Роман Куликов - Штык
Впрочем, в этом он уверен не был, но разве поддержка морального духа солдат не является наиважнейшей обязанностью любого командира? Штык извлек из ножен нож, в рукоятку которого был вмонтирован компас, прикинул направление и коротким взмахом руки обозначил вектор движения.
Вначале Хомяк шёл неуверенно, но, безошибочно определив несколько опасных мест, начал осваиваться и, понукаемый Штыком, прибавил ходу. Сам Штык тоже пытался ощутить близость аномалий, но ничего не чувствовал. Глазами он ещё видел слабые отличия тех мест, которые Хомяк обходил стороной, от окружающего пейзажа, пару раз ощущал тепло, приносимое слабым ветром от колец песка, разбросанных повсюду в случайном порядке, ощущал слабый запах, явно связанный с электричеством, но заранее предсказать, где находится очередное опасное место, у него не получалось. В какой-то момент ему даже стало не по себе от мысли, что если Хомяка вдруг не станет — выйти живыми с этого «минного поля» неизвестной природы им с Булем уже не удастся.
Идти с рюкзаком было непривычно. Последний раз в поход Штык ходил когда-то невообразимо давно. Но постепенно тело вспоминало забытые навыки, а рюкзак постепенно стал ощущаться как продолжение собственного тела. Автомат Штык нёс на руках, готовый в случае необходимости немедленно открыть огонь.
Минут через сорок после того, как они покинули холм, откуда-то со стороны лагеря донеслось слабое стрекотание.
— Дизель-генератор запустили, — тоном знатока прокомментировал Буль.
— Уверен? — остановился Штык. — В лагере разве был дизель-генератор?
— Дак по звуку же слышно, — растерянно сказал Буль. — А был ли генератор, я не помню. У меня же это… Память отшибло из-за предательства. Вы что, забыли?
— Помню, — озабоченно сказал Штык. — Ну и зачем им понадобилось электричество?
— Не могу знать, мой генерал! — четко доложил Буль.
— Не важно, — принял решение Штык. — Идём дальше. А то Хомяк вон куда уже удрал.
Но буквально через минуту Буль схватил его сзади за плечо.
— Вы не туда идёте, мой генерал! Хомяк это место обошёл, пока мы с вами говорили. Здесь напрямую нельзя. Леденит.
— Какой «леденит»? — растерянно спросил Штык.
— Кишки леденит. Вы разве не чувствуете? Хомяк ведь обошёл…
— А ты что, тоже чувствуешь, как тебя колет, щиплет… леденит? — поразился Штык.
— Конечно, — удивился вопросу Буль. — Вот справа что-то колющее как раз осталось, а возле вон того кривого дерева зубы сильно ныли. Самая неприятная была штука за всё время. Прямо как у стоматолога в кабинете.
— Так что ж ты молчал? — вопросил Штык, пытаясь переосмыслить ситуацию.
— Так вы ничего не спрашивали, мой генерал. А жаловаться, как этот слюнтяй, я не стану. Всё прекрасно чую не хуже этого нытика. Но терплю.
— Молодец, — задумчиво сказал Штык. — Это очень хорошо. Нет, это скорее очень-очень-очень хорошо.
— Рад стараться! — рявкнул Буль, гордо выпячивая грудь.
— Тихо ты, — осадил его Штык. — А то дизель-генератор перекричишь.
Хомяк остановился и терпеливо ждал свой маленький отряд. Штык помахал ему рукой, показывая, что можно идти дальше. Решив проверить мелькнувшее вдруг в голове бредовое предположение, спросил:
— А что, ефрейтор, можешь сказать, сколько у меня сейчас пальцев на руке согнуто, а сколько — разогнуто?
Кустистые брови на лице генерала сошлись вместе. Он с недоумением взглянул на правую руку командира, заложенную за спину, искательно посмотрел ему в лицо и наконец сказал:
— Так вы руку из-за спины выньте — тогда скажу.
— А так не можешь? — испытывая одновременно облегчение и разочарование, спросил Штык.
— Никак нет!
— Да тихо ты… Порядок следования прежний. Но если вдруг ощутишь что-то необычное, какое-то особенное воздействие — сразу скажи, — и, увидев, что генерал собрался дать утвердительный ответ в любимой громогласной форме, цыкнул на него и показал кулак.
Буль осекся, оглянулся назад и понимающе кивнул. Шагая вслед за Хомяком, Штык размышлял о превратностях судьбы. Ещё совсем недавно он чувствовал себя почти беспомощным, а сейчас шёл по Зоне, как на прогулке, ведомый генералами, по сути, превратившимися в сталкеров. Оставалось узнать, в какой стороне находится Периметр, и просто идти к нему кратчайшим путем.
