Сергей Зайцев - Паломничество к Врагу
Мы завершили первый круг, все также пристально глядя друг другу в глаза, начали второй.
Затем третий.
Вокруг по-прежнему стояла мертвая тишина. Узкие темные глаза прыгуна не отрывались от моих.
Закончив третий круг, я начал нервничать – что-то Бигман слишком уж медлил. Возможно, именно этого он и добивался – посеять во мне неуверенность, а может быть, монотонным движением по кругу старался усыпить мою бдительность и застать врасплох. Или пытался определить по манере моего поведения, на что я способен…
Мысль не закончилась, оборванная выстрелом первого выпада – конец шеста мелькнул как молния, с шипением вспоров воздух, и устремился к моему виску. Как я ни поджидал, все же едва не пропустил этот смертельный удар и только благодаря Мобра, ускорившему рефлексы, сумел парировать.
Тело сработало автоматически: перенос веса на левую ногу, перехват шеста посередине, так что правая рука оказалась выше левой на расстоянии три четверти метра, удар с коротким разворотом, верхние концы шестов столкнулись с сухим, звучным треском. Отскок на шаг назад.
Бигман тоже отступил. Презрительная усмешка, не сходившая с его лица с начала поединка, сменилась озадаченным выражением.
– О-о! – почти неслышно вырвалось у него. – Кажется, иноп тоже кое-что умеет? Это становится интересным. Это даже лучше, чем я ожидал. Молодец, иноп, я рад за тебя… Чем дольше ты будешь сопротивляться, тем приятнее будет тебя прибить.
Не удостоив его ответом, я продолжал пристально следить за его руками. Стоит мне на мгновение отвлечься – и все, пиши эпилог со смертельным исходом… Но его удивление придало мне сил. У меня был шанс с ним справиться, пусть даже он считает иначе.
Бигман нахмурился, кивнул, как бы говоря, что принял к сведению то, что я не такой уж растяпа, каким показался ему вначале, а затем уже открыто шагнул вперед. И тут же последовал новый выпад, как продолжение первого, – шест рванулся ко мне нижним концом, целясь в шею.
Я встретил его точно посередине своего шеста, между рук, и ладони болезненно заныли от отдачи. Удар был столь силен, что меня отбросило на два шага назад, но на ногах я устоял. Неверный блок. При моей-то небольшой массе тела парирование должно быть не лобовым, а скользящим, отводящим основную мощь выпада в сторону, а то так и руки мне переломает. Ничего, учтем на будущее…
Тишина над площадью все еще была полной. Я слышал свое собственное дыхание. Можно было подумать, что у шелтян считалось плохой манерой шуметь во время поединка… Мне некогда было смотреть на них, но, скорее всего, они все просто пооткрывали рты в приступе немого изумления. Ну как же, иноп посмел сопротивляться их признанному Мастеру Шеста. Держите карман шире, острозубые ребятки, – я сдаваться не собираюсь…
Прыгун ринулся вперед, и шест его замелькал с невероятной быстротой, кромсая воздух на почти осязаемые куски. Последовала серия стремительных ударов в голову, шею, грудь, ноги… и все я отбил! Мы сражались ожесточенно и молча, только треск стоял. Мне не хватало его умения, но я возмещал его скоростью реакции, достаточной, чтобы выдерживать его бешеный темп. Воздух рычал вокруг нас, казалось, в руках у Бигмана не один шест, а целый десяток, и все они старались до меня добраться.
Несколько минут я держался с ним на равных, потом пришло тревожное ощущение, что действие Мобра начинает слабеть. Задавив отчаяние в самом зародыше, я заставил себя сосредоточиться на основном – на сражении.
Объясняю: любой Ключ Мобра в конце концов себя исчерпывает, так как длительность его действия напрямую зависит от жизненной силы мобриста. Поэтому я старался расходовать ее как можно экономней, четко осознавая, что долго это продолжаться не может. Главное – никаких лишних движений. И все-таки конец приближался катастрофически быстро…
Несмотря на это, шанс у меня по-прежнему оставался. Необходимо было как можно скорее нащупать слабое место прыгуна, как можно скорее! Пока у меня еще была возможность приложить к этому слабому месту свой остаток сил.
Шест вытянулся, как змеиное жало, целясь в грудь, но я отскочил. Прыгун нанес еще пару скользящих ударов по щиколоткам и остановился. Лицо шелтянина блестело от пота, губы раздвинулись в злобной гримасе, обнажив сверхострые клыки, в глазах горела ярость. Выдержка ему наконец изменила. Такого отпора он наверняка не ожидал.
