Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)
— Ну, раз так, то, наверное, не стоит и говорить об этом, — Безымянный, достаточно хорошо изучивший характер Ноби, знал, какие струнки стоит затронуть, дабы растрясти мыслительные способности приятеля и заставить того поработать на их общее благо. Главным в характере беса были жадность и любопытство — качества редко пересекающиеся, но, если всё же встречающиеся вместе, то дающие впечатляющий результат. — Значит, на том и порешим. Отказываемся от работы, возвращаем камень, и…
— Эй-эй-эй, — встрепенулся Ноби, — я ничего такого не говорил!
Человек мысленно усмехнулся:
— Ты сказал, что я сам должен принять решение.
— Я сказал: ты умный! — парировал Ноби. — Ни о каком отказе речи не шло!
— Значит, ты советуешь взяться за дело?
— Я советую, — глубокомысленно пропыхтел бесенок раздув от важности щеки до немыслимых размеров, — последовать совету этого забавного толстяка и как следует подумать. В конце концов, мы всегда можем сказать, что согласны, и, оставив камень у себя, не ввязываться ни в какие передряги.
— Предлагаешь надуть всех, — недобро сощурившись, уточнил Безымянный.
— Конечно! — ни на миг не смутившись, отозвался бесенок. — Если ты в чем-то не уверен, всегда так и поступай! Главное в жизни — знать, когда следует делать ноги!
— Ладно, — человек обреченно махнул рукой и принялся снимать одежду. — В одном ты, проныра, прав: надо всё как следует обдумать. А делать это лучше всего с утра и на свежую голову.
Устроившись на кровати, Безымянный с удовольствием вытянулся, хрустнув суставами, и, закинув руки за голову, уставился в потолок. Тяжелевшие веки предсказывали скорое наступление сна, первого сна в настоящей постели с настоящей подушкой и одеялом за многие месяцы. Он ещё успел подумать о том, что неплохо бы задержаться под этим приветливым кровом на пару дней и как следует отдохнуть перед грядущим походом, но вскоре его веки смежились, и он провалился в благословенную пустоту, лишенную сновидений.
А на каминной полке, нагретой ласковыми язычками крохотного огонька, еле-еле теплившегося в очаге, свернувшись калачиком, дремал посапывавший Ноби, нежно баюкая изумруд, зажатый, для надежности, обеими лапками.
Глава 4
Владычество снов
Необходимость — самый страшный кошмар разума.
Аорон Терин, будучи кандидатом в кодит`жи.Он снова бежал. Сквозь хвойный лес, скованный ледяной коркой и холодом, столь сильным, что сок в деревьях смерзался и разрывал их ставшую хрупкой, как стекло, плоть в клочья. Было темно, но небо на востоке уже позолотили первые солнечные лучи, с трудом пробивавшиеся сквозь нагромождение свинцовых, с редким просветом туч… Наступающий рассвет ничего не изменит, не отвратит. Тот не отступится, не прекратит погони из-за такой малости, как пробуждение солнца. Кассель отстал, остался позади, обессилев до изнеможения. И потому он бежал. Он спасал не только себя, но и несчастного эффа, ставшего самым близким его другом и единственным существом, которому он мог доверять в той безумной круговерти хаоса, в который превратилась его жизнь. Он бежал. Путаясь в нагромождениях изо льда и смерзшихся ветвей, камней, скрытых под белым снежным покрывалом, и призрачных миражах, порожденных стужей, он оскальзывался, падал, вставал и снова бежал. Он бежал. Не разбирая дороги, без надежды, без цели, без будущего.
Он просто бежал. Третьи сутки. Без отдыха, если не считать кратких мгновений, которые удавалось выкроить, чтобы перевести дыхание и отправить в пересохший рот пригоршню обжигающе-горького снега. Его силы были на исходе, и скоро тот догонит его, тот, чьё сопенье и фырканье, слышащееся позади, не оставляет никаких шансов на выживание. Он устал, устал до изумления, до того, что даже страх исчез, растворившись в тупом и единственно оставшемся желании — ещё раз передвинуть ноги.
