Руслан Ершов - ЗОНА ВЛИЯНИЯ
Путь ей преградила очередная, огромная лужа, занимавшая почти всю проезжую часть дороги, заканчиваясь в прилегающем к обочине газоне, она простиралась в длину около шести метров. Обходить лужу по газону, Катя не решилась, там можно было потерять в грязи обувь. Но лужу по длине пересекал бордюр, на который и ступила ее нога. Уже пройдя большую часть пути, Катерина услышала за своей спиной характерный звук движущегося по мокрому асфальту, с большой скоростью автомобиля. Полуобернувшись назад, она поняла, что водитель сбрасывать скорость не собирается. И летящая как пуля иномарка, преодолела лужу в одно мгновение. Поднявшийся столб холодной мутной воды, укрыл ее с ног до головы.
Перехватило дыхание, и подогнулись соскользнувшие с бордюра ноги. Вместе с опадающими брызгами, Катя упала в лужу расположившуюся на газоне.
Катерину начала бить такая дрожь, что удержать ее она уже не могла. Мозг отказывался понимать происходящее. Ее психика требовала немедленного сброса эмоциональной нагрузки. Стоя в грязи на четвереньках, откашливая и отплевывая грязь, попавшую в рот во время сильного вздоха, она, что было сил, выкрикивала ругательства, приходившие ей на ум.
– С…с…волочь! Подо…нок! Что…б ты… па-д-ла всю жи…нь пеш-ком ходил! Да ч…
– А ну заткнись, шваль! Как ты смеешь, возмущать покой моего города?
От неожиданности, Катерина опешила и впала в прострацию. Так, что если бы не жидкая грязь вокруг нее, упала бы в обморок.
– А ну, бомжиха, ползи ко мне. Давай живей! Не то пеэром погрею!
Медленно подымаясь на ноги и разворачиваясь в сторону источника звука, она уже знала, кого увидит.
Метрах в трех от нее, стоял красивый, молодой сержант милиции, уверенный в своей правоте на все сто.
Увидев представшее пред ним существо, замызганное, замерзшее, дрожащее всем телом, как побитая собака, с налипшими на грязное лицо волосами. В нем сначала шевельнулось сострадание, но затем наоборот, его лицо исказила гримаса отвращения и презрения.
– Да ты на себя посмотри! Животное!
Закрыв лицо, как от удара, она инстинктивно начала убирать с него налипшие волосы. От злобы и бессилия беззвучно плача, она желала оказаться как можно дальше от этого места в уюте и тепле маминых объятий.
Милиционер долго всматривался в ее лицо. Затем приняв решение, сказал ей.
– А ну, морду свою умой. Хочу посмотреть на тебя красивую.
– Как? Где?
Он взял в руки ПР. Указывая им направление, угрожающе спросил.
– Тебе шо, воды мало?
Катерина, безропотно нагнулась и, зачерпывая в ладони мутную воду лужи, ополаскивала себе лицо.
– Ну, хватит! Иди сюда. Быстрей!
Милиционер внимательно всматривался в ее лицо.
– Ты откуда, и как здесь оказалась? Я всех здешних на поселке знаю.
– Я!
– Кто 'Я' и откуда, мне известно.
– Я. Я. К бабушке я приехала, погостить.
– И где же бабушка живет?
– Здесь. Не далеко отсюда. Я знаю. Я дойду.
– Дура! Адрес мне назови! Или, как бабку зовут.
– Не помню. Но я знаю, как дойти. Я больше не буду ругаться! Честное слово. Отпустите меня. Пожалуйста. Товарищ милиционер.
– Та не дай Бог! Волк в лесу тебе товарищ! Ты поняла! Или тебя поучить?
– Поняла! Да! Волк в лесу. Да!
– Хорош! Говори откуда приехала? – Наконец он вспомнил, где видел это лицо.
– Из Милитополя.
– Ну, ты выходи из лужи то. Подойди-ка ко мне, обезьяна.
Дрожащая, с прижатыми к груди руками она подошла к нему, уже босая. Потеряв где-то на дне лужи свою обувь. Милиционер, скривив свое лицо, толи от гнева, толи от чувства омерзения к ней, крепко схватил ее за локоть. Так, что она ойкнула от боли. Его другая рука скользнула себе за спину, где у него висели наручники.
– Я знаю, откуда ты и кто ты! Ягненка мне тут корчишь из себя! Меня не проведешь, беглая зечка!
У Катерины, услышавшей знакомый ей лязг стальных браслетов, в один миг понявшей безысходность своего положения, и почти наяву увидевшей как за ней захлопывается дверь камеры, вдруг что-то взорвалось внутри. Она ясно ощутила, как ее бросило в жар, разом прекратив дрожь, и на голове зашевелились волосы. Ее вены готовы были лопнуть от мощного выброса в кровь адреналина заодно прочистившего ей мозги, разогнав их тактовую частоту до неимоверной скорости. За два удара сердца она вошла в уже забытое ей состояние боевого транса, испытанного когда-то в спаррингах. За максимально короткое время ее организм был полностью готов к борьбе. Все мысли исчезли, разум заменило чистое сознание.
