Андрей Орлов - Сибирь 2028. Армагеддон
С горелок издательства скатывалась еще одна группа противника, но и на правом фланге вояки не дремали – вбили их обратно в развалины. Я тоже стрелял, старался бить прицельно, дышать размеренно. Небольшая группа зараженных добежала до бульдозера (и что они увидели в нем вкусного?), оказалась в слепой зоне – а дальше было что-то потрясающее: двое или трое схватили в охапку своего товарища – точнее, подругу, и забросили на полтора метра вверх – на подножку кабины! Барышня была проворной, как обезьяна, она вцепилась в перила и ступени всеми конечностями, стала долбиться в бронированный корпус. Сообразив, что дело безнадежное, издала протяжный вопль и изобразила новый цирковой трюк – мелькнуло гибкое тело, затрепетали лохмотья – и в следующее мгновение она уже сидела на кабине в позе низкого старта! Все закончилось благополучно – мы ударили втроем из амбразур, сбросили бабу с «воза», нашпиговали свинцом ее друзей, но каков этюд! Видит Бог, с этими тварями лучше общаться из укрытия, чем на ровной местности…
Колонна рвалась дальше, одолела перекресток, поворот направо, на улицу Ватутина, откуда до цели оставалось не больше двух верст. Промелькнул купол церкви, почему-то целый (только золото с него растащили) – видимо, намек на то, что где-то существует Бог? Интересно где. И вниз по улице – мимо осыпавшейся эстакады третьего моста через Обь, введенного в эксплуатацию за год до катаклизма, мимо руин самой крупной городской мечети…
Чтобы попасть на территорию «МЕГИ», пришлось давать крутой объезд. На месте бывшей парковки царило что-то невообразимое – такое случается, когда гора встречается с бездной. Из просевшего грунта торчал зад нырнувшего носом бесплатного автобуса «МЕГИ». Вокруг него еще белели кости – видимо, выносили мертвых, выискивая кого-то живого. Высились невнятные горки – то, что осталось от припаркованных машин. Головной танк объезжал гигантский торговый центр со стороны улицы Тюменской. «МЕГА» рухнула на собственную парковку – не выдерживали и ломались колонны. Разрушения здесь носили тотальный характер – все сбито, скучено, перемешано. Среди обломков лестниц и провалившихся торговых залов валялись кости и целые скелеты – вывозить мертвецов по понятным причинам было некому и некуда – весь город превратился в братскую могилу. Но в южной части комплекса было не так уныло, как в северной. Здесь сохранились колонны, они по-прежнему подпирали основное трехэтажное здание, и можно было въехать на парковку и даже продвинуться внутрь метров на тридцать. Подобное положение дел сохранялось лишь на этом пятачке – дальше к югу все снова было разрушено. Боевая техника и грузовые автомобили въезжали под своды торгового комплекса, выстраивались по кругу, сдвигая мешающиеся автомобили из прошлого. Шульцу пришлось выбирать из двух зол – с одной стороны, его техника в окружении колоннады становилась уязвимой, но с другой, здесь требовалось меньше живой силы, чтобы окружить ее заслонами.
– В «ИКЕЮ» зайдем? – подмигнул Рывкун.
– Да ну ее, – проворчал Дергач. – Ненавижу этот шведский ширпотреб. Ни уму ни сердцу…
Прозвучало очень мило.
– К машинам! – скомандовал Шульц, выбираясь из второго грузовика. – Включить прожекторы! Пятнадцать человек – оцепить периметр и стрелять во все, что движется! Остальным – приготовиться к подъему!
Мы выдвигались на позиции вдоль периметра. Разведывательная группа уже осваивала лестничный пролет с эскалаторами, перебиралась через дыры в стенах. Вместе с авангардом шел невзрачный щуплый мужичонка – видимо, тот самый лазутчик, обнаруживший похороненный под завалом склад. Шульц не давал своим людям изнывать от безделья. Действовали быстро – бойцов было мало, а данные о том, кто контролирует торговый центр, отсутствовали. Боевая техника смотрелась, конечно, убедительно, но кто его знает… Бойцы по одному пропадали в черноте проемов, карабкались в перехлесты балок и потолков, применяя альпинистские навыки. Через несколько минут на парковке остались лишь бойцы оцепления и операторы боевой техники в машинах. Я сидел на корточках за пыльной горкой, когда-то бывшей транспортным средством с трехлучевой звездой на эмблеме, смотрел на мир через прорезь прицела. Прожектор, установленный на бульдозере, пробивал парковочное пространство практически насквозь. Появись у кого желание подойти незамеченным на моем участке, у него бы этого не вышло. Слева за колонной обустроился Рывкун – разлегся на пыльной керамической плитке и мрачно посматривал на сплющенный человеческий череп, решивший составить ему компанию. Посвистывал Дергач, гнездясь где-то справа. А потом наступила тишина, и в этой тишине я вдруг почувствовал, как начинают шевелиться волосы на затылке…