Не давала ему покоя и ещё одна проблема: впервые за долгое время Штык начал ощущать отзвуки давно позабытого, гадкого и совершенно необходимого, во всех смыслах, чувства: страха. Это и радовало, и печалило одновременно: с одной стороны, главная проблема в его жизни, кажется, решилась сама собой, с другой — он не имел сейчас права бояться. Ведь любая паническая реакция могла стоить ему жизни. Жизни, которую он снова стал бояться потерять. Обнадёживало то, что самого страха Штык пока толком не ощущал. Просто внутри накапливалась уверенность, что страх больше не спрятан где-то глубоко в недоступном месте. Что он проснулся и с недоумением «пытается вспомнить», для чего вообще был когда-то нужен. И если быстро убраться за пределы Периметра, всё выйдет даже лучше, чем можно было себе представить ещё вчера.
Впереди между деревьев показалось тёмное пятно. Хомяк повернул налево, чтобы по длинной дуге обойти шарообразный сгусток чёрного тумана диаметром около двух метров, странным образом висящий над землей на высоте человеческого роста. Внутри сгустка происходило какое-то неясное движение.
— Ого, — сказал Буль. — Вот это да!
Штык остановился, оценил, как далеко Хомяк отклонился от линии движения, потом извлек нож и посмотрел на компас.
— За кишки прямо хватает, — продолжал Буль, — и крутит, крутит, крутит…
— Ну, давай раньше свернём, — сказал Штык, намереваясь срезать часть пути до Хомяка.
— Нет, мой генерал, — тут же сказал Буль, — делать этого не стоит. Что-то там нехорошее сидит. Кишки как будто опаливает.
Они повернули налево там же, где это ранее сделал Хомяк. Сгусток тумана не казался угрожающим, но подойти к нему Штык не решился бы и без предупреждения своего подопечного. В тот момент, когда они повернулись к странному объекту правым боком, по чёрной движущейся поверхности прошла короткая пульсация, вниз, к земле, проскочило что-то блестящее. Штык прибавил ходу, сзади справа пришла короткая волна теплого воздуха.
— Мой генерал! — позвал Буль. — Смотрите!
По земле от сгустка чёрного тумана в сторону людей двинулась уже знакомая травяная волна.
— Быстро! — скомандовал Штык. — Догоняем Хомяка и пытаемся подняться куда-нибудь повыше!
Бежать с рюкзаком за плечами было практически невозможно, и поэтому Штык просто постарался идти как можно быстрее. Хомяка они догнали буквально за несколько минут, оставив позади лениво ползущую волну, над которой кипел в воздухе вал из мелкого лесного мусора. Листики, веточки, куски коры — всё это поднималось вверх, крутилось в бешеной пляске с маленькими воздушными вихрями и оседало обратно, покрывая ровным слоем распрямленную и выровненную, как под расчёску, траву.
Штык заметил, что «ефрейтор» Буль, начал заметно отставать. Пожилой генерал обливался потом и тяжело дышал, постоянно хватаясь за грудь. А травяная волна постепенно настигала его.
— Хомяк! — позвал Штык второго генерала. — Вернись, помоги Булю.
Хомяк послушно обернулся, сделал шаг по направлению к командиру, но тут заметил волну и резко повернул вправо, начав огибать сгусток чёрного тумана и направляясь к большой каменной плите, на добрые полметра выступающей над травой.
Штык выругался и прибавил ходу. Он выписал крюк по следам Хомяка, догнал проводника почти у самого камня и яростно ударил его по плечу. Трусливый генерал испуганно отпрянул и в одно мгновение залез на камень.
— Рюкзак! — рявкнул на него Штык. — Забери рюкзак! Быстро!
Обнаружив позади только разгневанного командира, Хомяк засуетился, принимая лямки рюкзака и оттаскивая его подальше от края.
— Залезайте скорее, генерал Штык, — сказал он испуганно, протягивая командиру руку.
Но Штык только злобно взглянул на подопечного и побежал обратно, туда, где всё медленнее брёл, задыхаясь под тяжестью своего рюкзака, Буль. «Волна» уже почти подобралась сзади к генералу, до вала из мусора оставалось не более двух метров, когда Штык схватил Буля за шиворот и потащил за собой. Через десяток шагов он прямо на ходу сдёрнул с него рюкзак, вдел руки в лямки и сильным толчком в спину отправил «бойца» вперёд.
Потом они в полном изнеможении лежали на твёрдой каменной поверхности, а Хомяк вслух комментировал поведение травяной волны. До их камня блуждающая аномалия так и не добралась: по словам Хомяка, из травы вдруг поднялся белый дым, и странная штука развернулась всей своей длиной в ту сторону, откуда они только что пришли.
— Опять к лагерю пошла, — устало сказал Штык, глядя в серое небо. — Та, первая, что мы видели, тоже откуда-то к лагерю шла. Мёдом им там, что ли, намазано?
