Игорь Огай - Предел обороны
– Ну? – осведомился Сергеев.
– Щас, – отмахнулся Павел. – Щас, погоди…
Что-то было не так, Семен брал трубку всегда. В любое время суток и в любом состоянии, кроме крайней степени опьянения. Однако сейчас он вряд ли мог позволить себе настолько расслабиться.
Недолго думая, Павел набрал номер шефа. Может, оно и к лучшему, Семен все равно не знает, в каком состоянии пребывает очкарик, которого Павел сдал патрулю. А выяснить это не помешает: может быть, один из сектантов уже в руках Ассамблеи? Если так, то не стерли б ему память ненароком.
– Да! – Потапов рявкнул в трубку, не дожидаясь окончания первого же звонка. – Паша – очень быстро, – в чем дело?
Быстро? Павел невольно обшарил взглядом стол с уликами, оглянулся на Сергеева. Ну-ка попробуй быстро рассказать все, что уместилось в последний час, изложить факты, объяснить подозрения…
– Сергей Анатолич, что с Семеном? Он не отвечает на телефон.
– Ему не до телефона сейчас. Гипербореи что-то натворили на Бочкова. Очень серьезно натворили, вся фабрика на ушах.
– Не сумели заместить память?
– То ли не сумели, то ли, наоборот, перестарались… Слушай, не грузи меня этим, я в оперативный штаб опаздываю. Тебе самому-то что нужно было?
– Так, ничего… За Филиппыча вот беспокоюсь…
Потапов не стал тратить время на прощание, просто отключил аппарат. Павел тоже задумчиво сложил свою трубку.
Что такого гипербореи могли натворить на Бочкова, если расхлебывать приходится всей Ассамблее? Все что угодно. Например, заместить по ошибке часть земной реальности куском другого мира из иной ветви. Градобор, правда, говорил только о сознании свидетелей, но для гиперборейских творцов от сознания до материи один шаг. И если что-то пошло не по плану, Совбезу действительно есть чем озаботиться. Одно хорошо, память очкарика не пострадает: сейчас никому до него нет дела.
– Ну и?.. – терпеливо напомнил о себе Федор.
Павел нахмурился, возвращаясь к насущному.
– Самим придется, – сообщил он. – Некого подключать, у наших проблемы сейчас.
– У наших… – Капитан качнул головой. – Ну-ну… Скажи-ка, ты книжку эту внимательно читал?
В руках он держал кожаный том, раскрытый теперь на последней странице.
– Издеваешься? – осведомился Павел. – Даже обложку не открывал.
– Оно и видно. Тогда полюбопытствуй-ка вот. Там, где выходные данные.
Павел быстро пробежал по диагонали набранный мелким шрифтом текст. Не вник, взял книгу из рук Сергеева и прочитал вдумчиво, все подряд.
Сдано в набор… подписано к печати… формат, бумага… Все не то. Ниже параметры шрифтов, куча непонятных сокращений, тираж, номер заказа, название типографии…
Стоп. Тираж!
Павел поднял глаза на Сергеева.
– Молодец, опер, – с уважением похвалил он. – Можешь, когда хочешь. Думаешь, был спецзаказ от гуру?
Федор пожал плечами.
– А кому еще мог понадобиться тираж пятьдесят экземпляров? Уж точно не для розницы.
– Адрес типографии есть.
Сергеев довольно ухмыльнулся:
– Тогда почему мы еще здесь?
Без дальнейших рассуждений Павел вручил ему увесистый том, рассовал по карманам обе рукописные тетради конспектов и шагнул в коридор. Наследница квартиры не препятствовала отходу. В заначке сектанта, похоже, нашлись не только деньги – из кухни доносилось характерное бульканье и позвякивание.
4
– Слушай, человек… – позвал Федор, хмуро глядя, как старые «дворники» «Волги» размазывают по стеклу мокрый снег.
– Меня по-другому зовут, – напомнил Павел.
– Да, извини. Просто ты сначала назвался… Обстоятельства первой встречи, знаешь ли… Я такое запоминаю.
Павел кивнул, принимая извинения и информацию.
– Так вот… – продолжил опер. – Все спросить хочу: почему о вас никто еще не знает? Дела вы творите громкие, как я погляжу, а Москва – она ведь слухами полнится. Разными. И только про вас ничего.
– Сплюнь, – посоветовал Павел. – Если про нас слухи поползут, тут такое начнется… Это ведь не кино, Федя, это все взаправду. Шеф как-то пробовал смоделировать такую ситуацию. По всему выходило, что тогда нынешней цивилизации конец.
– Почему?
– В первую очередь потому, что ассамблейщики с Земли все равно не уйдут – это ведь залог их выживания. Просто установят удобный для себя порядок вещей.
– В каком смысле – порядок? Режим?
