Хироси Сакурадзака - Все, что тебе нужно – это убивать
При других обстоятельствах я бы принял её приглашение.
— Прости, но я не тот парень, который тебе нужен.
Я повернулся и поспешил на тренировочное поле, где ждал сержант Феррелл, истекая потом и заряженный адреналином.
— Мудак!
Я не остановился чтобы вернуть комплимент.
Глава 4
Попытка № 99
Пал в бою через сорок пять минут после начала сражения.
Глава 5
Попытка № 110
Они прорвались через нашу линию обороны. Йонабару — слабое звено.
— Кейджи… этот детективный роман. Это был мужчина, евший пудинг, кто…
С этими словами, он умер.
Пал в бою через пятьдесят семь минут после начала сражения.
Глава 6
Попытка № 123
Мигрени, начавшиеся примерно после пятидесятой петли становились всё хуже. Я не знаю, что их вызывает. Болеутоляющие, которые мне дал врач, не работают, совсем. Перспектива этих головных болей, сопровождающих меня в каждом бою отсюда и дальше, не сильно поднимало мой моральный дух.
Пал в бою через шестьдесят одну минут после начала сражения.
Глава 7
Попытка № 154
Потерял сознание через восемьдесят минут после начала боя. Я не умер, но до сих пор пойман в петле. Плевать. Если оно должно быть так, то так оно и будет.
Глава 8
Попытка № 158
Я наконец-то освоил карбид-вольфрамовый боевой топор. Теперь я могу разорвать эндоскелет Мимика лёгким движением руки.
Чтобы победить упругого противника, человечество придумало ножи, вибрирующие на ультравысоких частотах, отбойник, стреляющий шипами со скоростью полторы тысячи метров в секунду, и разрывные гранаты, использующие кумулятивный эффект. Но у огнестрельного оружия кончаются патроны. Их клинит. Они ломаются. Если вы ударите тонким лезвием под неправильным углом, оно сломается. И поэтому Рита Вратаски использует в войне простой, но крайне эффективный топор.
Это было изящным решением. Каждая следующая единица импульса, генерируемого приводами Бронекостюма, была преобразована в чистую разрушительную силу. Топор может согнуться или зазубриться, но его полезность как оружия от этого не изменится. В сражении, вы можете использовать его, чтобы лучше колотить своего врага. Оружие, у которого острая грань заточена, как у катаны, войдет в тело врага так глубоко, что вы не сможете его вытащить. Были даже рассказы о воинах, которые притупляли свои клинки камнем перед сражением, чтобы не допустить этого. Топор Риты доказывал правильность этого решения снова и снова.
Мой взвод пополз к северной стороне острова Котойуши, Бронекостюмы в спящем режиме. Это было за пять минут до того, как командир даст сигнал о начале боя. Неважно, сколько раз я переживал это, напряжение все равно росло. Я мог понять, почему Йонабару распускал язык и нес всякую чушь.
— Говорю тебе, ты должен подцепить какую-нибудь киску. Если будешь ждать, пока тебя стянут ремнём с одним из этих Бронекостюмов, будет слишком поздно.
— Да.
— Что насчет Бешеной Бронериты? Вы ведь говорили на физподготовке, правда? Ты б поднажал, я знаю ты хотел бы!
— Да.
— Ты как невозмутимый покупатель.
— Да?
— Ты даже не совал свою вишенку, а спокоен как гребаная шлюха. В мой первый раз у меня в животе был смерч из бьющихся бабочек.
— Это как стандартизированный тест.
— О чем ты?
— Ты не сдавал его в средней школе?
— Чувак, ты думаешь я помню, что там было в средней школе?
— Ага. — У меня получилось сбить мысли Йонабару с накатанного пути, но сам отвечал ему на автопилоте, — Да.
— Что да? Я даже ничего не сказал. — голос Йонабару достиг меня сквозь туман.
У меня было такое чувство, будто я сражался на этом самом месте сто лет. Полгода назад я был еще ребенком в школе. Я меньше заботился о войне, которая медленно топит землю в ее собственной крови. Я жил в спокойном мире, наполненном семьей и друзьями. Я никогда не предполагал, что обменяю класс и футбольное поле на зону боевых действий.
— Ты странно ведешь себя со вчерашнего дня.
— Да?
— Чувак, не надо нам тут этого. Двое подряд в одном и том же взводе — как это будет выглядеть? И я хотел спросить, что за гребанный кусок металла ты таскаешь? Какого хрена ты собрался с ним делать? Пытаешься выделиться? Или работаешь над творческим проектом?
— Это, чтобы крушить.
— Крушить что?
— Врага, по большей части.
— Если дойдет до ближнего боя, то для него у тебя есть отбойник. А ты хочешь мне сказать, что лучше справишься с топором? Может нам следовало бы набрать в взвод дровосеков? Хэй-хо, Хэй-хо!
