Джеймс Баркли - Эльфы. Во власти тьмы
Катиетт призвала к себе ТайГетен. Их было пятнадцать, пять звеньев, оседлавших балки, не потревожив при этом вековую пыль.
— Вы все знаете, что будет дальше. Вы все знаете, что мы должны делать. Никаких клинков. Мы не можем позволить себе обагрить свои руки кровью. А теперь по местам. И да благословит Инисс каждый ваш шаг.
В сопровождении Графирра и Меррат Катиетт направилась к переднему краю возвышения, где они и остановились как раз над тремя кафедрами. Остальные отошли чуть назад, чтобы затаиться в ожидании над задней частью сцены, где уступами возвышались ряды кресел. Сановники и высокие должностные лица внизу явно нервничали, а некоторые уже в открытую высматривали пути отступления на тот случай, если события примут совсем уж нежеланный оборот.
Катиетт же не сводила глаз с толпы. В передней части зала она разглядела четверых туали. Они рассредоточились вдоль края сцены, отступив от нее примерно на три ряда. Она видела, как они сыпали проклятиями, нашептывали что-то на ухо соседям и выкрикивали оскорбления в адрес Такаара.
— Видишь их? — спросила Катиетт.
— Да, — отозвался Графирр.
— Если дело дойдет до драки, их нужно будет нейтрализовать в первую очередь.
Пелин закончила выступление и вернулась на свое место. Вслед ей полетели оскорбления и издевательства. Наблюдавшая за ней Катиетт заметила тайные команды, которые та рукой подала своим воинам. Архонт ТайГетен закусила губу. Ситуация очень быстро могла выйти из-под контроля. Она не могла поймать взгляд Пелин, а архонт Аль-Аринаар тем временем обратила весь свой гнев на толпу.
Хелиас воздел руки перед собой, призывая собравшихся к порядку, и зал притих, словно небо перед грозой. Джаринн и Лориус вернулись на свои места за кафедрами.
— Ну, вот мы и подошли к самому главному, — провозгласил Хелиас, и Катиетт не смогла сдержать улыбки при виде его потуг сохранить драматизм интриги. — Вы выслушали обе стороны. Прозвучали слова страсти, силы и веры. Но принимать решение в этом самом главном вопросе будете вы. На чью сторону вы встанете? Подумайте об этом и выслушайте заключительные выступления Лориуса и Джаринна. И еще я хотел бы напомнить вам о необходимости соблюдать тишину и порядок. Уважайте своих жрецов, уважайте своих богов и историю этого места. Лориус, прошу тебя.
Лориус важно качнул головой.
— Братья и сестры. Голосовать за осуждение и порицание — не значит голосовать за уничтожение гармонии. Вы отдадите свои голоса за новый и равный путь вперед, равный для эльфов всех кланов. Вы проголосуете за мир и славу наших богов.
— Джаринн, твоя очередь, — сказал Хелиас.
Джаринн кивнул.
— Братья и сестры. Отмена закона Такаара обезглавит тело эльфийской гармонии. Одно не может существовать без другого. Голосуйте за сохранение закона. Голосуйте за сохранение гармонии и возможность избежать стремительного падения в бездну кровопролития и ненависти.
Хелиас обменялся взглядом с каждым жрецом по очереди.
— Благодарю вас. А теперь прошу всех присутствующих сесть на свои места.
Сердце Катиетт гулко стучало в груди. В зале эльфы рассаживались по креслам, скамьям и прямо на полу. Многим пришлось опуститься на корточки. Кое-кто взобрался друзьям на плечи. Гул голосов звучал громким и неумолчным рокотом. В воздухе повисло громкое и постоянное гудение, как при нашествии насекомых.
— Итак, мы приступаем к голосованию, — провозгласил Хелиас. — Я требую тишины. И еще я требую соблюдения порядка, иначе голосование будет объявлено недействительным.
Гул голосов стих. Шум толпы, собравшейся снаружи, смешивался с какофонией окружающего леса и стуком дождевых капель по крыше.
— Пусть встанут те, кто хотел бы сохранить закон Такаара, а его имя признать почитаемым Иниссом.
За спиной Хелиаса встали со своих мест две трети сановников и высокопоставленных гостей, но, вопреки ожиданиям, собравшиеся в зале не последовали их примеру. На ноги поднялась лишь небольшая горстка, которую приветствовали оскорбительным свистом и выкриками. Стоявший на сцене Джаринн понурил голову. Хелиас выжидал. По залу прокатилась волна, эльфы напряглись, готовые вскочить по первому его слову, уже едва сдерживая свои эмоции.
— А теперь пусть встанут те, кто хотел бы осудить Такаара и исключить его закон из наших уложений.