– Нет, почему. Они ведь не дураки – знают, чем кончаются режимы. Скорее всего они просто нас купят. Всех. Кого золотом, кого технологиями, а кого и просто халявной жратвой. Могучие они, Федя. Им вскладчину Землю прикормить – раз плюнуть. Тебе оно надо – быть кабанчиком на откорме?
Сергеев помотал головой. Несколько минут он переваривал услышанное. Павел не торопил, сосредоточившись на дороге. Не каждый день человеку приходится так круто менять свои воззрения на мир в течение одного дня.
– Ну ладно… – неохотно согласился Федор. – Допустим. Многие, конечно, пошлют к черту всех твоих ассамблейщиков, но большинство действительно купится. Власти уж точно.
Павел кивнул, соглашаясь с ходом рассуждений:
– Причем наши – именно за золото. А то и вовсе за баксы.
– Почему только наши? Остальные другим миром мазаны?
– Другим, Федор. Штаты, например, душу продадут за мировое господство. А нелюдям все равно, чем торговать, – они им это господство на блюдечке поднесут.
– Да-а… – протянул Сергеев. – Вот тогда цивилизации точно конец. Ну ладно, допустим. Почему твои нелюди до сих пор этого не сделали?
– Потому что есть очень маленький шанс на то, что им такое больно аукнется. Вероятностное Древо очень неустойчиво. Самые незначительные события у нас могут вызвать нулификацию десятков ветвей. Нелюди на этом и играют – вычисляют, что, где и когда надо изменить на Земле, чтобы где-нибудь в Древе обрушилась ветвь конкурента. А мысль – она ведь материальна, Федя. Особенно если это коллективная мысль. Еще лучше – страстное желание. В общем, говоря попросту, если человечество разом захочет, чтобы ветви Древа исчезли, они исчезнут. Все, останется только Ствол. Потом, конечно, новые отрастут, но никакой Ассамблеи уже не будет.
– Ну и!.. – От такой волшебной перспективы у Федора на миг сперло дыхание. – За чем же дело стало?
Павел внимательно посмотрел на опера, усмехнулся.
– А ты представь, какой ад здесь у нас надо устроить, чтобы все люди как один захотели нелюдям смерти. И каких денег будет стоить такая… акция. Нет, Сергеев, конспирация выгодна всем, как ни крути. Вот и вертимся, как белка в колесе. А потом… мы ведь и сами о такой возможности недавно узнали, зато ассамблейщики после этого шефа в Совбез пустили. Считается, что на равных.
– Ладно. – Федор кивнул. – Допустим… Значит, в результате вы все их делишки прикрываете. И всего-то?
– В каком смысле – всего-то? – нахмурился Павел.
– В таком смысле, что какая-нибудь еще польза от вас есть?
– Польза… – задумчиво повторил Павел. – Откуда я знаю. Может быть, и есть, а может, все наши усилия… Нелюди ведь по мелочам не вмешиваются, Федя. Если уж надо им кого-то в Древе завалить – здесь у нас тоже что-то серьезное придется сделать.
– Например?
– Это всякое может быть. Развязать войну, сменить государственный строй, убить президента… А там кто его знает, может быть, однажды им понадобится сменить на Земле климат, чтобы выморозить из Древа какую-нибудь теплолюбивую веточку!
– Ясно. – Сергеев насупился. – Все шутим.
– Да какие уж тут шутки! Одна попытка передать чеченцам лучеметы уже при мне была – слава богу, пресекли вовремя! За остальными, каюсь, не уследили. Вторую мировую до нас начали. Татарское иго опять же… Потапов тебе еще не то скажет, так что готовься слушать!
– Вот так, значит, все глобально у вас? – осведомился опер, но скепсиса в его голосе как-то резко поубавилось.
– Вот, значит, так, – отозвался Павел. – Только не старайся поверить во все сразу – мозг вспухнет. Привыкай постепенно.
Федор глубоко вздохнул и заткнулся. За весь остаток пути он не проронил больше ни слова.
По указанному в книге адресу оказалось обычное офисное здание. Четыре арендованных кем попало этажа, два подъезда и куча вывесок. Типографией в понимании Павла все это не пахло и в помине.
– Контора быстрой полиграфии, – прокомментировал Федор, когда «Волга» примостилась поближе к бордюру. – Листовки, буклеты, проспекты… По Москве таких сотни.
Павел с сомнением покосился на книгу.
– И кожаный переплет тоже?
Федор пожал плечами.
– Могли перезаказать кому-нибудь. Тебе какая разница?
– Никакой, – согласился Павел. – Так даже лучше.
Это была правда. С бизнесменами средней руки проще всего иметь дело. Не защищенные толком ни законом, ни «понятиями», ни властью, ни «крышей», они очень легко шли на контакт, как только появлялся шанс спасти свое предприятие.
Колокольчик у двери приветливо звякнул, впуская посетителей. Девушка на приемке улыбнулась. Однако двое вошедших радушие не оценили.