Он бежал не думая, не глядя по сторонам, потому и не обратил внимания, когда кончился лес и перед ним открылась ужасающая и завораживающая своей гибельной красотой картина заснеженной пустоши и ледяной глади Великого озера — самого опасного и чарующего места во всей Терре. Незаметно для себя он оказался у самых Врат Бездны. Оступившись на крутом склоне, он потерял равновесие и покатился вниз, поднимая целые облака ледяных иголок. Скатившись к самому берегу, он остановился и некоторое время лежал в изнеможении, тяжело дыша, глотая обжигающий истомленные легкие воздух в запой, а когда смог собрать в себе достаточно сил и с трудом приподняться на дрожащих руках и оглянуться, то увидел, что безымянное чудовище, преследовавшее его все это время, уже показалось на взгорке, с которого он упал. Ослепительно сверкали устрашающие клыки, создавая впечатление, что оно улыбается. А может, так и было, ведь оно нагнало свою добычу и уже праздновало победу. Неспешно приближаясь к беспомощной жертве, распростертой на снегу, оно словно пританцовывало на тонких, с вывороченными в стороны суставами, ногах — предвкушая грядущее удовольствие. Нужно было подняться, нужно было бежать — но силы иссякли. Оставалось только закрыть глаза и не видеть этого победного танца чудовища, не лицезреть ликования на уродливой морде со слишком умными глазами, сияющими торжеством.
Сноп зеленоватого пламени охвативший тварь, и пожравший её до костей за считанные мгновенья, пришел из ниоткуда. Или так показалось измученному до бесчувствия беглецу.
— Вставай, — голос, так же как и пламя, казалось, не имел обладателя. Высокий, писклявый голос. Но властный. Такому трудно не подчиниться. — Ты искал ответов — они ждут, и я не для того истратил столько сил на тебя, чт б позволить просто валяться. Нам предстоит долгий разговор, а времени у меня в обрез. Так что поднимайся, вставай…
Марк лэйн Грегори приподнял голову со скатанного в подобие подушки плаща и беззвучно уселся на разостланном прямо на земле шерстяном одеяле в крупную серо-зеленую клетку. Короткие тени только-только начали удлиняться, повернувшись к востоку: полдень едва миновал — следовательно, ему удалось вздремнуть лишь пару часов. Глаза нещадно жгло, веки тянуло вниз свинцовым грузом. Зверски хотелось спать, но, уже пробудившись, он не собирался потворствовать собственной плоти.
Неподалеку от Марка, на полусгнившем пне, заросшем мхом до самого спила, сидел удивительной красоты мужчина, с точеным, будто алебастровым, ликом. Невысокий, хрупкий, с изящными руками и длинными пальцами, он походил на пугливую птичку, с любопытством примостившуюся на кончике ветки. Длинные белокурые волосы волнистыми прядями ниспадали на его узкие плечи, оттеняя овальное лицо — словно татуировкой покрытое сетью капилляров и вен, проступавших сквозь невероятно бледную кожу — и скрывая удлиненные, лишенные мочек уши. На по-юношески гладких щеках не было ни малейшего намека на щетину. Небольшие ярко-розовые губы были плотно сведены в одну линию. Он сильно сутулился, голова клонилась к земле, но пристальный и напряженный взгляд лишенных век зеленых глаз неотрывно наблюдал за Марком, и человек знал: этот взгляд ни на миг не покидал его, всё то время, что он спал.
— Он приходил, — в мелодичном, ласкающем слух, словно трель соловья ярким весенним утром, речитативе Касселя не было вопросительных нот. Он просто констатировал факт. — Когда?
— Есть новости? — сухим и хриплым со сна голосом, режущим слух даже ему самому, поинтересовался Марк, пытаясь отсрочить неизбежное объяснение с эффом. Он пружинисто вскочил на ноги и, отойдя на несколько шагов в сторону от своего ложа, приступил к выполнению упражнений гимнастики О`оси, которой его некогда научил один старый чин.
Эфф, наблюдая за плавными движениями рук и ног человека, складывающимися в замысловатый рисунок, похожий на ритуальный танец, равнодушно пожал плечами.
— Никаких. Всё точно так же, как и было. От Сима ничего. Когда?
— Значит, всё идёт точно по нашему плану, — наигранно бодро отозвался Марк.
— Ты пытаешься избежать ответа, — как и всегда, эфф не стал утруждать себя дипломатическими тонкостями в беседе, а пошел напрямик. — Когда?
— Час — возможно, чуть меньше, — Марк легко взвился в воздух и резко вскинул правую ногу, одновременно разворачиваясь на полкорпуса влево, приземлившись, он плавно перетек в низкую стойку и, словно стелясь по земле, нанес воображаемому сопернику несколько резких ударов руками. — Сегодня последний день нашего пребывания здесь, вечером мы в любом случае снимаемся и уходим, так что тянуть с этим нет смысла.
— Тогда я займусь подготовкой, — грациозно поднявшись со своего сиденья, эфф расправил складки на бледно-зеленых, обтягивающих его стройные ноги штанах и стряхнул с них налипшие пылинки.
