Уильям Форстен - Бригада
Пэт вздохнул, вернулся за стол, открыл ящик и достал бутылку с двумя стаканами. Налил водки и предложил Калину.
Президент медленно поднялся, и у Пэта мурашки забегали по спине. У Калина был такой же взгляд, как у Линкольна, те же цилиндр и борода. В этот момент он был вылитый Линкольн.
Президент надел цилиндр и отрицательно покачал головой.
— Я не буду с тобой пить, — тихо проговорил Калин и направился к двери.
— Мистер президент.
Калин остановился и оглянулся.
— Пожалуйста, не делай этого. Если никакие другие причины не могут тебя убедить, то я прошу тебя ради Эндрю.
— Какой смысл в моем президентстве? Вы, янки, дали мне эту должность, так же как вы дали нам и все остальное — Республику и эту проклятую войну.
— Мы дали свободу самим себе. Черт возьми, Калин, ты не помнишь, что из шести сотен парней, попавших сюда, в живых осталось меньше двухсот, что уже более ста тысяч солдат, воевавших вместе с ними, похоронено? Мы сражались все вместе, и никто никому ничего не давал. Свобода — это не подарок, это право, которое нужно заслужить кровью.
— И сколько еще крови мы должны пролить?
— Возможно, кровь каждого из нас — твою, мою, всех. Но будь я проклят, если перед кем-нибудь согнусь. Я — Патрик О'Дональд и никому не позволю передо мной заноситься. Будь то боярин, или ирландский лорд, или тем более какие-то бантаги.
— Дай бог, чтобы ты оказался прав.
— Так мы остаемся?
Калин замялся:
— Пока да.
Поправив цилиндр, президент вышел из кабинета.
Облегченно вздохнув, Пэт откинулся на спинку кресла и, не думая об обещании, которое он дал сам себе, выпил оба стакана.
— Пэт О'Дональд, я смотрю, ты и вправду не притрагиваешься к бутылке, как обещал.
Пэт поднял голову и увидел в дверях Эмила.
Пэт грустно покачал головой и, налив еще два стакана, жестом предложил доктору присоединиться.
Вздохнув, Эмил сел и с притворной неохотой взял стакан.
— Как он, Эмил?
— Пока не знаю. Я резал его прямо на полу поезда, в далеко не стерильных условиях. Кажется, мне удалось остановить кровотечение. Но боюсь, что придется делать еще одну операцию. Сломаны два ребра, и в легких могли застрять обломки костей. Но повторная операция убьет его: он потерял слишком много крови.
Эмил вздохнул.
— Ему нужна кровь, черт побери. Я думал о том, чтобы взять чью-нибудь кровь и перелить ему.
— Разве ты раньше этого не делал?
Эмил кивнул:
— Пять раз. Но только в крайних случаях. Если бы я этого не сделал, они бы умерли. Три раза были удачными, но в двух других что-то не получилось. Словно кровь была не та. И они оба умерли, хотя я не знаю почему. Я не хочу рисковать.
— А если ты этого не сделаешь?
— Скорее всего, он умрет.
— Тогда делай! — заревел Пэт.
Эмил опустил голову.
— Одно дело, если он умрет сам, а другое, если я убью его своим дурацким экспериментом.
— А что Кэтлин?
— Она сейчас с ним. Я освободил ее от других обязанностей, все равно от нее сейчас нет никакого толку.
Пэт кивнул.
— Что у вас здесь произошло с Калином? Я стоял за дверью и слышал жуткий крик.
— Просто он решил выбросить белый флаг.
Эмил вздохнул.
— Неужели до сих пор есть надежда на победу? Такое ощущение, что уже несколько месяцев нас преследуют одни поражения.
— Это еще не поражение, — сказал Пэт, и ему показалось странным, что он это говорит. С тех пор как их обошли с фланга под Капуа, в его сердце поселилось неприятное предчувствие поражения. Оказывается, все, что нужно было сделать, — это произнести эти слова вслух. Если бы даже он прошептал их кому-нибудь на ухо, они бы разлетелись, обрели собственную жизнь и, возможно, разрушили бы нависший над ними злой рок.
— Мы будем удерживать Рим и победим. Так хотел Эндрю.
— Хорошо бы.
— Эмил? — В дверях стояла перепуганная Кэтлин. — У него опять открылось кровотечение.
Эмил вскочил и пронесся мимо Кэтлин, Пэт последовал за ним. Подойдя к Кэтлин, он обнял ее за плечи, словно хотел помочь ей пройти через старый Форум, переоборудованный в штаб накануне сражения, а затем вниз по лестнице в комнату, где лежал Эндрю. Когда Пэт вошел в помещение, у него на лбу выступил пот. Здесь установили печку, и труба от нее уходила в потолок.
Пэт не видел друга с тех пор, как Эмил начал делать ему операцию в поезде, поэтому восковое лицо Эндрю его напугало.
Он напоминал куклу с запрокинутой головой. Его губы медленно шевелились, а изо рта текла тонкая струйка крови. Пэт посмотрел на пол и увидел резиновую трубку, соединенную с бутылкой, в которую капала кровь.
