Сэнди Митчелл - Последний рубеж
- Бежим! - заорал я, облекая действия в слова, и развернулся на каблуках, когда горящая пленка прометия разлилась на льду между нами и орками, с печально стремительной скоростью следую за нами.
- Комиссар. Что-то не так? - зазвенел голос Кастин в комм-бусине и я осознал, что мы отрезаны от лебедки, которая, как считалось, отбуксирует нас в безопасное место.
- Орки, - коротко бросил я и оглянулся через плечо, - что еще может быть?
Как раз в это время горящая пленка охватила один из багги, который не успел вовремя повернуть, водитель, несомненно, был удивлен нехваткой сцепления колес с гладким льдом вновь образованного озера; он все еще направлял топорную штурвальную колонку к нам, когда элегантно вальсируя, медленным кругом, багги мягко проскользнул в самое пекло. У стрелка как раз было время, чтобы послать в нас последнюю дерзкую очередь, перед тем как пламя поглотило их, топливо и боеприпасы начали детонировать маленькими сериями вторичных взрывов.
Конечно же, такая интермедия привлекла внимание, и хотя большинство зеленокожих продолжало осаждать рампу, с воинственной целеустремленностью пытаясь взобраться, то слишком много на периферии толкающейся и орущей толпы начали оборачивать головы в нашем направлении, показывая и злобно жестикулируя. Хотя я не слышал ни слова из последующих переговоров, мне и не нужно было; вскоре пара десятков громадных фигур или больше, отделились от основной группы и обманчиво медленно рванули по льду к нам. Я дрался с орками слишком часто, чтобы меня обманул их неуклюжий внешний вид; может быть они и двигались тяжело, но если было нужно, они были быстры, и у меня не было сомнений, что они быстро нас догонят, если мы позволим им подобраться поближе.
Что еще хуже, несколько машин сопровождали их, казалось, они потеряли интерес поливать подавляющим огнем раскрытый ангар и последовали за отколовшейся фракцией.
Затем рев мощного двигателя напомнил мне, что у нас все еще осталось более важное дело, из жирного дыма появился второй багги, дрейфуя по месту огненного жертвоприношения самоходного огнемета. Водитель второго, кажется, был чуть более осторожен или научился на примере смерти соотечественников, он ехал с чуть больше скоростью, чем пеший шаг, руля машиной с впечатляющей концентрацией[49]. Стрелок осклабился, демонстрируя слишком много зубов и клыков, и нажал гашетку автопушки, которая после неторопливого размышления исторгла в нашу сторону поток смертоносных снарядов.
Был единственный способ выжить, и я им воспользовался, рванув к неспешно приближающейся машине, доставив зеленокожим неприятности: стрелок пытался опустить дуло пушки на меня, с ревом ярости и разочарования понимая, что ему теперь меня не достать.
- Выкинь водителя! - заорал я Юргену, уверенный, что он как всегда следует за мной по пятам и с треском выпустил залп из лазпистолета в стоящего стрелка. Несколько лучей попали в цель, но вместо того чтобы убить, они просто привели этого скота в бешенство; у меня как раз было время чтобы достать свой проверенный цепной меч перед тем, как он кинулся на меня, ревя как рассерженный жвачный медведь. Предупрежденный, я крутанулся, избегая ударов кулаков, которые могли раскрошить рокрит и рубанул его, пока тот стремительно проносился мимо. Кружащиеся зубцы глубоко впились, вызвав еще один рев гнева, после чего он снова налетел на меня, безумно нанося удары, любой из которых убил бы меня, если бы попал. К счастью, этого не случилось и к тому времени, когда я парировал все, его руки и предплечья были покрыты сочащимися ихором зарубками.
Проклиная сверхъестественную стойкость зеленокожих, я снова напал, оттяпав одну руку чуть выше локтя и воткнув меч глубоко в грудь. Это был смертельный удар, который бы мгновенно прикончил человека, но орк просто пошатнулся, загоняя вращающиеся адамантиевые зубцы в свое собственное тело, когда попытался достать меня оставшейся рукой, насаживаясь тем временем на клинок. Это не помогло: я выдернул меч, разрезав его позвоночник, и зеленокожий рухнул, внезапно потеряв контроль над всем телом ниже пояса.
Яркая вспышка и вонь обугленного мяса подсказали мне, что Юрген выполнил мой приказ буквально, как и всегда, и я повернулся как раз тогда, когда безголовое тело водителя вываливалось из сидения. Багги продолжал катиться вперед, его двигатель фыркал, и когда я опять повернулся, то снова увидел несущуюся на нас отколовшуюся толпу. Она была слишком близко, чтобы попытаться вернуться на "Огни веры", даже если бы было возможно найти путь вокруг горящей лужи прометия, вновь прибывшие повернули, чтобы отсечь нас от осевшего корабля и соответственно от убежища.
