Дмитрий Лазарев - Антивирус Логинова
– Э-э-э, нет! Это должен быть правильный автограф.
– Правильный – это как?
– Сейчас узнаете. Подождите немного, я сейчас.
Долинская встала из-за стола и скрылась в соседней комнате. Вернулась она минуты через три, победно улыбаясь и держа в руках старенький поляроид.
– Надо же, – удивился Дроздов. – Лет десять таких не видел. Думал, они уже исчезли.
– Из продажи – конечно, но в закромах моей тетки много чего такого завалялось. Даже граммофон есть. Я вам потом покажу. Так, секунду…
Убедившись, что аппарат работает и заряжен, Елена водрузила его на холодильник, нажала на автоспуск и быстро встала рядом с молодым человеком, взяв его под руку. Сработала вспышка, и из поляроида с жужжанием выехала карточка. Долинская перевернула ее, взяла ручку и написала: «Моему спасителю Юрию с благодарностью от Елены». Далее следовала ее размашистая подпись.
– Вот это я называю «правильный автограф», – сказала теннисистка, вручая карточку.
– Спасибо! – восторженно выпалил он. – Вы не представляете, как много это для меня значит!
– Думаю, все же поменьше, чем моя жизнь для меня.
Возникшую было неловкую паузу разрядил засвистевший на газовой плите чайник.
Чай был именно таким, как он любил, – крепким, черным, ароматным. Из сладкого имелись мармелад и печенье. К последнему, впрочем, Долинская не притронулась, что было вполне понятно: режим все-таки. Говорили в основном о нем, что для Юрия было совершенно непривычно.
– А зачем обо мне-то говорить? – удивилась теннисистка на его возражение. – Вы и так почти все знаете, коль скоро посещаете мой сайт. А вот о вас мне интересно.
Молодой человек и сам не заметил, как понемногу раскрылся. Елена оказалась хорошей слушательницей, и с нею он чувствовал себя с каждой минутой все более свободно, хотя сначала думал, что комплексы не позволят ему и рта открыть.
– Кстати, Юрий, а вам не надоело «выкать»?
– Ну… – не сразу нашелся он.
– Предлагаю перейти на «ты».
Казалось, что после всего произошедшего за этот вечер лимит удивлений был выбран на месяцы вперед, и все же каждая новая инициатива его звездной собеседницы повергала Юрия в кратковременное замешательство. Правда, состояние это длилось с каждым разом все меньше и меньше. Вот и сейчас мысль: «На «ты» с самой Еленой Долинской?!» – уже через пару секунд сменилась другой: «А почему бы и нет!»
– Согласен.
– Отлично! Только все нужно сделать правильно.
– Вы такая сторонница ритуалов?
– Во-первых, их не просто так придумали, а во-вторых, пожалуйста, на «ты».
– Но ведь ритуала же еще не было…
– Тоже верно. Начать с того, что чай на брудершафт не пьют. Помимо всего прочего, чашки – не слишком удобные для этого сосуды. Так что – только вино.
– Вино? – приподнял брови Юрий. – А как же режим?
– От одного бокала ничего страшного не произойдет. Кроме того, мне не завтра на корт.
Елена опять ненадолго исчезла, вернувшись с бутылкой красного вина и двумя бокалами. Бутылку взялся открывать Юрий: на такой случай у него в сумке всегда имелся дежурный штопор. Благодаря этому инструменту на различных междусобойчиках как с друзьями, так и на работе он сделался незаменимым человеком, а кроме того, в совершенстве овладел ценным навыком открывания бутылок, притом что отнюдь не являлся завзятым выпивохой. Вот и с данным сосудом он управился довольно быстро и сноровисто наполнил бокалы рубиновой жидкостью.
Привычное занятие несколько помогло внешне справиться с волнением, хотя сердце продолжало колотиться в ритме техно, а в голове царил полный сумбур. Впрочем, апогея это состояние достигло в момент, когда их правые руки переплелись, а губы приникли к бокалам. Их лица разделяло всего несколько сантиметров, и данный факт оказывал на Юрия совершенно сумасшедший эффект: кровь пульсировала в висках, стук сердца заглушал все прочие звуки, а в глазах помутилось. В какой-то момент он даже испугался, как бы ненароком не хлопнуться в обморок от избытка чувств, но, к счастью, этого не произошло. Зато произошло другое.
Их руки расплелись, но остался заключительный шаг. Понимая, что Юрий вряд ли сам решится его сделать, Елена взяла инициативу на себя. Она чуть придвинулась, и их губы встретились в поцелуе. Он получился весьма целомудренным, хотя и несколько более долгим, чем того требовал ритуал.