Эмил и Кэтлин встали на колени у его кровати, а Пэт подошел поближе.
— Позовите О'Дональда, — прошептал Эндрю, — они уже на стене.
Пэт понял, что в бреду Эндрю привиделось одно из прошлых сражений.
Эмил посмотрел на бутылку, на струйку крови в углу рта Эндрю, приставил ухо к его груди, послушал и резко выпрямился.
— Нужно оперировать.
— Но он умрет, — сквозь слезы прошептала Кэтлин.
— Он умрет, если я этого не сделаю.
Эмил подошел к столу возле кровати, открыл сумку с инструментами и сделал знак санитару начинать подготовку к операции.
Кэтлин стояла вся в слезах.
— Пусть он упокоится с миром.
— Он не умрет! — закричал Эмил. — Я не дам ему умереть!
Кэтлин умоляюще смотрела на Пэта.
Пэт нервно сглотнул.
— Возьми мою кровь.
— Это слишком рискованно, — возразила Кэтлин.
Эмил испытующе посмотрел на О'Дональда.
— Я возьму кровь у кого-нибудь другого. Это отнимает много сил.
— Тогда возьми мою, — сказала Кэтлин, — я его жена.
— Я не знаю, почему одна кровь подходит, а другая нет. Возможно, пол тоже играет роль, так что ты, Кэтлин, не подходишь.
— Черт тебя дери, Эмил, возьми мою, — настаивал Пэт. — Я не могу просто так здесь стоять, будучи не в состоянии что-либо сделать.
Эмил подошел к Кэтлин и положил руки ей на плечи.
— Ты его жена, тебе решать. Но помни, что решаешь судьбу не только Эндрю, но и армии, и всей Республики. И если ты не согласишься, Эндрю точно умрет, а так у него по крайней мере появится шанс.
Она посмотрела на Эндрю и через несколько секунд кивнула.
Эмил велел санитарам принести носилки. Эндрю бережно переложили с кровати на носилки и отнесли на операционный стол, который представлял собой всего-навсего поставленные друг против друга козлы с кушеткой наверху. Принесли еще козлы и кушетку, из них соорудили второй операционный стол, и Эмил велел Пэту снять мундир и закатать рукав.
Неожиданно для себя Пэт занервничал. Несмотря на жару в комнате, он дрожал, ложась на носилки рядом с Эндрю. Взглянув на Эндрю, он увидел безобразную рану у него на боку, чуть ниже подмышки.
Эмил осторожно снял повязку, и Пэту показалось, что через рану можно заглянуть Эндрю в самое нутро, поэтому он поскорее лег, чтобы ничего не видеть. Доктор вытащил из раны трубку, из нее полилась какая-то жидкость. У Пэта было очень странное ощущение, он видел множество ранений, но сейчас рядом с ним был его друг, боевой товарищ и командир.
Глаза Эндрю открылись, и Пэт понял, что он смотрит на него.
— Ты тоже ранен? — с тревогой прошептал Эндрю.
— Нет, Эндрю, просто Эмил хочет перелить тебе немного моей драгоценной крови. — Пэт усмехнулся. — Станешь настоящим ирландцем.
Эндрю попытался улыбнуться:
— Надеюсь, я хоть опьянею.
После этих слов Эндрю снова закрыл глаза и провалился в сон.
Кэтлин держала что-то, похожее на большой флакон с духами, и, обойдя вокруг Эндрю, начала разбрызгивать в воздухе раствор карболовой кислоты. Несколько капель попало на Пэта, у него защипало глаза.
Эмил открыл какой-то пузырек, и по комнате распространился сладкий запах эфира.
— Не очень много, — прошептала Кэтлин.
— Я знаю, я не могу.
На лицо Эндрю надели маску, и Эмил капнул на нее немного эфира, после чего лицо Эндрю стало таким спокойным, как будто он уже умер.
Затем Эмил повернулся к Пэту, держа в руках иглу, соединяющуюся с резиновой грушей при помощи трубки. Из этой груши выходила еще одна трубка, на конце которой также была игла. Эмил наскоро объяснил, что он собирается делать, и Пэт кивнул, едва справляясь с волнением.
После этого к Пэту подошла Кэтлин, протерла ему руку водкой и крепко перетянула выше локтя. Пэт почувствовал укол и закрыл глаза, но через мгновение снова открыл их и оглянулся.
Эмил, стоя на коленях, разрезал рану. Потом он стал куда-то удаляться, и вскоре все исчезло.
Проезжая мимо сгоревшего республиканского броневика, Гаарк остановился и спешился. Морозной ночью корпус машины искрился, отражая свет горящего в небе Большого Колеса.
Он с любопытством посмотрел наверх. На которой из этих звезд был его дом? И в этой ли она Галактике? «Нет, мой дом здесь, — думал он, — это моя империя». Он подошел к броневику и стал рассматривать пробитую в нем дыру. Возле машины валялось обгоревшее обмундирование. Внутри него воины нашли вполне подходящий ужин.
