Виктор Глумов - Дети сектора
Трясло так, что вскоре затошнило, и Яна снова ощутила себя живой. Взгляд упал на черно-белую распечатку фотографии под ногами Росса, Яна подняла ее и разгладила: молодящийся дед лет шестидесяти, с длинными седыми волосами, глубокими морщинами и ясными глазами. Даже сейчас этот мужчина казался привлекательным.
И вдруг оглушительно затрещали динамики – Яна аж пригнулась. Помехи стихли, и донесся взволнованный голос:
– Четырнадцатый, прием, центр на связи! Прием, четырнадцатый!
– Люди! – воскликнул Димка, вскочил и ударился головой.
Ручища Константина Олеговича взяла передатчик. Яна не видела лиц впередисидящих, лишь темные спинки кресел. Бывший следователь откашлялся и проговорил:
– Добрый вечер, в эфире «Радио Апокалипсис», с вами диджей Кот. В данный момент я нахожусь в бэтээре, но, – он ударил по приборной доске: – Вы слышите? Зомби ломятся…
– Прекрати, – проговорил Росс. Яна заметила, как он отобрал передатчик, подалась вперед, прислушиваясь. – Здравствуйте, извините… Полковник Красницкий? Да. Нас четверо. Мы едем в Питер. Да. Профессор Гинзбург? Я не в курсе, – Росс поерзал на стуле и заговорил взволнованно: – В Химках? Как? Обелиск «Ежи»? Да, обязательно. Можете в двух словах изложить обстановку? Гинзбург объяснит? Где фоторобот?
Яна протянула лист:
– Вы это ищете?
Росс вырвал у нее фоторобот, не оборачиваясь; бросил в передатчик:
– Да, есть. Вижу. Да, заедем. Еще раз: обелиск «Ежи»? Ежедневно в восемь утра и вечера? Черт! Тороплюсь. Должны успеть. До связи.
Димка, превратившийся в слух, пробасил:
– Кто это? Нам помогут?
Росс заглушил мотор и обернулся в полупрофиль, лицом к следователю, на Яну и Димку он не смотрел:
– Докладываю обстановку. В Химках нас ждет профессор Виктор Гинзбург, он знает, что произошло с людьми, – Росс взмахнул листком и сверкнул глазами. – Сказали, что у него есть сыворотка, которая возвращает людям человеческий облик. Кто-нибудь знает, что такое эти ежи и где они?
– Хрена се расклад! – радостно воскликнул Кот.
– Это обелиск при въезде в городок, – ответила Яна, вспомнив школьную экскурсию по местам боевой славы. – Три огромные скульптуры… ну, палки перекрещиваются. Это на букву «Ж» похоже.
– Буква «Ж» – это не к добру, – серьезно сказал следователь. – Понял! Мимо не проедем. А вот где гарантия, что не сожрали этого профессора?
– Нет гарантии. И вообще, хватит трепаться! До встречи с профессором осталось двадцать минут, – ответил Росс, и его голос утонул в рокоте мотора.
Снова затрясло. Яну произошедшее событие на миг вырвало из тисков отчаянья, сейчас она снова заглянула в лицо своему страху и сжала виски. Лучше бы сдохнуть там, в машине, чтобы не тащить с собой это через всю жизнь. В памяти звучал пискляво-базарный голосок Арины: «Ему нужна не ты, а твой папочка для карьеры».
За все когда-нибудь надо платить. Вот тебе и преимущество перед сисястой Ариной. Бабло – вот твое преимущество. И ни фига оно не побеждает зло – отсрочивает, и то ненадолго. Чуть замуж за сволочь не вышла, а он делал бы, как ему выгодно, продолжая спать с Ариной и содержать ее.
Вот же гнида! Не зря он на адвоката учится: из него выйдет идеальный защитник маньяков и насильников. Три раза ха! Вышел бы, да не получится, потому что мир накрылся, и теперь они на жалком «мерседесе», а мы – на бэтээре.
Думать нельзя. Все равно ничего не изменится. Надо взять саблю и крошить зомби, когда придет время. Спасать профессора и весь мир, а Юрка…
Белка проводила исследование поразительной серьезности – изучала связь имени и характера, Яна ее постоянно высмеивала. По ее наблюдениям среди Юриев встречалось наибольшее количество сволочей, и она с самого начала восприняла Юрку в штыки. А ведь права была! Вот как после этого не верить?
Гадство, опять эти мысли! Яна поднялась и, пригнувшись, оперлась о два передних кресла, чтобы лучше видеть дорогу. Но даже там ей мерещился перевернутый белый «мерседес». Вскоре она потерялась от однообразия: сосны-коттеджи-переходы-дома – МКАД, одним словом. В стеклах многоэтажек сияло алым солнце. Следователь и Росс взволнованно обсуждали сообщение военных, Яна понимала их через слово.
Оба были в грязи по самые уши, от них воняло пивом, кровью и потом. Яна глянула на свои руки: черные, с траурной каймой под обломанными ногтями. В животе заурчало. Вот весело – есть хочется гораздо больше, чем спасать мир.