Когда Долинская отодвинулась, в ее глазах плясали чертики, коих ей не сразу удалось погасить. Но Юрий этого даже не заметил: в его голове было пусто и звонко, а те немногочисленные мысли, что еще не успели оттуда эмигрировать, тонули в розовом игристом коктейле из эмоций, равных которым по силе он, пожалуй, не испытывал никогда в жизни.
– Ну вот, теперь все в порядке, – произнесла Елена несколько более низким, чем обычно, голосом.
Юрий в ответ только молча кивнул: произносить какие-то слова в данный момент лежало за пределами его возможностей.
– Согласись, в кафе, под прицелом множества глаз, такое проделать было бы сложнее, – она усмехнулась, – хотя и забавнее. Возможно, мы как-нибудь попробуем.
– Шутишь? Тебя не смущают возможные сплетни?
– А что, должны?
– Не знаю, я не суперзвезда.
– Да, я все время под прицелом папарацци. Еще бы – лакомый кусочек: звезда тенниса с приятной внешностью и в свои двадцать семь лет все еще не замужем. С кем только меня не венчали! Иногда было даже интересно читать все эти статейки. Но желание утереть всем нос с каждым разом только крепло.
– Что ты имеешь в виду?
– Давай закрутим роман! – вдруг сказала Елена.
– Что?! – Юрий даже поперхнулся чаем.
– Тебе не нравится эта идея? – невинным тоном осведомилась она.
– Нравится – не то слово. Я и мечтать ни о чем подобном не мог. Просто как-то неожиданно все. Зачем это тебе? Играешь, как на корте?
– Конечно, – ответила теннисистка. – «Вся наша жизнь – игра. И кто ж тому виной…»
– «…что я увлекся этою игрой», – закончил цитату Юрий.
Она бросила на него испытующий взгляд:
– Знаешь, в тебе чувствуется некая скрытая авантюрность, и мне это нравится. Я почти не играю в миксте, но думаю, что из тебя получится отличный партнер для такой игры. Только границы корта будут несколько шире, чем обычно. Ну как, согласен?
Вот такой неожиданный ход конем. Дроздов привык считать, что в жизни всегда есть выбор, но сейчас он чувствовал, что его загнали в угол. Точнее, он зашел в него сам, по доброй воле. Не раз и не два Юрий четко и обоснованно формулировал для себя свою жизненную позицию: есть такое понятие – мужская гордость, и она не позволяет мужчине быть игрушкой в руках даже очень красивой женщины. Сейчас ему предлагалось именно это. А слова о том, что они в этой игре равные партнеры, – всего лишь слова. Дроздов все это прекрасно понимал, но понимал он и другое: ему представился шанс, которого многие ждут всю жизнь и не получают, и упустить его – значит ни-ког-да не испытать счастья быть рядом (пусть недолго) с женщиной своей мечты. Отказавшись сейчас, он не простит себе этого до конца своих дней. Поэтому Юрий, вопреки всем своим принципам, произнес одно только роковое слово:
– Согласен.
– Я в тебе не сомневалась. Кроме того, есть еще одна причина. Меня просто достали с предложениями руки и сердца. Наш «роман» должен быть долгим и создавать впечатление серьезности. Возможно, на определенном этапе мы окажемся на грани свадьбы.
– Даже так?
– Именно. Конечно, брак (если до этого дойдет) будет фиктивным, но для ловцов сенсаций все должно быть в высшей степени правдоподобным. Играть надо по-крупному, а иначе и смысла нет все это затевать. Ты готов?
– Готов.
– Отлично. Тогда переходим к техническим деталям. Чтобы все нам поверили, мы должны встречаться с достаточной периодичностью. Иногда я, конечно, смогу выкраивать время между турнирами, чтобы приехать в Иркутск. Но в основном ездить придется тебе. Это, конечно, недешевое удовольствие, поэтому транспортные расходы за мой счет.
– Но я же работаю, и помимо транспортных у меня есть и другие расходы.
– Если работа мешает личной жизни, надо бросать работу, – произнесла Долинская назидательным тоном. – В конце концов, ты получишь столько денег, чтобы они перестали быть для тебя проблемой.
Эти слова развеяли по ветру последние клочки воздушных замков, которые Юрий построил, чтобы умилостивить свое самолюбие, ибо после них ни о какой мужской гордости говорить уже не приходилось. Возможность исполнения несбыточной мечты оказалась настолько весомой, что словно катком прокатилась по заботливо и тщательно выстроенным редутам его миропонимания и устоев, сохранявшим Юрия как личность. Быстро, плавно и без особых внутренних терзаний свершилась трансформация нормального, самостоятельного, правда не очень счастливого, парня в альфонса со всеми вытекающими отсюда последствиями.