Предчувствие было конкретное. Кажется, назревало выступление «творческого коллектива»… С чего решило руководство Зоны Безопасности, что оно имеет право посылать своих экспроприаторов в чужие монастыри? Все лакомые куски давно поделены даже в мертвом городе! И все же рвануло как гром среди ясного неба! Стреляли снаружи, из развалин за Тюменской улицей, не освещенных нашими прожекторами. Грохот был ошеломляющий – рвануло в самом центре пятачка, вокруг которого стояла техника! Такое ощущение, что это было артиллерийское орудие. А может быть, повернутый горизонтально миномет. Переломилась колонна, подпрыгнул грузовик – осколки пробили мощный протектор, и колесо спустило. Прогремел второй артиллерийский выстрел, третий! Заряд угодил в танковую башню, которую механик лихорадочно пытался повернуть, срикошетил, продырявил тент второго грузовика, и тот мгновенно вспыхнул! Орали люди в оцеплении, перебегали, чтобы сменить позицию. Танкист наконец-то повернул свою башню, пальнул в сторону Тюменской, но промахнулся, снаряд даже не вылетел из торгового центра, попал в колонну, которая покрылась трещинами, выбоинами и стала как-то подозрительно проседать. Я тоже запаниковал. Переметнулся на обратную сторону «Мерседеса», рвал затвор, выискивал мишень, но мишени не было! Снаружи царила тьма, и лишь периодически ее сотрясали вспышки и грохот. После каждого выстрела орудие меняло позицию! В рядах бравых вояк, оставшихся в оцеплении, царил переполох. Они стреляли наугад, ныряли за укрытия. Оторвался от своей колонны Рывкун, бросился к броневику, с которого истерично долбил пулеметчик. Но не добежал – осколок пронзил голову, он свалился замертво. Подбросило взрывом грузовик, окутало дымом кабину бульдозера, с танка отвалился гусеничный трак и принялся выделывать кренделя, словно раненая гадюка. В дыму горланили люди. Подчиненные Шульца, убывшие на второй этаж, не могли так быстро вернуться, чтобы вступить в бой. Они в принципе не могли вернуться! Интенсивность обстрела нарастала, очередной снаряд рванул в районе искореженных эскалаторов. Я с ужасом, в каком-то дурном оцепенении, смотрел, как падают стены, обрушивается потолок. Черной дыры, в которой исчезли бойцы, больше не было, там царил разрушительный хаос! Дым и пыль стояли столбом. Истошно завопил Дергач. От потолка отвалился остроконечный пласт потолочного покрытия и спикировал ему на загривок. Словно копьем разбили позвоночник! Он еще ворочал глазами, выхаркивал кровь, но был уже не жилец на белом свете…
А с потолка уже сыпалось! И вдруг буквально рядом душераздирающий треск! Я отшатнулся – мощная бетонная колонна покрылась разводами, как-то сморщилась… и лопнула, как будто в нее заложили динамит! Пошла цепная реакция, трещали и ломались опоры, проседал потолок, оставшийся без поддержки. Я в ужасе что-то орал – чтобы уходили, сейчас все обрушится к чертовой матери! Не знаю, слышали ли они меня. Я первым помчался в глубину парковки, подальше от этого ада. А за спиной гремели взрывы, трещали и падали прогнившие бетонные конструкции, заваливало технику и людей! Ничто так не бодрит, как незамеченная колонна! Я треснулся в нее лбом, но это только придало сил и страха. Я пробежал еще с десяток метров, споткнулся о «лежащего полицейского», который благополучно пролежал все годы безвременья и был, как новенький. Я споткнулся, треснулся носом. Но не горел желанием лежать на животе, перевернулся – и впал в ступор от того, что увидел. Непобедимой колонны бронетехники больше не существовало! Она оказалась погребенной под обрушившимися двумя этажами торгового центра. Под завалами оказались люди из обеих групп – я не видел, чтобы кто-то выскочил за мной! В этом аду из строительного хлама полыхал пожар, взрывались топливные баки! Из эпицентра катастрофы исходил нестерпимый жар. Пламя бушевало, выплескивалось из своего котла. Но это еще не самое страшное. Продолжал обрушиваться потолок! Трещали и качались колонны, разбегались морщины. Вокруг всё падало, дым и пыль стояли коромыслом. Лавина из строительных обломков уже неслась на меня с космической скоростью! Этот ужас невозможно передать! Еще секунды, и она бы меня подхватила, порвала! Я помчался прочь, гонимый паникой. Но впереди мерцали такие же развалины – они неплохо освещались заревом пожара. Узкая щель – я влетел в нее. До выхода на внешнюю парковку вдоль улицы Ватутина оставалось метров сорок. Замаячила пристройка – относительно целая – внутри нее когда-то были лестницы и эскалатор. Двери с тепловыми датчиками давно рассыпались в прах. Прохода не было! Выход на парковку загородил обрушившийся магазин «Уютерра», занимавший большую часть второго этажа. Я споткнулся о плетеное кресло, прокатился на каком-то блюде, изобразив сложный танцевальный пируэт, и, сам того не желая, влетел в пристройку – за мгновение до того, как над головой разверзлась маленькая локальная катастрофа…