– Яна, – Росс повернулся, явив ее взору точеный профиль. – На въезде в Химки или на выезде? Тут на въезде зомбей орды. Прям как со всей Москвы сползлись, зар-разы. А время-то уходит!
– Бомбу бы сюда, – мечтательно протянул следователь и добавил: – Сейчас бы включить старый добрый хеви-металл! Для придания ускорения. Блин, не верится, что один человек, Гинзбург этот, способен все изменить. Росс, да ты хоть понимаешь?! Все. Можно. Исправить! Мало того – мы в силах исправить!
– За городом. Надо проехать его по Ленинградскому, – ответила Яна и подумала, что никогда бы не догадалась, что суровый следователь Константин Олегович в душе шут.
– Хорошо, что за городом, – проговорил Росс. – Тут бы его точно сожрали… И чего их так много? Расступаются, как море перед Моисеем, не нравится мне это.
– Может, они тоже профессора ищут? – предположил следователь. – Мы ж не знаем, насколько они разумны. Вожаки – так вполне себе с мозгами.
Яна снова встала, сглотнула и плюхнулась на сиденье. Улицы кишели зомби, народу было, как на антиправительственном митинге, только в руках ни у кого нет транспарантов. Стало не по себе. За металлическими стенами – колышущаяся биомасса. Тысячи, сотни тысяч людей… Существ. А они тут вчетвером. Вот заглохнет БТР – и все. Или от жажды помирать, или сдаваться. Холодея, она положила на колени саблю и сжала рукоять.
Следователь продолжал:
– Надо поймать одного из них и проверить, соображает он или нет.
Росс выругался, трясти стало меньше. Яна в лобовое стекло больше не смотрела и предположила, что БТР сдал назад.
– Что там? – прокричал Димка, но ему не ответили.
– Че они делают? Дорогу перекрывают? Ма-а-ать! – возопил следователь. – Да они как специально нас не пускают!
Яна зажмурилась. Росс успокоил:
– Ничего. Дворами объедем. Они что, знают, где профессор?
– Правило номер один, – сказал следователь. – Не следует недооценивать противника.
– Ага, и в каждом пострадавшем дремлет подозреваемый. Заткнись, Кот, я рулю.
Яна нашла в себе силы разлепить веки: во дворах зомби было поменьше, но все равно, если выскочить из машины – не убежать, за минуту догонят и разорвут. Чертовски повезло, что удалось раздобыть БТР!
Невольно вспомнились романы, где героиня от малейшего потрясения падает в обморок, а от потрясения большего у нее начинается жар. Яна подумала, что должна была десять раз лишиться чувств, но ее рабоче-крестьянский организм, продукт селекции давно мертвого СССР, все вытерпел. И где постстрессовая температура? Где обмороки? Легкое отупение есть, да, поэтому по сути радостная весть воспринялась холодно.
Что толку спасать людей, когда твой мир рухнул и уже никогда не будет прежним?..
Глава 3
Если верить Марине, то яйцо с маткой находилось здесь, в туманном пространстве. Насколько этот зал велик и на что он похож, Данила разглядеть не мог, он словно очутился на вершине горы посреди облака – собственных ног не видно. Влажная сырость колыхалась, вздрагивала и будто жила своей жизнью.
– Все здесь? – поинтересовался Шейх, ему поочередно ответили. – За руки возьмитесь, что ли, а то еще потеряемся. И Марину берегите. Она важнее всех нас вместе взятых.
Данила был с краю, он разглядел силуэт Марины и нащупал ее руку. Маугли потерялся в тумане. Донесся голос Рэмбо:
– Как в темноте без фонарика. Фиг мы тут что найдем.
Марина двинулась вперед, потянув Данилу за собой; второй рукой она держала, видимо, Шейха – то и дело из тумана блестела его лысина, – и шептала:
– Зал большой, с километр, тут ясли разумных, помимо матки. Три контейнера с матками находятся в центре зала. Ясли расходятся радиально…
– Три? – удивился Шейх.
– Да. За год самая сильная матка уничтожит слабых, и начнется ее воспитание.
– Кто воспитывает? – не удержался Данила. – Духи умерших предков?
– Улей. Оставленные записи… Я бы советовала прислушиваться, роботы могут подкрадываться тихо.
Данила, обеспокоенный судьбой Маугли, прошептал:
– Лягушонок, ты здесь? Ты держишь кого-нибудь за руку?
– Да, держу, – прошелестел мальчишка.
Вскоре Данила понял, что значит «ясли расходятся радиально»: здесь были черные камни-«пальцы», в каждом из них зрел хамелеон. Потом эти твари ринутся на Землю… В один «палец» он чуть не врезался, после чего выставил вперед руку с излучателем. Оп! Второй выплыл из тумана. Марина уклонилась, и ее рука выскользнула из вспотевшей ладони Астрахана. От сырости одежда промокла и отяжелела.
