Игорь Марченко - На краю Вселенной
— Успокойся! Мы его пока не нашли, но скоро найдем…
— Разумеется, вы его не нашли, черт бы вас подрал! Потому что он все еще в той машине!
Растолкав людей, я организовал спуск в шахту, где и нашлась искореженная машина, в которой медленно, но верно угасала жизнь старика. Мы опоздали и уже ничем не могли ему помочь. Док Смит печально покачал головой и отошел в сторону. Слишком долго никто не оказывал старику помощи. Пули серьезно повредили ему печень и легкое. Он бы истек кровью за несколько минут, если бы все это время не держал пальцами края ран. Система медитации и замедленный метаболизм оттянули конец.
— Простите, Хранитель, — прошептал я, склонившись над его седой головой. — Я подвел вас… обещал безопасность и помощь… Судьба накажет меня за это.
— Нет, Ингвар… все нормально. Я умру дома…
— Дома? О чем вы?
— Я родился на этой… планете. Она когда-то была другой. Здесь не было пустынь…
Он зашелся в кашле. В уголке рта показалась алая капля крови.
— Не нужно меня жалеть, добрый друг. Моя путеводная звезда привела меня обратно — туда, где зажглась много лет назад. Это справедливо…
— Ради бога, молчите! — начал умолять я Хранителя. — Вы растрачиваете последние капли жизни…
— Обречен, но не внакладе. Слишком долгой была жизнь, и слишком много приключений…
Вокруг нас собралась практически вся команда «Звездного странника». Люди стояли в полном молчании, зная, что дед был старожилом корабля и моим другом. И пусть его считали ворчуном, за свою мудрость он заслуженно пользовался уважением.
— Не нужно грустить, парень. Дальше вы уж как-нибудь без меня…
Я обреченно смотрел, как умирает мой друг, не зная, как ему помочь. Он был нетранспортабелен, как пояснил Док Смит, и Доку можно было верить. Если старику суждено умереть, то пускай это произойдет в кругу скорбящих друзей, а не в пыльном трюме шаттла.
— Вы столько раз спасали нас от роковых решений. Простите, что не послушал вас в этот раз. Этого бы не произошло. Как мы теперь без ваших советов?
— Так же, как и всегда, — в подобии улыбки поморщился Хранитель. — Лучше… отсоедините эти глупые трубки и датчики. Они не спасут от зубов вечности… — дрожащей рукой он указал на безучастного ко всему кибердоктора. — Смерть не обхитрить… это наша плата за жизнь. Не дай тьме в душе… захватить над тобой контроль. Это проклятие человечества… Живи достойно… умри… но не поддавайся демонам…
Не знаю, что он хотел мне поведать перед смертью. Он часто говорил о тьме в душе, так ни разу и не объяснив ее сути и происхождения.
Старик умер на закате. Вся команда склонила головы в знак уважения, вне зависимости от того, где находились расчеты — в боевой рубке корабля или внизу, на поверхности Небесного Нимба. Все радиопереговоры временно умолкли, когда мы несли к шаттлу носилки с Хранителем и еще шестью членами экипажа, погибшими во время боя. Четверо из младшего экипажа и двое из группы спецназначения. Бастер погиб внутри взорвавшегося МБР, пораженного сразу семью снарядами. Зигфрид был подстрелен шальной пулей во время наземной операции прикрытия, когда отправился меня выручать из искореженной машины. Это был серьезный удар. У нас давно не было подобных потерь. Все приносили соболезнования Карлу, Гюнтеру и Отто. Бой закончился лишь тогда, когда чудовищная туша рейдера приземлилась неподалеку от старой базы снабжения Империи, начисто проигнорировав мои приказы не садиться. Вид стального монстра из космоса и его грозных пушек произвел неизгладимое впечатление на людей полковника, и они нехотя сдались.
Солнце еще не село за горизонт, а вдали, в клубах пыли, появились колонны трофейной техники и пленных. Повстанцы перегоняли захваченные машины на другие участки фронта, где Имперский гарнизон до сих пор держал оборону не на жизнь, а на смерть. Армия коменданта была слишком большой и слишком рассеянной по всей планете, чтобы ее можно было разбить в одном сражении. Очень скоро к власти придет новый комендант, и бои возобновятся с новой силой. Пока тлеют угли гражданской войны и нет твердой власти, на Нимбе не прекратятся раздоры.
— Дело сделано, кэп! — торжествовал Малек. — Повстанцы слово сдержали. Одного не пойму: как тебе удалось узнать коды Галунина? Он ведь молчал даже под пытками…
— Возможно, решил искупить все то зло, что совершил за свою жизнь. Займись подготовкой корабля к гипермаршевому ходу.