С полуоборота к милиционеру, без замаха, она нанесла ему несильный, молниеносный удар левой рукой в кадык. Выронив наручники и отпустив ее руку, он инстинктивно схватился за горло, хватая ртом воздух. Ухватившись двумя руками за затылок, она сопроводила его голову до встречи со своим коленом. При контакте сделав сильный выдох – Ха!
Как ей показалось, противник очень медленно падал на спину, раскинув в стороны руки.
Он провалился в звенящую темноту, сопровождаемый мыслью – Ударила!
Мокрое платье, прилипшее к телу, не выдержало нагрузки и с характерным звуком лопнуло поперек спины. Оторвав взгляд от распластанного тела, она увидела метрах в десяти от себя, за высоким кустарником, выглядывающий капот милицейской машины.
Два милиционера, стоявших рядом с машиной, и очевидно отправивших, 'молодого', поприкалываться над замарашкой. Опешили, от развернувшейся перед ними сцены.
Недолго думая, Катерина, резко нагнулась, ухватившись за край юбки, оголяя стройные ноги, задрала ее к талии и рванула вдоль улицы с места в карьер.
– Стой!
– Стаять! Стрелять буду!
Один из милиционеров кинулся к лежащему на земле товарищу. Второй запрыгнув в машину, тщетно пытался завести двигатель, давая тем самым фору беглянке. Схватив тангенту, он заорал в рацию.
– 'Полтава три сороковому связь!'
– 'На связи!'
– 'Срочно! Помощь! Коцюбинского 10. Нападение на милиционера'
– 'Сороковой! Я двадцатый. Мы рядом, будем через минуты три'
– 'Баба, в грязном порванном платье побежала вдоль улицы к 'Царскому селу''
– 'Полтава сорок третьему связь'
– 'На связи'
– 'Что с милиционером'
Водитель, через лобовое стекло увидел, как старший наряда поддерживая, вел пошатывающегося товарища к машине.
– 'Очевидно, был нокаут'
– 'Всем нарядам' 'При задержании соблюдать личную безопасность' 'Как поняли'
– 'Поняли'
Наконец-то взревел двигатель машины. Старший наряда, усадил на заднее сидение своего пострадавшего товарища, запрыгнул на переднее сиденье и машина рванула, визжа покрышками.
– Ща, как возьмем эту гадину. Я ее лично четвертую! Хотя бы эта дура забежала в царское село, там спрятаться негде.
На заднем сидении, зашевелился уже полностью пришедший в себя милиционер.
– Матвей! Она не местная. Помнишь ориентировку последнюю. Дня три назад.
– А шо там? Баба с тюрьмы сбежала. Особо опасна, владеет приемами рукопашного боя. Неужели она!?
– Точно, ОНА!
– Ух, ты!
Он взял в руки тангенту.
– 'Двадцатый сороковому'
– 'Слушаю'
– 'Посмотри у себя в документации последнюю ориентировку' 'Это наша знакомая'
– 'Я понял!'
Катерина бежала, бежала, бежала, уже понимая, что попала в западню. Улицы, по которым она неслась во всю свою прыть, были взяты в оковы трех метровых заборов, за которыми ютились двух-трех этажные особняки. Заборы, заборы, ни перелезть, ни спрятаться. Камеры наблюдения и лай собак. 'Мой дом, моя крепость!' Люди добровольно заточают себя в каменные мешки, отгораживаясь от остального мира высокими заборами.
Она остановилась на перекрестке, перевести дыхание. Буквально, валилась с ног. Легкие разрывались от частого и глубокого дыхания и жутко болели с непривычки. Выпрямившись, Катя, набрав полную грудь воздуха, с какой могла силой спрессовала его в легких. Секунды через две-три, под напором выпустила его через рот. – Тсссссссссс.
От ударной дозы кислорода, закружилась голова. Но после проделанных четырех-пяти таких упражнений. Силы вновь вернулись к ней.
Вдруг, до нее долетел звук скрипа тормозов. Милицейская машина, в квартале то нее проскочившая поворот, сдавала назад разворачиваясь.
– Заметили! Господи! Куда, куда, куда же!
Крутанувшись на месте. Она бегом пересекла перекресток, и скрылась у них из вида, за поворотом.
Пробежав еще около семидесяти метров, Катерина резко остановилась. Одноэтажный дом, красивый, немного меньше двух метров забор.
– Другого шанса не будет.
Она приземлилась во дворе поместья в тот момент, когда на эту улицу выруливала патрульная машина. Повернувшись, увидела здоровенную морду пса, смотрящую на нее из будки, с выражением полного удивления в газах. За всю свою служебную карьеру, это добрый пес, столкнулся с такой наглостью впервые. Забыв при этом, хотя бы гавкнуть для приличия и острастки.
