Николай Берг - Ночная смена. Лагерь живых.
- Так чпокает, что ткани в стороны отпрыгивают?
- Точно так. Но скорее не отпрыгивают, а отшибаются.
- Значит, выходит, мне еще повезло?
- Везение тут относительное. Но то, что могло быть куда хуже - несомненно.
- Да что уж повезло мне, что к вам попал. Как там этого знаменитого доктора звали в сериале - ну он еще все время язвил и диагнозы ставил... О, вспомнил! Доктор Хаос. Так вы еще больше знаете!
- Язвите?
- Не, я серьезно. Сегодня сижу, лапу ненькаю, а тут от ротного посыльный - хватай мешки - вокзал отходит - сейчас будет колонна до больницы. Бегом не побежал, врать не буду, но поспешал, как мог. У нас-то санинструктора только - правда, много, учебка целая. Часть конечно из них накрылась, пока разобрались что к чему, но все равно много осталось.
- Что ж если серьезно - тогда ладно. Сейчас еще дренаж поставим. Чтоб всякая дрянь свободно оттекала - и хватит на сегодня. К вашей удаче - кости не задеты - рядышком прошло, но не зацепило. На рентгенограмме хорошо видно.
- И что, даже зашивать не будете?
- Не стоит зашивать. Если все будет хорошо грануляциями заполняться - потом прихватим. Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил...
- Ага, постараюсь...
Пока пациента с его капельницей откатывают из процедурной в палату, хирург размывается и говорит мне:
- Вовремя вписались - и тут мужику повезло. Начиная с третьих суток после ранения или травмы, начинается резкая декомпенсация организма. И лезть становится опасно - половина получается после хирургической обработки с осложнениями и нагноениями.
- И долго такое?
- 12 - 14 суток. Две недели - потом снова компенсаторные механизмы включаются... А еще у раненых сгорают антиоксиданты - сиречь витамины. Витамин С - аж на 86%, Е - 45%, В - 66%, А - 30%. Вот и лечи их после этого. И углеводы у раненых сгорают в момент... Ладно, нам уже следующего везут. Продолжаем.
Работа заканчивается сильно за полночь. Мне предлагают переночевать в больнице, но оказывается, что за нами - мной и братцем - прибыла машина. Раз такое дело - идем смотреть, что там приехало. Оказывается это Семен Семеныч с Николаичем. К раненому Михе отца пустили. Но на ночное дежурство оставили его маму Ларису Ивановну, а папу вежливо попросили долой. Тут как раз прибыл Николаич - нашу команду разместили в домике неподалеку - без особого шика, но кровати, матрасы и белье есть, есть санузел с душем и окна зарешечены, а, кроме того - тепло еще впридачу. Соседями у нас семьи мореманов - пока эвакуировали в этот чистый район из пока проблемного, но наш отсек имеет отдельный выход и в целом - о лучшем и мечтать не приходится. Сейчас еще должны подойти - или подъехать Вовка с Серегой - они, получив в распоряжение трех срочников - салобонов припахали мальчишек на мытье новоприобретенного БТР.
Семен Семеныч чем-то обеспокоен, думаю, что визит к сыну и соседу сказался. Задумавшись, Семен Семеныч начинает напевать одну из своих бесчисленных нескончаемых песен:
С деpевьев листья опадали, елки - палки, кипарисы
Пpишла осенняя поpа - после лета
Ребят всех в аpмию забpали, - хулиганов
Hастала очеpедь моя. - Главаря.
И вот пpиходит мне повестка - на бумаге - семь на восемь, восемь на семь
Явиться в pайвоенкомат - утром рано.
Маманя в обмоpок упала, - с печки на пол
Сестpа сметану пpолила. - Вот корова!
Влезай маманя взад на печку - живо-живо
Сестpа сметану подлижи - язычищем
Поставить надо богу свечку - огроменну
И самогону наваpить - Две цистерны!
Я сел в вагон, тpи pаза плюнул - пpямо на пол.
Гудок уныло пpогудел, - трутутуууу
А я молоденький паpнишка - неженатый совершенно
Hа фpонт геpманский полетел. - Вот везуха!
Сижу в окопе неглубоком - пули свищут мимо уха.
Подходит pотный командиp. - ну зверюга!
А ну-ка, бpатцы-новобpанцы - матеpь вашу!
Давай в атаку побежим! - Через поле!
Hад нами небо голубое - с облаками.
