Виталий Романов - Охота на монстра
– Осел – он и есть осел! – подняв толстый палец, изрек Рогофф.
Видимо, главарь бандитов считал себя очень умным, а потому любую собственную мысль подавал так, словно это было Великое Откровение.
– Босс, что с ними делать? – Майка спустили с небес на землю, к рутинным проблемам.
– А пусть валяются! – почесав ухо, решил Скупой. – Чего заряд батарей тратить? Все одно подохнут: или без кислорода, или когда грохнутся в топку. Это даже интересно – от чего они скапутятся быстрее? Жаль, нельзя послушать и посмотреть… Пам! Пам, у меня идея!!! А давай оставим им микрофон – интересно: от чего они подохнут?
– Нельзя! – брюнетка сделала резкий отталкивающий жест ладонью. – Нельзя, Майк! Оставим микрофон – они сразу же примутся звать на помощь. Не дай бог, кто-то услышит!
– Ты права, киска! – радостно заулыбался бандит. – Толковая моя! Что бы я без тебя делал… Ну пойдем, пойдем, а то соскучился – мочи нет. Эй, парни! Закрывай!!!
– Рогофф! – Славцев приподнялся, глядя вслед. Его оклик остановил бандита уже за порогом кают-компании. – Почему «Скупой»?
Подручные Майка замерли, не решившись задраивать переборку, пока главарь медлил.
– А тебе какая разница, плесень? – недобро прищурился бандит.
– Считай, последнее желание, – чуть подумав, отозвался Андрей. – Это мое последнее желание! Хочу узнать: почему «Скупой»?
Майк почесал затылок, пожал плечами.
– Братаны обозвали… Вообще-то не Скупой я, а экономный. Бережливый, ха-ха! Вот, например, тот же мета… мета… тьфу… ну, наркота эта дурацкая! Мы ее купили, да только полностью не оплатили груз. И не оплатим! Перевели в банк треть стоимости, а продадим за полную цену. Да еще и страховку получим. Корабль-то ваш без вести пропал, а товар застрахован. Прорубаешь фишку? Значит, и наркоту продадим за живые бабки, и страховку возьмем. А заплатили-то – сущие гроши! Ха-ха! Не, не скупой я. Это бизнес! Правильный бизнес! Доволен ответом? Парни!!! Задраивай лохов! Баста, уходим!
Красавица-брюнетка успела послать Андрею воздушный поцелуй, кокетливо хлопая ресницами.
Лязгнула металлическая переборка, и Славцев тут же, не тратя времени понапрасну, подкатился к Анатолию Лутченко, вцепился зубами в скотч.
– Санта Фелита! – жалобно пробормотал Алессандро Пирелли. – Спасибо, Андрей! Я твой должник…
Но капитан не слушал второго механика – остервенело рвал путы зубами. Куски скотча прилипали к лицу, к губам и языку, Андрей сердито отфыркивался. Лутченко, как мог, помогал товарищу – старательно приподнимал скованные руки, пытался развести кисти, чтоб Славцеву было сподручнее.
Наконец Андрей добился того, чего хотел: доктор вскочил на ноги, растирая затекшие пальцы.
– Давай мне! – поторопил его Славцев.
Медлить было нельзя. Лутченко упал на колени, намереваясь зубами вцепиться в липкие ленты, которые сковывали руки нового командира «Осла».
– Дурак! – ругнулся Андрей. – Стакан, тарелку разбей! Бутылку! Что угодно, лишь бы острую кромку получить!
– Тьфу ты! – доктор разозлился на самого себя за глупость.
Они ведь находились в кают-компании – хватило и двух минут, чтоб «организовать» нож и освободить руки пленников.
Впрочем, времени все равно оказалось недостаточно. Корабль сильно вздрогнул – раз, потом другой, третий.
– Суки, вот суки! – Славцев в ярости ударил ладонью по переборке. – Мы опоздали!!!
Мигнули лампы, погасли… Что-то зашипело за стеной.
– Санта Фелита… – в темноте прошептал Пирелли. – Что это было?
– Думаю, ходовой мостик, узел связи и машинное, – с досадой ответил Андрей. – Сволочи… Все взорвали.
Мигнули и включились красные аварийные светодиоды, залив отсек зловещим кровавым туманом.
– Что теперь будет? – боцман подошел к двери кают-компании, дернул ее, но створка не поддалась. И Букач, неожиданно для самого себя, провел дрогнувшей ладонью по металлической переборке. – Ослик наш…
– Умрем, – с кривой усмешкой объяснил Славцев. – Так, как сказал Рогофф. Или от нехватки кислорода, он же улетучивается через трещины в обшивке, или, как вариант, оттого, что «Осел» сгорит в короне Z-327. А эти гады… с нашим грузом… уходят. И Йоханссон с ними! Черт!!!
Он несколько раз ударил кулаком по стене, от бессилия.
– Говорил я Нику: женщина на борту – это к несчастью, – машинально пробормотал Букач, глянув на товарищей.