Честно говоря, я сам не ожидал от себя такой прыти. И пот струился у меня по лицу не меньше, чем у противника, а руки мелко дрожали от напряжения под все увеличивающейся тяжестью шеста. Казалось, пальцы сжимают не шест, а самое натуральное бревно. Усталость – это такая штука, которую почти невозможно проигнорировать.
По толпе наконец пробежал удивленный ропот и тут же смолк. Зрители затаили дыхание, ожидая дальнейших действий.
Преодолев приступ бешенства, прыгун снова двинулся по кругу. Взгляд его жалил, верхний конец шеста покачивался из стороны в сторону, словно змеиная головка. Хотя он взмок, признаков усталости у него я не наблюдал, а это было очень скверно для меня.
Я по-прежнему синхронно кружил напротив, выдерживая между нами дистанцию в два метра, используя передышку для восстановления сил. С каждым шагом пауза становилась все напряженней… Вскоре она уже отчетливо звенела…
Внезапно руки Бигмана проворно заработали, и шест превратился в свистящую плоскость – он решил изменить тактику. При этом, вращая шест с невероятной скоростью, он еще успевал перебрасывать его из руки в руку. Я мгновенно сообразил, что после удара такой «вертушкой» вряд устою на ногах, если попытаюсь ее отбить. И когда шест, вырвавшись из вращения, рубанул мне по ногам, я подпрыгнул. Это было единственно правильное решение для меня, но я подпрыгнул недостаточно высоко.
Шест всего лишь чиркнул по подошвам ботинок, но даже этого хватило. Невидимая рука с бешеной силой рванула меня за ноги. Я умудрился сделать боковое сальто и приземлиться как раз в тот момент, когда прыгуна после собственного удара развернуло по инерции вокруг оси, и его шест рубящим концом чуть не врезался в толпу шелтян, испуганно отпрянувших назад. Не удержав равновесия, Бигман упал на одно колено и оказался раскрыт.
Вот он, долгожданный миг!
Я не упустил этого момента. Я просто не имел права упускать такой момент.
Мгновенно сконцентрировав всю энергию, какая у меня имелась в области рук, я провел косой рубящий удар снизу вверх с поворотом тела, чтобы придать движению максимальную силу удара, и конец моего шеста врубился точно под подбородок проклятого прыгуна…
Я не понял, как он это сделал.
Я уже мысленно торжествовал победу – после такого удара вряд ли можно остаться на ногах, да что там, такой удар должен был сломать ему шею с легкостью топора, рухнувшего на хворостину, но он…
Будь он проклят!
Он отбил мой удар не глядя. Концы шестов с сухим треском сошлись и разлетелись с огромной, неодолимой силой. Мой швырнуло вправо, и меня сильно развернуло следом. Шест Бигмана ушел влево, но он и не пытался погасить инерцию, как я, а, наоборот, воспользовавшись своим опытом бойца и моей ошибкой дилетанта, прибавил силы, и нижний конец его шеста, вычертив витую дугу, метнулся к моим ногам.
На этот раз я не успел.
Наверняка в подобной ситуации и сам прыгун ничего не смог бы поделать против такого выпада. Удар пришелся точно в пах, и дикая, нестерпимо парализующая боль пронзила меня с головы до ног раскаленной спицей, вышибла дыхание и согнула пополам. Ноги подломились, шест вывалился из рук. Я рухнул на колени, ослепнув от огненных вспышек в глазах, во всем теле. Долгую мучительную минуту я не мог сделать вдох, судорожно прижав руки к паху и скрючившись почти до земли. Застрявший мучительный крик рвал горло.
До слуха смутно донесся восторженный рев толпы, довольной победой Бигмана. Совершенно беспомощный, практически в полной отключке, я ждал рокового удара, но Бигман почему-то медлил, вероятно наслаждаясь моими мучениями.
Прошла еще минута. Невероятным усилием воли я сумел разогнуться и взглянуть перед собой затуманенными болью глазами.
Он стоял, выпрямившись во весь рост, и спокойно смотрел сверху вниз, возвышаясь надо мной, словно демон Зла. Казалось, плечи его упираются в небо. Наши глаза встретились, и прыгун нанес два коротких режущих удара концом шеста. Он не старался сбить меня с ног, шест лишь коснулся моего лица, и я почти не шелохнулся.
По рассеченному лбу потекла кровь. Новая боль была почти незаметна на фоне той, которая меня уже терзала. Судорожный вдох… Сердце бешено колотилось о ребра, отдаваясь в висках громовыми ударами, шум в голове заглушил почти все звуки снаружи. Я понимал, что проиграл, и в то же время все еще на что-то надеялся, отказываясь верить и понимать, что проиграл.
Если бы не боль, я бы сумел еще как-то сопротивляться… Безумная надежда. Времени больше не осталось.