Под нами чеpная земля - небо в лужах
Летят кусочки командиpа, - ёксель-моксель
Их не пымать уж никогда. - Не пытайся!
Летят по небу самолеты - бомбовозы
Хотят засыпать нас землею, - жидким илом всякой дрянью
А я молоденький мальчишка - лет семнадцать, двадцать, тридцать, сорок восемь,
Лежу на пузе и стреляю из винтовки - трехлинейки шибко метко - точно в небо!
Бегит по полю санитарка, - звать Тамаpка иль Маринка или Фекла
хотит меня перевязать - сикось - накось
мне ногу напрочь оторвало железякой - или бонбой
в обрат ее не примотать. - Взял в охапку!
Меня в больнице год лечили - умоpили
Хотели мне пpишить ногу - чтоб как было .
Hогу они мне не пpишили - тpоглодиты, охламоны.
Тепеpь служить я не могу - Дайте выпить!
- Забавно, а у нас ее по-другому пели - неожиданно оживляется молчавший до этого Николаич.
- Как - по другому?
Николаич смущается, но все-же нетвердо и неожиданным тенорком напевает:
Ко мне подходит санитаpка (звать Тамаpка)
Давай я ногу пеpвяжу.
И в санитаpную машину (студебекеp)
С собою pядом положу.
Бежала по полю Аксинья (моpда синя)
В больших киpзовых сапогах.
За нею гнался Афанасий (восемь на семь)
С большим теpмометpом в pуках.
Меня в больнице год лечили - умоpили
Хотели мне пpишить ногу.
Hогу они мне не пpишили - тpагладиты,
Тепеpь служить я не могу.
- Ну и так можно - покладисто соглашается Семен Семеныч.
Зданьице, где нас расположили на ночлег, стоит слегка на отшибе, но вход освещен ярко. Выгружаемся и заходим внутрь, не забывая посматривать по сторонам.
Уюта, разумеется, ноль, видно, что готовили для нас место наспех и формально. Придраться не к чему особенно, но явно - холодные сапожники делали - по списку причем: кроватей стоко-то, матрасов - соответственно, белья до кучи - вали кулем, потом разберем!
Говорю об этом братцу. Тот таращит непонимающе глаза и вопрошает с недоумением:
- Кисейных занавесочек не хватает?
- Уюта, чудовище!
- А ну да, Станислав Катчинский, как же! Поспал бы ты в морге на люменевой каталке- не выдрючивался бы, как девственная девственница.
- Какой Катчинский? - осведомляется у меня оказавшийся рядом Семен Семеныч.
- Персонаж Ремарка - 'На Западном фронте без перемен'. Я эту книжку перед армией как раз прочитал и мне этот солдат понравился - вот я его за образец и взял.
Пыхтя, начинаем расставлять удобнее наставленную абы как мебель.
- А чем он так хорош-то оказался?
- Он умел в любых самых гадких условиях приготовить - и найти - жратву и устроить удобный ночлег. За что его товарищи и ценили.
- Немудрено. Хотя вот сейчас токо бы прилечь. После морга-то тут куда как здорово, это вашим братом верно сказано было.
- Вас хоть покормили?
- Ага. Куриным супом, представляете? Это ж какая прелесть, если подумать! Картошечка, морковочка, риса чутка - и курицы здоровенный кусище, мягчайший! Петрушкой посыпано, укропчиком! Душистое все - чуть не расплакался. И потом макароны - с тертым сыром и соусом! И кисель вишневый! От аромата нос винтом закрутился!
- Да вы ж уже роллтона сегодня хотели?
- Э, роллтон по сравнению с грамотно и душевно приготовленной пищей - ничто и звать никак. От безысходности - роллтон то. Все - таки жидкое и горячее...
- Во! Братец, слушай, что умные люди говорят!
- Слушал уже, несколько дней. Токо не верю ни единому слову - ибо воистину - харчевался Семен Семеныч и в шавермячных и фэтс-фудах и в прочих богомерзких и отвратных зело местах.
- А куда денешься? Кушинькать-то хочется. А у нас тут не Европы, на каждом шагу ресторанов нету - неожиданно начинает оправдываться матерый дальнобойщик.
- Истинно, истинно говорю вам, чада мои - отверзши уста свои на шаурму совершают человецы смертный грех! - пророческим голосом продолжает мой братец.
- Эко на тебя накатило, братец, святым духом!
- Дык меня в больнице пару раз за священнослужителя приняли, вот и вошел в роль - выходит наконец из роли проповедника мой родственник.