Те сидели молча, подавленные произошедшим. Мертвый Николай Атаманов лежал рядом, на палубе. Человек, на которого они привыкли рассчитывать в трудные мгновения…
– Теперь Йоханссон на борту нет! – Славцев предавался унынию минуту, не больше. Он просто не умел, не был приучен сдаваться. – Лутченко! Анатолий!!! Мне нужен Христо Малков! Попробуй привести его в чувство! Необходимо разблокировать створку!
– Не уверен, что смогу помочь ему очнуться, – с сожалением ответил доктор. – Христо надышался какой-то гадости, он ничего не соображает. Не пойму, как это вышло?
– Да очень просто! – теперь Славцеву была понятна вся комбинация и роль каждого «актера». – Это Памела! Вспомните слова Скупого: «Молодец, Пам! Классно вырубила чувака…» Эта тварь незаметно поместила в отсеке связи контейнер с каким-то сильнодействующим газом. Я уверен, Йоханссон привела его в действие в тот момент, когда Малков – по приказу Атаманова – собирался передать в информаторий сектора данные о нашей встрече с чужим «аварийным» кораблем. Наверняка не успел передать – связиста просто вырубили газом. Анатолий, мне нужен Христо! Без него дверь не открыть!
– Питания нет… – с трудом, невнятно, пробормотал Ризе, лежавший на полу, и попытался приподняться.
– Что такое, Карл? – Лутченко оказался возле старшего механика, пострадавшего от сильного удара прикладом в голову.
– Поднимите меня, – попросил Ризе, что-то нащупывая в нагрудном кармане. – К двери… Питания нет.
Руки старшего механика дрожали, когда он принялся копаться какими-то маленькими иголками и отвертками в узкой щели.
– Питания нет, – более связно повторил Карл. – При взрыве отключились магистрали… Это значит, электроблокиратор неактивен. Запоры можно откинуть. Сейчас…
Что-то тихо щелкнуло, и Ризе показал знаком: следует тянуть створку на себя. Славцев и Букач ухватились за ручки одновременно, дернули изо всех сил.
– Есть! – радостно выдохнул боцман. – Мы свободны!
Но здесь, в коридоре, шипение кислорода, утекавшего в космическое пространство сквозь появившиеся микротрещины, было еще более пугающим.
13 апреля 2110 года
…Юрген Шлиман вновь шел по коридору «Медузы» – сердце колотилось бешено, и, наверное, здорово подскочило давление. От этого физик чувствовал себя не в своей тарелке, только думать о собственном здоровье он не хотел.
До главного эксперимента оставалось менее суток: совсем недавно Марк Айштейн решил окончательно – опыт с «проколом» пространства, с образованием устойчивого тоннеля в иную реальность будет проведен завтра.
Завтра, и точка! Это значит, осталось совсем немного – а там как бог даст. «Со щитом или на щите» – кажется, так говорили древние…
Менее чем через сутки станет известно – кто он, Марк Айштейн? Гениальный провидец, талантливейший ученый, опередивший время? Или неудачник, имя которого не останется в истории? А вместе с ним в небытие уйдут и Януш Боку, и он сам, Юрген Шлиман. Товарищи и соратники, все эти годы бившиеся вместе с лидером проекта над решением невероятно сложной задачи…
Сердце стучало так, что Юрген не мог спать, не мог думать ни о чем, кроме испытаний. Или – или. Или они станут героями, чьи имена впишут в историю человечества золотыми буквами, или изгоями, объектом для жестоких насмешек.
Юрген тяжело вздохнул, вытер пот со лба. Выбрался из своего жилища в коридор, постучал в дверь Януша Боку. Теперь, накануне решающего эксперимента, Шлиман готов был выкинуть из головы все, даже ссору из-за Моники…
Кто бы мог подумать, что женщина встанет между двумя друзьями, прошагавшими плечом к плечу такую чудовищную дистанцию? От конференц-зала галактического института экспериментальной физики, от оглушительного свиста и оскорбительных выкриков до «Медузы». До рукотворного лабиринта, созданного в космосе благодаря энергии и энтузиазму трех ученых.
И Моники…
Шлиман постучал в дверь старого друга и, не дождавшись ответа, толкнул створку, которая оказалась незаперта. Он привык входить к Янушу вот так вот – без приглашения, даже без стука. Лишь в последнее время все изменилось.
В «квартире» друга царил полумрак.
– Януш? – тихо позвал Шлиман, но ответа не услышал.
Услышал какой-то тихий смех и… возню, что ли? В дальнем помещении, там, где находилась спальня.
– Януш! – Юрген, мысли которого были сосредоточены на завтрашнем эксперименте, шагнул вперед, нетерпеливо толкнул дверь.
Сейчас, накануне решающей битвы, он хотел помириться со старым другом. Он хотел завтра, в главный час своей жизни, идти в бой плечом к плечу с Янушем. Так, как было все последние годы.