Взяв под козырек фуражки, Стронский вышел в коридор, оставив меня в одиночестве. Тишина в каюте стала давить мне на уши. Всевидящий и вездесущий корабельный разум не спешил начинать со мной разговор. Его вполне устраивало, что я вернулся на борт живым и почти здоровым, а судачить о моих решениях было не в его обычаях. Железяка был сродни преданной собаке, готовой прощать хозяину ошибки и обиды. Разве это справедливо? Никто не ответит, кроме самой собаки.
Я уже побывал в руках Дока, и он практически ликвидировал мою контузию. Специалист…
Откинувшись в кресле, я мрачно вспомнил свой последний разговор с всесильным военным комендантом Небесного Нимба.
Галунина распяли на стене и пытали электрошоком, когда я и Джанго заглянули в его камеру. Дюжие молодцы, недовольные, что их прервали, преградили мне дорогу, но, повинуясь жестам Джанго, оставили нас наедине с пленным.
— Вы триумфатор, капитан… «честно» втоптали в грязь, связавшись с этими падальщиками, — еле шевеля разбитыми губами, прохрипел полковник, с ненавистью прожигая меня взглядом. — Что же вы не радуетесь? Ведь вы победитель и можете позволить себе поиздеваться над побежденным!
— Это так, полковник, — не стал я спорить. — Только плоды боя мне совсем не по нутру. Победа далась слишком большой кровью. Был один философ, сказавший, что умный полководец заканчивает войну, не начиная ее…
— Это сказал глупец! Не разбив яйца, яичницы не приготовить.
— Нет, это мы глупцы. Наши ошибки искупают другие. И нам нести эту тяжесть всю жизнь.
— Думаете, для меня это откровение? Если считаете меня злодеем, то просто пристрелите. Без твердости и дисциплины не возможен никакой порядок! Человечеству необходим кнут. Думаете, мои методы суровы? Ха! Значит, вы глупый идеалист и ничего не поняли в жизни!
Отвинтив крышку фляги, я сделал глоток. Посмотрев на старого вояку снизу вверх, дал и ему глотнуть огненного рома с Бетельгейзе. Джанго неодобрительно покачал головой. Начало моего допроса ему не понравилось. Наверное, он считал меня мягкосердечным идиотом, не способным вынести пыток врага. В чем-то он был прав. Я действительно не любил пыток и прочих издевательств, но если решу, что это необходимо для дела, то сам могу стать грозным палачом.
— Вы ничего не добьетесь от меня! — снова прохрипел комендант, косясь на мрачного Джанго. — Все офицеры Империи проходят специальную психологическую подготовку на случай пыток. Неужели вы всерьез рассчитываете вытянуть из меня коды? Глупцы!
— Послушайте, полковник. Я пришел поговорить, а не пытать. Вы утратили власть над большей территорией Нимба. Ничего не приобрели во время этой кампании. Потеряли самые боеспособные войска, а также много военного имущества и снаряжения. Я же… потерял своих друзей. Я в проигрыше даже большем, чем вы.
— Разве вы только что не сказали, что я утратил власть, а вы лишь несколько членов экипажа?
— Потеря друзей намного тяжелей для меня, чем утрата любой власти.
— Хотите увидеть раскаяние на моем лице? Не выйдет. Я не собираюсь исповедоваться.
— А я здесь не для того, чтобы грехи отпускать! — рявкнул я, подходя к нему вплотную.
— Тогда нам не о чем больше говорить, — криво улыбнулся Галунин.
— Я по-прежнему рассчитываю узнать коды и поскорее улететь отсюда. Ваше гостеприимство — худшее в этой части Вселенной. Жду не дождусь отлета.
— Зря рассчитываете… Я скорее сдохну, чем скажу коды.
— Вы, может, и не скажете, а вот ваш разум не сможет мне отказать.
Я схватил Галунина пятерней за волосы и другой рукой быстро провел по его затылку. Пальцы, наткнувшись на холодный металл ментального щита, сжались на нем. Маленькая пластинка была прикреплена к коже. Одним движением сорвав ее, я демонстративно сломал пластинку пополам, не обращая внимания на вопль боли полковника. Бросил на пол и раздавил каблуком. Галунин на секунду застыл, а когда поднял на меня глаза, в бешенстве стал вырываться из оков. Догадка пришла к нему слишком поздно. Отключив его ментальный щит, я сделал его мозг совершенно открытым, после чего коды почти мгновенно стали моим достоянием.
И в пытках больше не было необходимости.
Я медленно отступил в тень, стараясь не встречаться взглядом с изумленным Джанго.
— Будьте вы прокляты! Я знал, что с вами не все чисто! — заорал мне вслед Галунин. — Вы чертов сенс! Берегись, Джанго, своего нового друга! Пусть он вызнал коды, но с тобой делиться ими никогда не станет! Он ни за что не допустит, чтобы оружие со склада попало в руки к таким, по его мнению, монстрам, как мы с тобой. Для него ты такой же порочный продукт системы, как и я! Когда он получит то, что ему нужно, он расправится и с тобой тоже!