— Это были гномы.
— Хорошее замечание. Молодец. Тебе очко.
Феррелл встрял в наш разговор. — Эй, я не знаю, где он научился, но он определенно умеет пользоваться этой штукой. Но Кирия, используй это только когда они окажутся перед тобой, и у тебя не будет выбора. Не лезь на рожон. Современная война всё еще ведется пулями. Постарайся не забыть этого.
— Да, сэр.
— Йонабару.
Я полагаю, сержант чувствовал, что необходимо привлечь всеобщее внимание.
— Да?
— Просто… делай то, что ты всегда делаешь.
— Какого черта, Сержант? Кейджи получает ободряющую речь, а я получаю только это? Такая чувствительная душа, как у меня тоже нуждается во вдохновляющих словах поддержки.
— Да я мог бы вдохновить на великие свершения даже свою винтовку.
— Вы знаете, что это? Дискриминация, вот, что это такое!
— Время от времени ты заставляешь меня задуматься, Йонабару. — сказал Феррелл, его голос в канале был металличским. — Я бы отдал свою пенсию тому, кто найдет способ вас… Дерьмо, началось! Берегите свои шары, джентльмены!
Я бросился в бой, Доплер запущен, обычный шум в моём шлеме. Так же, как и всё остальное.
Там. Цель.
Я выстрелил. Уклонился. Копье просвистело мимо моей головы.
— Кто там поднялся? Ты ушел слишком далеко вперед! Хочешь сдохнуть?
Я сделал вид, что следую приказу командира взвода. Не важно, сколько у тебя жизней, но если следовать приказам каждого новоиспеченного офицера из академии, то в конце концов можно умереть со скуки.
Раскатом грома снаряд рассёк небо. Я смахнул песок со своего шлема. Взглянул на Феррелла и кивнул. Ему понадобилось всего мгновение, чтобы открыть подавляющий огонь по только что обнаруженной мной вражеской засаде. Где-то глубоко внутри, инстинкты Феррелла говорили ему, что этот новобранец по имени Кейджи Кирия, человек, никогда не ступавший на поле боя, был бойцом, которого он мог использовать. Он был способен понять то безрассудство, которое я только что сделал. Это было, своего рода, адаптацией, сохранявшей ему жизнь в течении 20 лет.
Честно говоря, Феррелл был единственным человеком во взводе, которого мог использовать я. Другие солдаты, в основном, видели только два или три сражения. Вы не можете учиться на своих ошибках, когда они вас убивают. Эти новички не знали, каково это — ходить по лезвию бритвы между жизнью и смертью. Они не знали, что место между двумя грудами трупов — самое лучшее для выживания. Страх, проникший в каждые поры моей души, был неумолим, он был безжалостен, и был моей лучшей надеждой пройти через это.
Это единственный способ борьбы с Мимиками. Я не знаю всего дерьма о других войнах, и, честно, даже не хочу. Мой враг — это враг человечества. Остальное не имеет значения.
Страх никогда не покидал меня. Моё тело дрожало из-за этого. Когда я ощущал присутствие врага за пределами моего поля зрения, я чувствовал, как страх ползёт по спине.
Но даже когда страх мучил мое тело, он успокаивал, утешал меня. Солдаты, которые купаются в адреналине, не выживают. На войне страх — это твоя мать, предупреждающая об опасности. Ты знаешь, что она была добра к тебе, но ты не можешь в ней сомневаться. Нужно было найти способ примириться с ней, потому что она никуда не собиралась уходить.
17-я рота, 3-ий батальон, 12-й полк, 301-ая бронированная пехотная дивизия была пушечным мясом. Если лобовое наступление завершиться успешно, Мимики, убегая от осады, были бы смыты нами, как потоком бушующей воды в узком ущелье. Если нет, то мы станем одиноким взводом посреди вражеского моря. В любом случае, наши шансы на выживание были малы. Командир взвода знал это, и сержант Феррелл тоже. Вся рота состояла из солдат, которые пережили бойню в Окинаве. Кто лучше них выполнил бы это дерьмовое задание? В операции, в которой задействовано 25 тысяч Бронекостюмов, если одна рота из 146 человек будет уничтожена, их даже не внесут в список на доске почета в Министерстве Обороны. Мы были жертвенными агнцами, кровь которых смазывала колеса военной машины.
Конечно, было только три вида боя, начинающихся с: облажался, серьезно облажался и охренительно облажался. Нет смысла паниковать из-за этого. От этого будет только больше хаоса вокруг. Те же Бронекостюмы. Те же враги. Те же товарищи. Тот же я, те же мышцы, которые не станут быстрее от того, что я буду просить их, крича в знак протеста.
![Сакурадзака Хироси - Тебе лишь нужно убивать [жесткая версия]](/uploads/posts/books/66789/66789.jpg)
