"Фантастика 2024-104". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Седой Василий

Мысли побежали по кругу. Порочному кругу…

Когда же родилось решение, Санька поразился, почему оно не пришло ему в голову сразу.

Штык!

Несложная железка легким движением руки превращает стрелка из пищали в копейщика! И ведь делов-то!.. Санька вдруг сам своих мыслей испугался. Последнее время всё задуманное вдруг оказывалось не таким легким, как казалось.

Быстро одевшись, атаман рванул к Гуньке. Обрисовал ему идею, даже грубо вылепил из глины модель типичного граненого штыка (в виде клинка, конечно, было бы лучше, но так требования к металлу станут заметно выше).

— Вот смотри: на ствол надо наварить… пипку, а на втулке штыка делаем вырез зигзагом. Насадил, провернул — и готово!

— Можэна, — улыбнулся Ши Гун. — Свалим. Вытулка из желез, клинок — из сталь. И свалим. Давай твой пишаль.

Вот тут и возникла первая проблемка: каждая пищаль в этом нестандартизированном мире уникальна! Да, они почти одинаковые… но почти. А штыку требуется плотное примыкание, тогда он будет по-настоящему эффективным оружием. Гунька сразу понял этот нюанс. И собрался делать уникальный штык под каждую пищаль в Темноводном. Что сразу усложняло массовое перевооружение. И по времени увеличивало.

Другая беда — ресурс. Дурной прикинул (с запасом), что вес штыка составит примерно полтора фунта — 500–600 граммов. Мало. А помножь на сто пищалей? Вот тебе уже больше трех пудов. Такие объемы кузнечная мануфактура месяца за три может выдать. Это если больше ничего другого не ковать. А другое тоже нужно. Инструменты для пахарей, лесорубов, плотников и прочая. Расходники, типа наконечников стрел. Да и шлемы с наручами (а это только первый этап переодоспешивания).

«Получается, перевооружаться на штыки мы будем очень долго, — принялся рассуждать сам с собой атаман. — Может, с полгода или еще дольше».

Скорее всего, дольше. Так как наверняка возникнут разные форс-мажоры. Возникнут иные дела для жителей Темноводного — боевые или мирные. Их ведь совсем немного здесь — и всем приходится делать всё. Большинство ковалей в команде Ши Гуна являлись бойцами новообразованных полусотен. А значит, постоянно отвлекались от кузнечных дел.

«Очень плохо, что долго, — нахмурился Санька. — Любые новшества в военном деле дают эффект только, если их ввести быстро и массово. Потом другие увидят, переймут — вот и сдулось преимущество».

И, если честно, Саньке очень хотелось получить новое войско быстро и целиком. Прям, не терпелось! Так что заминка со штыками его сильно расстроила. Но ненадолго. Потому что, главное — идея! Даже нерабочая. Ее всегда можно докрутить, адаптировать. Вот и беглец из будущего в тот же день вспомнил, что у штыков имелся предтеча — багинет. То ли копейный наконечник, то ли кинжал с втулкой. Его насаживали на короткое древко, а уже древко засовывали в ствол мушкета, превращая его в то самое копье!

«А ведь у нас немалые запасы трофеев с прошлой битвы остались!» — озарило Саньку, и он, уже по темени — кинулся искать Старика.

— Тимофей, сколько у нас копий в запасе? — озадачил он завхоза по арсеналу.

— Заноза ты гнилая… — вздохнул Старик. — Осмь!

— Как осмь? — опешил Дурной. — Мы ж так много с богдойцев собрали…

— Эвон! — улыбнулся казак. — Ты об тех! Осмь — это с древками, к бою годных. А наконечников наломанных, тех шесть десятков. Да дрянь те, большей частию…

У атамана отлегло! Он так и не мог заставить Тимофея по ночи тащиться в башню, но с утра поволок Старика в арсенал. И там, действительно, нашел искомые наконечники. Те валялись в сундуке, частично поржавели, но отлично подходили на багинеты. Санька порылся в закромах, нашел еще пару десятков ножей подлиннее и совсем плохоньких мечей.

— Мечи можно укоротить, — размышлял он. — К ним да ножам втулки из железа приварить — и вот еще готовые багинеты! Считай, пехота обеспечена! В любом случае, еще десять-двенадцать Гунька сделает быстро.