- Их много, - сказал Юрген, поднимая мелту с видом человека, который намеревается сделать сколько сможет, несмотря на то, что столкнулся с задачей, которая по его подозрениям ему не под силу.
Я кивнул, мое горло пересохло. Если мы попытаемся драться, нас зарежут через секунды, из-за огромного численного перевеса и на побитом ветрами ледяном поле не было видно никакого укрытия. Затем мой взгляд упал на медленно двигающуюся машину.
- Юрген, - сказал я, - ты все еще можешь его водить?
Он много практиковался с багги, который мы захватили на Перлии и хотя ни одна из машин зеленокожих не особо похожа на другую, они выглядели достаточно схожими. Поняв мое намерение, он сразу же опустил оружие и припустил к странствующей машине; было почти невозможно разобрать выражение его лица, учитывая его небогатую мимику, что я видел, но был справедливо уверен, что он был несколько веселее, чем раньше.
- Прошло некоторое время, - крикнул он через плечо, - но я не думаю, что потерял сноровку.
Я почти побежал за ним, когда что-то болезненно и неподвижно впилось в мою лодыжку, взглянув вниз, я и увидел своего прежнего противника, смотрящего на меня налитыми ненавистью глазами, его единственная оставшаяся рука схватила мою ногу, и его усеянная клыками пасть раскрылась, чтобы укусить. Почему-то у меня не было настроения продолжать дуэль, и я рубанул цепным мечом, отсекая руку и отбрасывая в сторону внезапно расслабившиеся пальцы. Я продолжил карабкаться на пассажирское сидение оставленного багги, и схватился за вертикальную цапфу.
- Ну? - спросил я и в качестве ответа мой помощник завел двигатель, с уверенностью обращаясь с грубым управлением. Памятую уроки Перлии, я изо всех сил вцепился в прочный металлический лафет, как раз когда он со всей силы вжал педаль акселератора. Грубая колымага скакнула вперед столь дико, что мои пломбы в зубах зашатались и, несмотря на хватку, меня почти сорвало с места; как я и ожидал, такие тонкости механики, как пружины и амортизаторы, были неизвестны созидателям сего строптивого творения[50]. Тем не менее, несмотря на дискомфорт, мы уезжали от преследующих орков, со скоростью, которая, по крайней мере, обгоняла нас пеших.
Стабберные и болтерные снаряды начали вгрызаться в лед вокруг нас, изредка оставляя оспины на толстом металле корпуса, но это я мог пережить: в этом было больше смысла, чем пытаться использовать грубое тяжелое оружие багги. Его невозможно было удержать на цели и отдачей оно могло поломать мне плечо, я низко пригнулся и отстреливался из лазпистолета, хотя в данных обстоятельствах, на самом деле не особо ожидая во что-либо попасть.
- Что происходит? - спросил по воксу Броклау. - Некоторые из зеленокожих ушли.
- Это они за нами, - ответил я, - но мы изъяли один из их багги, так что можем оторваться. Я надеюсь. Федерер, взрывай...
Я намеревался добавить "как только мы уберемся", но капитан саперов видимо держал палец над кнопкой, потому что как только слова сорвались с языка, квартет фонтанов вырвался оттуда, где мы закопали заряды. Последовал глухой грохот, слышимый даже через рык нашего не отрегулированного двигателя и по льду начали разбегаться трещины.
- Работает! - излишне сказал Броклау, в его голосе запоздало появилась нотка озабоченности. - Убирайтесь со льда!
- Это мысль, - сказал я, неловко поднимая ампливизор и стараясь разобрать подпрыгивающую картинку. Повсюду вокруг искалеченного корабля трескался лед, как я и надеялся, раскалываясь на льдины и айсберги, которые начали сталкиваться друг с другом, поднимаясь и падая на волнах, созданных отголосками взрывов.
Заняло секунду или две, когда большинство орков осознало, что происходит, и к тому времени было уже поздно. Пешие с удвоенной энергией принялись штурмовать рампу, в отчаянии наскакивая друг на друга, но это им особо не помогло; большинство очутилось в ледяной воде в течение нескольких секунд, крошечный остров, на котором они очутились, качался и скользил в ответ на неистовое движение наверху. Многие зеленокожие погружались в глубины, вцепившись руками или челюстями в глотки другим, в то время как тех, кто умудрился выбраться на твердую поверхность рампы, скашивал дисциплинированный огонь валхалльцев, которые ни в одной, даже самой отчаянной ситуации не колебались.