Зал взорвался оглушительным шумом. Эльфы стремительно вскакивали на ноги, их голоса взлетели к самым потолочным балкам, прокатились по сцене и эхом отразились от стен. Катиетт сразу же заметила, как внизу завязалась драка — немногочисленные сторонники Джаринна расплачивались за свое мужество. Но сейчас она не могла позволить себе беспокоиться о них. Присутствующие сбились в кучу и качнулись к сцене. Она увидела, как вспыхнули словно ниоткуда появившиеся факелы. Катиетт уловила блеск стали, когда кое-кто достал из-под одежды оружие, что являлось прямым нарушением законов Гардарина.
— Объявляю голосование о порицании и денонсации состоявшимся! — прокричал Хелиас, хотя в зале царил хаос и в подведении итогов голосования толпа уже не нуждалась.
Хелиас отступил назад, подавая знак Джаринну и Лориусу следовать за ним. Ни один из жрецов не двинулся с места. Джаринн обернулся к висевшим на стенах гобеленам — символам доблести Такаара и его закона, который столь долго правил эльфами.
Катиетт почувствовала на себе взгляды окруживших ее ТайГетен. Пожав плечами, она кивнула.
— Тай, мы начинаем.
Элитные воины эльфов повисли на руках, держась за потолочные балки, после чего спрыгнули с высоты семьдесят футов. Мягко и уверенно приземлившись прямо на сцену, одновременно выпрямились. Два звена встали перед кафедрами, а остальные три бросились в заднюю часть возвышения, чтобы прикрыть ряды кресел. Катиетт остановилась в самой середине сцены. Внизу, в зале, шеренга гвардейцев Аль-Аринаар приготовилась к схватке.
— Никакого оружия, — крикнула она. — Обезоружить и обездвижить.
Рев толпы оглушал. Вряд ли все те, к кому она обращалась, расслышали ее голос. Она резко развернулась на месте. Хелиас все еще пятился прочь.
— Хелиас. Прикажи ударить в гонги. Мы должны освободить зал.
Но Хелиас не слушал ее; повернувшись, он побежал.
— Будь ты проклят!
Катиетт прикоснулась к плечу Графирра. Воин ТайГетен полуобернулся к ней.
— Они попробуют обойти нас с флангов, — сказал он. — А мы не можем допустить, чтобы сокровища были уничтожены.
— Раздели Тай. Пусть Аль-Аринаар удерживают центр.
Катиетт окинула быстрым взглядом зал. Толпа у переднего края сцены, слегка отпрянувшая при появлении ТайГетен, вновь стала напирать. Провокаторы подзуживали собравшихся, и те стали хором требовать уничтожить гобелены с изображением Такаара, равно как и все цитаты на древнем языке. Напряжение нарастало. В воздухе запахло предчувствием беды.
Катиетт вернулась к кафедрам и увидела, как ряды кресел за ними быстро пустеют. Сановники и высокопоставленные гости поспешно выходили в вестибюль, кухни и конторские помещения за сценой, направляясь к трем выходам, которыми обычно пользовались поставщики провизии и сотрудники. Она подошла к пятну крови в центре сцены и наступила на него.
— Милорд Джаринн, вам пора уходить. Одно звено будет охранять вас. Отправляйтесь прямиком в Аринденет. Здесь, в городе, некоторое время будет неспокойно. Верховный жрец Лориус, вы тоже. Я отправлю еще одну тройку с вами, чтобы она препроводила вас в безопасное место.
— Я не нуждаюсь в твоей помощи, ТайГетен.
— Как вам будет угодно, — отозвалась Катиетт. — Но мы очистим это здание от посторонних. Предлагаю вам укрыться в безопасном месте, пока у вас еще есть такая возможность.
— Лориус, не дури, — вмешался Джаринн. — Я позабочусь о нем, Катиетт. Твое присутствие наверняка требуется где-нибудь в другом месте.
— Благодарю вас, Джаринн. Олмаат! Твоя тройка Тай охраняет жрецов.
Олмаат кивнул, принимая оказанную ему честь. Он был превосходным воином. Самым быстрым среди ТайГетен. Катиетт вновь вернулась к краю сцены. Волна шума и криков неуклонно нарастала. Толпа разделилась: те, кто стоял перед сценой, хором выкрикивали оскорбления и насмешки, а те, кто оказался в задних рядах, ждали и наблюдали молча. Катиетт шагнула влево, чтобы присоединиться к своим Тай.
— Слишком хорошо они организованы, — заметила Меррат.
— Следи за факельщиками. Мы…
Внизу, в зале, кто-то пролаял команду. Над головами у них засвистели метательные снаряды. Глиняные горшки разбились о каменные стены с гобеленами, и содержащаяся внутри жидкость хлынула наружу, заливая каменную кладку, пряжу и кресла. Катиетт потянула носом воздух.
— Масло. — Она знала, что последует дальше. — Тай, за мной.
