Михаил Анечкин - Точка отсчета
А химера над Дорном склонилась, коготь выставила и крутит перед лицом, отчего Дорн уже не кричит, а хрипит от страха. А вы бы не хрипели? Я целюсь, руки дрожат, Дорна боюсь зацепить. Вдруг раз! Коготь ему в ногу вонзает, и вниз хрясь! Дорн уже орет страшно так, боль, видать, адская, чудище, значит, специально помучить его перед смертью хочет. Ну да, значит, терять нечего, я и врезал по химере из пулемета. Она ко мне прыг, как молния, и наполовину уже ближе. Я даже из прицела ее потерял. А жалко-то как, пули-то пулеметные покромсали ее хорошо, тяжко монстру двигаться, сразу видно. Тут откуда ни возьмись очередь, стреляет кто-то, да так удачно, прям по химериным коленям. У нее ножки-то подкосились, и прыжок не вышел, только хлопнулась пузом на травку. Тут-то я как раз очередью ее нащупал, только ошметки кровавые летят. Химера поднялась было, но я ее уже не отпускаю с прицела и вижу, что силы в ней и нету, хлипковата она оказалась против М2. Нашпиговал я ее будьте нате, остановился, только когда увидел, как ко мне бежит последний выживший и руками машет. И то правда, химера сдохла уже, а ствол-то зачем греть, всяко еще может выйти, пулемет нам еще пригодится. А выжил, оказалось, проводник наш. Обрадовался я ему, как родному, хотел спрыгнуть, да глянул, в чем я перепачкался, и Санни вспомнил. Тут что от завтрака у меня осталось, так и вылилось наружу. Я даже удивился потом, как все это съел-то.
Очнулся уже внизу, стою на карачках, блюю, порохом отовсюду несет, кровью и нутрянкой человеческой, а проводник меня по плечу хлопает и по-своему говорит, что, мол, герой я, молодец. А я, может, и молодец, только штаны мокрые, и Дорн орет, захлебывается. Я ему про Дорна сказал, а про штаны промолчал, что же я дурак, что ли. Проводник схватил пакет и к Дорну побежал, а я по-тихому в «Хамви», первый попавшийся запасной комплект обмундирования схватил и в сторону. Конечно, тутошние твари могли меня и подловить, им, похоже, моя М16 как семечки, прав был русский. Только не знаю как, но просек я, что нет сейчас тут никого. Внизу ручей тек, хоть и говорили нам, что нельзя в пси-аномалии водой пользоваться, только наплевать мне уже на все стало, так что я в нем вымылся наскоро, как мог, и переоделся.
Только поднялся – смотрю, русский Дорна тащит, а тот вроде и не орет уже. Я к нему подскочил, вдвоем дотащили до «Хамви», уложи ли в кузов. Дорн бледный как смерть, без сознания, кровью от него так и парит. Бедро располосовано сверху чуть ли не до кости, кровь, правда, не течет, русский жгут наложил. Я вспомнил, чему нас учили, сварганил полевую капельницу, хорошо медицинскую сумку сразу нашел. Русский помог немного, видать, хлебнул всякого в пси-аномалии. Только не смог я вену у Дорна найти. Одно дело в классе на силиконовом муляже тренироваться, а другое дело после горячего боя на своем боевом товарище. И так прикидывал, и этак – не выходит, и все тут, хоть плачь. Тут вроде шум из лесу, как будто двигатель работает. Мы с русским не сговариваясь – я к пулемету на крыше, он ручной пулемет подхватил, залег у колеса, стали ждать. Сжал я М2 крепко, как родного, запах окалины вдохнул и жду. Только никакие твари из леса больше не полезли, а и взаправду выехал самый обычный внедорожник, русские часто на таких ездят. Остановился, значит, и люди из него высыпали, руками машут, свои вроде, не стреляйте. Видать, сообразили, что у нас тут такое случилось, что мы здорово на взводе, можем пальнуть почем зря. Ну и мы им помахали, а русский еще и крикнул, подходите, мол, не бойтесь.
Я пока с Дорном возился да после боя остывал, ни о чем не думал, а как увидел этих русских, так про ребят и вспомнил. Вот тут-то и тоскливо мне стало так, что аж в глазах потемнело. И Дорн этот, с которым мы лаялись и дрались всю службу, стал мне милее родного брата.
Бритва. Сталкер, в миру Артем Быков
Компания в уазике оказалась разношерстная. За рулем мужик пожилой в камуфляже, роста ниже среднего, сухой, по прическе – не военный, но ружье держит уверенно, по всему видать, к оружию привычный. Вон патронташ не на пояс повесил, а через плечо перекинул, знает, бродяга, что так удобнее бегать и прыгать. Сапоги до колен, чтобы по болотам не промокнуть, здорово ношенные, значит, не вчера он их в магазине купил. Девчонка молодая к нему жмется, худенькая и вся перепачканая в чем-то, но вроде симпатичная, если отмыть. Дочь, наверное. Одета не по сезону, – видать, убегать ей пришлось, так что не до одежки было. Третий вроде бы сталкер, судя по снаряге, только какой-то склизкий, длинный и нескладный. Глазки бегают, держится слишком уверенно, форс на себя напускает, перед девчонкой, наверное. Не то место, чтобы форсить, придурок. А вот четвертый среди них главный, сразу видно. Роста выше среднего, широк в плечах, поджарый. На вид лет тридцать пять. Одет в городской камуфляж, мент, по идее. СВДшку держит легко, как будто она ничего не весит. Разгрузка тоже городской камуфляж, на разгрузке группа крови. Глаза… глаза немного странные. Усталые, что ли.