Так и оказалось. Ши Гун отложил прочие работы, и за неделю его бригада выдала 83 багинета из копий, ножей и мечей. Все разномастные, зато к бою пригодные. Потом еще десяток ковали сделали с нуля. Атаман собрал всех стрелков, объяснил концепцию и послал их в лес — делать древки. Пищальники делали их индивидуально, каждый под свой ствол. Но за день все управились.

Когда всё было готово, стрелки собрались на засыпанном снегом поле, вставили багинеты и нацелились на воображаемого врага — у Саньки от восторга аж заныло внутри! Грозно смотрелось! Конечно, у багинета имелась куча минусов: крепился он ненадежно и мог остаться в теле врага; был заметно тяжелее штыка и таскать его придется на себе, а не крепить к оружию. Но всё равно это решало проблему универсальности! Каждый стрелок теперь легко превращался в копейщика. Пропала нужда навешивать на него кучу разного оружия, обеспечивать защитой тяжелой пехоты. Пщальник оставался достаточно подвижным и был теперь готов к ближнему бою.

— Нда, — Ивашка стоял рядом с Дурным и оглядывал строй каким-то новым взглядом. — А, сдается мне, был ты прав, Сашко…

— В чем прав?

— В том, что воинам щиты нужны.

— Да куда ж их еще?

— Нет, не этим. Тем, что без пищалей. Индо глянь: ежели б стояли меж пищальниками иные казаки. И щиты выставляли. И себя б, и стрелков частью укрывали…

Забегая вперед, в своей полусотне Ивашка щиты сделает. Даже двух видов: легкие — для подвижного боя и практически башенные, которые обычно лежали в дощанике — для глухой обороны.

Пока же стрелки тренировались вставлять и вынимать багинеты на скорость. Придумывали, как ловчее приладить это оружие на себе, делали чехлы-ножны. К весне темноводское воинство будет действовать ловко и слаженно, а Гунька начнет потихоньку ковать заготовки на настоящие штыки из остатного металла. К весне же он подарит Дурному первый шлем: сваренную полукруглую шапку с ребрами жесткости по ободу и через макушку. С широким назатыльником из приклепанных полос и подвижными нащечниками. Нащечники Саньку будут люто раздражать.

— Убирай их нафиг. А так — хороший шлем. Берем на вооружение! Куй, Ши Гун!

Но это будет весной. А пока еще шла зима. Зима, которую беглец из будущего терпеть не мог. Еще со времен тихой жизни у хэдзени. Почему? Да масса причин…

Глава 23

Зима — это, во-первых, холодно.

Нет, вдумайтесь: всегда холодно. Просыпаешься в стылой избенке с утра — холодно. Одеваешься в тулупчик и местные обутки, вроде унтов, идешь на улицу — холодно. Делаешь работу — кажется, что разогрелся, но только зайдешь в тень — и сразу холодно. В избе, даже протопленной — холодно. Под шкурой, прижавшись к боку любимой женщины — холодно. По крайней мере, пальцы ног ледяные. А утром — всё по новой. Тепло зимой только в одном месте — в бане. В Темноводном было три маленькие баньки, и одна большая — дюжины на полторы людей. Последнюю построили совсем недавно, чтобы народ паршой не зарос, дожидаясь своей очереди. Но из-за размеров та плохо протапливалась, так что все хотели попасть в меньшие. Но, пока очередь твоя не пришла — живи в холоде…

А во-вторых, зима — это мысли. Хотя Темноводный — не натковская деревенька. Здесь много народу и масса дел. Но, чуть остался наедине с собой: и всё! Начинается приставучая рефлексия. Беглец из прошлого как только не боролся с одиночеством. Несмотря на обилие работы даже организовал кружок по изучению «цифири». Арабские числа он показал народу давно, но между делом. Так что «одаренные истиной» казаки увидели в этом не упрощение счета, а просто дополнительные значки, которые надо учить, перегружать мозги. Но здесь нужно понять главное — разрядную систему счета! Которая упрощает любые исчисления в разы и на порядки! Тут-то бессмысленная цифра «ноль» (Санька называл ее «пусто») становится важнейшей!

Но казакам учеба давалась с трудом.

«Мы-то, в своем XX веке, изучаем эти единицы, десятки и сотни практически в бессознательном возрасте, — вздыхал Санька. — Для нас они естественны, как гравитация, как то, что вода мокрая. А эти парни выросли и, если и учились, то совсем по-иному. Им сейчас мозг ломать приходится. Что, несомненно, больно».