работал в чьем-то еще секторе, и это была не его проблема. «Ну и хорошо», — подумал он. Он предпочитал убивать просто, прямо, задушевно. Это задание потребовало бы отвратительно тонкого подхода.
Все же убийство было убийством, и он стал надеяться, что агент окажется достаточно глупым, чтобы залезть в его сектор. Он выложил свою собственную маскировку, которая тоже состояла из потрепанной яркой одежды продавца змеиного масла.
— Вероятно, — сказал он сам себе, — мы одинаково мыслим.
Он проверил свои татуировки, которые пока были яркими. Он убедился, что определенные виды оружия были заряжены и в порядке. Он выложил свой запас змеиного масла и убедился, что ни один из его флаконов не просрочен больше, чем надо. Он упаковал несколько предметов пангалактической роскоши — нелегальные подкожные шприцы, запрещенные нейронные индукторы, развлекательные шпули с черного рынка. Он их использует, чтобы подкупать прочих агентов Лиги, когда необходимо будет их сотрудничество. Все эти вещи он разложил перед собой аккуратными рядами, потому что это был человек осторожный и аккуратными.
Наконец он подошел к стене и открыл тайник в камне. В тайнике он спрятал все пангалактические вещи, которые ему придется оставить. Потом он улегся на подстилку и отдыхал в ожидании утра. Но он не спал, он лежал в темноте, широко раскрыв глаза, а рот его застыл в трепещущей улыбке.
На заре Руиз проснулся от звуков звенящей упряжи и криков, звуков, которые слабо доносились сквозь его окно. В этих криках была некая особенность, какой-то диссонанс, который пробудил любопытство Руиза. Взгляд из окна ничего не открыл, кроме пустой площади с ее зловещими ящиками и свалки, серой и пустой под восходящим солнцем. Он встал с постели и вышел в холл, хотя глиняный пол был ледяным под его голыми ногами.
В конце зала было занавешенное окно, которое выходило во двор гостиницы. Руиз слегка приподнял занавеску и выглянул.
Высокий стройный дворянин в черном кожаном охотничьем костюме стоял во дворе, визжа на двух конюших, которые пытались оседлать крупное верховое животное. Животное было очень нервное, как оказалось, а дворянин получал извращенное наслаждение в том, чтобы сделать задачу конюших более трудной, поскольку он орал на них как раз тогда, когда они держали седло наизготовку, чтобы положить его на спину зверя.
— Быстрее не можете что ли, свиньи? Солнце зайдет, прежде чем вы закончите!
Лицо дворянина привлекло внимание Руиза. Оно было типичным для фараонской знати, узкое и с тонкими костями — хотя в данном случае его искажало безумие. Рот подергивался, глаза вылезали из орбит, а два лихорадочных пятна подчеркивали выступающие скулы. Руиз предположил, что это и был местный номарх, Лорд Бринслевос.
Минутой позже, когда конюшие были почти у цели, Бринслевос рванулся вперед и ударил животное своим кнутом, так что оно отпрянуло от человека, который собирался удержать его. Конюшие бросили на дворянина злобные взгляды, но не протестовали.
Наконец, смилостивившись или наскучив такой забавой, Бринслевос позволил, чтобы седло наконец надели. Он грациозно вскочил на зверя. Это заставило животное встать на дыбы, и конюшие разбежались.
— До свиданья, — сказал Бринслевос, широко растянув рот в какой-то дурацкой ухмылке, и галопом умчался прочь. Звук его скачки медленно замирал в отдалении.
Руиз отвернулся от окна и вернулся в свою комнату, беспричинно подавленный. Он сидел на кровати и собирался с силами. Наконец он стал строить планы.
Когда он наконец спустился к завтраку, столовая была пуста, а каша загустела и стала холодной, как камень. Но красивая молодая женщина в грязной сорочке вбежала в столовую и отрезала щедрый кусок. Он догадался, что она, должно быть, и есть одна из «простых шлюх», которых Денклар поминал в связи с Бринслевосом. У нее на щеке темнел синяк, и двигалась она очень осторожно, но в остальном она казалась весьма веселой. Она иногда улыбалась ему, пока расхаживала по столовой по своим делам, собирая грязные тарелки, а он улыбался в ответ.
Когда он покончил с кашей, он откинулся назад на стуле и стал ковырять в зубах острым шилом, которое он носил на цепочке на шее. Его внимание, по каким-то причинам, сосредоточилось на ногах девушки. Ноги у нее были длинные, гладкие и загорелые, а ее ступни были красивы красотой ног, которые никогда не знали ботинок.
Он оторвал от нее взгляд и снова опустил глаза в пустую миску из-под каши. Ему становилось немного страшно из-за его неуправляемых мыслей. Накер наверняка покопался в его нравственных ценностях. Ему придется очень внимательно следить за собой, пока он не покончит с этим и не найдет какого-нибудь другого уловителя умов, достойного доверия. Если он доживет до того, что снова увидит Накера, то ему придется отучить это чудище от того, чтобы упражнять свое чувство юмора за счет Руиза. Руиз покачал головой. Если он позволит себе отвлечься в критический момент, может статься, он не сможет отплатить Накеру за его шутку. А разве не позорно это будет?
Он заставил свои мысли снова вернуться на более продуктивный путь. Сперва он проведет несколько дней, продавая масло местным болванам. Он попробует исследовать структуру планеты Фараон. Голова его чуть не лопалась от фактов, диалектов и социологических анализов — но они существовали в холодном интеллектуальном вакууме. А ему надо было знать, что означало БЫТЬ фараонцем, прежде чем он мог безопасно продвигаться к своей цели. Он преднамеренно выбрал для себя появление в такой богом забытой провинции, чтобы дать себе немного передохнуть от интриг. Он расслабится и более старательно сольется со своей личностью продавца змеиного масла, а потом уже направится по своим делам. Послание-на-задание зашевелилось в глубине его мозга, причинив ему крохотную боль позади глаз, а потом успокоилось, поскольку, вероятно, могло разрешить ему помедлить какое-то время.
Девушка кончила убирать со стола и подошла, чтобы сесть у его стола, не дожидаясь приглашения.
— Привет, — сказала она, обнажив в улыбке зубы.
— Привет, — сказал он, возвращая шило в ножны.
— Какой миленький ножичек, — сказала она.
— Спасибо. Моя мать дала мне его. Она сказала, что он защитит меня от опасных женщин.
— Он сработал?
Он театрально вздохнул.
— В последнее время что-то нет. Но я продолжаю надеяться, весьма набожно.
Она рассмеялась, явно в восторге.
— Ты не очень-то любезен.
На его лице появилось выражение комического трагизма.
— Увы, я вдобавок и не очень богат.
Она придвинула свой стул поближе к нему и положила теплую руку ему на плечо.
— Я тебе назначу особую цену. Как один мастер развлечений другому. Или можно устроить бартер.
Он улыбнулся. Но его беспокойство относительно Накера и его решимость держать свои мысли только на деле вместе охладили его пыл.
— Это очень мило с твоей стороны. Я еще, может быть, напомню тебе о твоем обещании.
Она, вероятно, почувствовала его бесстрастность, но, казалось, не обиделась на это. Она похлопала его весьма дружелюбно по руке.