– Крепко вам тут досталось. – Мент протянул мне руку. – Демидов Сергей.
– Бритва. Я тут у них за проводника.
– Здорово, Бритва! Я Кайфолом!
Вспомнил, где я его видел. В барчике. Батя про него говорил. Сталкер он так себе, в Зоне не брезгует мародерством, вечно трется с мутным народом. Вроде не бандит, но в случае чего спиной к нему лучше не поворачиваться.
– Опаньки! А ч то это тут у нас? Зомби али артефакт? Слышь, Бритва, что это за чуча?
Натуральный придурок.
– Прайват Нейл, морская пехота США.
– Обана. Оно еще и говорит по-нашему?
– Слышь, Кайфолом. Обломайся, чувак. Морпех пятнадцать минут назад химеру тут положил, так что подойди к нему и поклонись. Его Лехой, кстати, кличут.
Кайфолом кланяться не стал, но при слове «химера» словно стал ниже ростом и заткнулся. Вспомнил, наверное, где находится. Мент ухмыльнулся, видать, Кайфолом его тоже достал.
– Нас четверо. Егорыч, егерь, дочь его и мы с Ломом, он у нас за проводника. А вас сколько тут?
– Было четырнадцать бойцов. Сейчас, походу, двое осталось, я и Леха, который негр. Еще один раненый. Крови много потерял.
– Натаха! Подь сюда, тут по твоей части. Где раненый лежит?
Раненый все так же лежал рядом с капельницей, которую мы так и не приладили толком. Это тот, что зубы скалил. Теперь только скулит иногда, когда в себя приходит. Дорн его зовут вроде. В больнице, глядишь, откачали бы, но сейчас вряд ли. А самое главное – в глазах паника, страх. Не жилец. Обузой будет. Лехе надо как-то сказать, ишь, переживает за своего, бедолага. Негр-то себя как показал, а? С таким можно смело в рейд идти. Ладно, пусть пока девчонка с ним повозится, вроде сразу вену ему нашла, физраствор закапал, значит, знает, что делать. Там видно будет, может, сам помрет, все нам легче.
– Давление мерили?
– Давление?
– Ну это… blood pressure.
– Нет, а надо?
– Есть сумка медицинская?
– О да. Сейчас будет.
Мент бодро командует и Ломом, и егерем. Сейчас они полезли под перевернутый джип, чего-то возятся, похоже, вытаскивают патроны. Молодец этот Серега, толковый мужик. Надо сказать, чтобы пулемет сняли, Леха, похоже, ствол таки перегрел. Эти, с раненым, без меня явно обойдутся, так что я направился к основной группе.
Подойдя к перевернутому джипу, я не торопясь вытащил пачку сигарет и с наслаждением затянулся.
– Бритва, угостишь? У таких, как Лом, обычно из курительных принадлежностей только губы. Ну бери, сталкер хренов. Глядя, как Лом вытаскивает сигарету из пачки своими длинными неуклюжими пальцами, мне пришло в голову, что, доведись мне давать ему погоняло, я бы таки окрестил его глистой. Егерь тоже угостился из предложенной пачки, а мент отказался. Спортсмен, ясен пень, не курит.
– Бритва, а куда американцы так торопились?
– В центр новой Зоны вроде бы. Там даже ученого какого-то везли, он, как бой начался, побежал со страху, его первым и съели.
– А что тут произошло-то?
Я кратко рассказал, как химера положила все отделение.
– Я думал было, что в Климове мы натерпелись всего, что можно. А получается, может быть намного хуже. Что думаешь дальше делать, Бритва?
– Дорога одна, а назад по своим следам в Зоне не возвращаются. Теперь только вперед.
– Знаешь, как ты рассказал, очень на засаду похоже. Словно вас тут караулили и нападение планировали по всем правилам. Тут тебе и ложный удар, и перекрытие дороги, чтобы колонна не проехала, целая операция, одним словом.
– А что, Сергей, приходилось в таких делах участвовать?
– Приходилось. И нападать и защищаться.
По тому как он сказал, я понял, что, может, в Зоне он и первый раз, но опыт у мужика большой. У меня даже от сердца отлегло, оттого что есть в команде человек, который знает, как и что делать, если заваруха начнется.
– Старшой в Климове так этих тварей покромсал, любо-дорого посмотреть, – вмешался егерь. – Он у нас за главного.
