Сергей Тармашев - Наследие
При появлении капитана желтоглазая отдернула руку от шприца и теперь вслушивалась в их разговор, переводя желтые кляксы зрачков с Дика на Мэрфи. Картрайт поспешил убрать шприц в аптечку и вернуть ее в подсумок. Он открыл диагностическую панель и посмотрел на фосфоресцирую–щий в темноте датчик состояния воздушного фильтра.
– Износ картриджа пятьдесят процентов! – воскликнул Дик. – Как же так, сэр, мы же ставили свежие фильтры перед самым вылетом! Их должно хватить еще минимум на неделю!
– Мы третьи сутки не вылазим из токсичных джунглей, – покачал головой Мэрфи, – едкая пыльца, грязь, пыль, насекомые, споры ядовитых грибков и прочее дерьмо – все это витает тут в воздухе тоннами. Картриджи изнашиваются намного быстрее. А запасной комплект у меня всего на один скафандр, остальное осталось там, на поляне, вместе с экспедицией. Так что у нас есть трое суток, максимум – четверо, чтобы добраться до «Наследия».
– Сэр, она говорит, что «жестокие» не уйдут из района до завтрашней ночи, и уходить отсюда нельзя, – сказал Дик.
– Кто не уйдет? – заинтересовался Мэрфи с легкой улыбкой.
– «Жестокие», сэр! – ответил Дик. – Так они здесь называют хайнаньцев.
– Картрайт, – капитан иронично усмехнулся, – «Жестокими» лиги называют чистых людей. Всех. Не только хайнаньцев. Или ты думаешь, что сами себя они называют лигами? – Он насмешливо хмыкнул. – Это тебе для общего развития. Но раз она так сказала, то зря рисковать не будем. Да и Райли надо отлежаться, если старик не придет в себя, дело дрянь. Других ученых у нас не осталось. Так что теперь у тебя есть время вдоволь поспать. Ты, кажется, хотел? – Мэрфи поднялся на ноги и исчез в темноте.
– Твой друг не хочет, чтобы ты дал мне ласковое жало? – спросила желтоглазая, когда капитан ушел.
– Он сказал, что оно может вызвать... что оно может причинить тебе вред, и его лучше использовать только в крайнем случае, – Дик попытался сгладить ситуацию. – Давай я тебя перевяжу. Это не больно, это просто ткань, она поможет остановить кровь. – Он принялся накладывать ей на ра–ну стерильную самоклеющуюся повязку.
– Дядя Цзянь тоже так говорил, – задумчиво произнесла девушка, послушно протянув ему руку, – ласковое жало дарует блаженство и избавляет от страданий, взамен забирая душу... – Она тряхнула головой, словно снимая с себя наваждение. – Однажды ему удалось добыть его. На это мож–но было выменять годовой запас еды, но... Дядю с рождения терзали сильные боли, и почти всю свою добычу он обменивал на отвар из пятнистых грибов. Он позволил ласковому жалу ужалить себя, и оно даровало ему избавление. Дядя говорил, что впервые в жизни он не чувствовал ни боли, ни тревоги, только умиротворение и блаженство. Но взамен оно отобрало у него душу, и вскоре он ушел. Сказал, что ласковое жало обещает ему новое успокоение, и ему необходимо идти к Грохочущей Реке, в Санься, прозрачный пузырь жестоких.
– Центр «Санься»? – удивился Дик, собирая аптечку. – Это же очень далеко отсюда!
Девушка грустно склонила голову, и желтые кляксы зрачков стали не видны. Дик, воспользовавшись случаем, оглядел ее повнимательнее. Ее ровная кожа, на ощупь напоминавшая резину, на вид ничем не отличалась от человеческой, и если не брать в расчет жутковатые глаза, она была ми–лой и привлекательной девушкой даже по меркам чистого человека.
– Он считал, что сможет работать для жестоких, – печально вздохнула желтоглазая, – а они за это дадут ему еще одно ласковое жало. Отец пытался отговорить его, у дяди были очень короткие руки, много чего он делать не мог. Жестокие не захватывают таких людей, они их сразу убивают. Но дядя все равно ушел, с тех пор мы с отцом остались вдвоем.
– Вы жили вдвоем? – Дик убрал аптечку в подсумок. – Мне казалось, что ли... люди, подобные вам, стараются держаться вместе.
– Сначала мы жили вместе с общиной, у подножия горы, – ответила девушка, – но когда я стала старше, отец с дядей сказали, что внешне я слишком похожа на жестоких, и нам лучше жить отдельно от всех, чтобы зря не волновать людей. Они построили жилище на вершине, и мы пересели–лись туда.
– Те люди, которые напали на вас, они это сделали потому, что ты похожа на нас? – предположил Дик. – Неужели из-за этого община прониклась такой ненавистью?
– В нашей общине живут хорошие и добрые люди, – покачала головой она, – это были другие, с третьей северной горы. Когда у развалин города с неба упала ваша железная птица, со всей округи многие захотели посмотреть на это великое чудо. Ведь в легенде сказано, что Шаро Великая оста–вила несчастным детям своим чудодейственное «Наследие», которое избавит всех от страданий. И прилетит оно в мир на огромной железной птице.
Желтоглазая замолчала, и Дик заметил, как с ее ресниц сорвалась крохотная слеза.
– Обычно отец прятал меня в хижине, если по нашей тропе шел кто-то из чужих. Но в этот раз пришли слабоумные. Отец всегда говорил, что на них нельзя обижаться, потому что они, как дети, не ведают, что творят... Они влезли в дом в поисках еды, и он не успел уследить за всеми, их бы–ло слишком много. Я попыталась спрятаться за корзинами, но днем я ничего не вижу, свет жжет мои глаза, словно раскаленные угли. Меня заметили и вытащили наружу. Отец пытался защитить меня...
Девушка замолчала, роняя слезы. Она не рыдала и не всхлипывала, ее лицо было спокойным, и только катящиеся по щекам слезинки тускло поблескивали в слабом свете, проникающем в нору через наблюдательное отверстие. Дик подумал, что ее самообладанию можно позавидовать, и решил оставить болезненную тему.
– Почему ты помогла нам? – спросил он.
– Ты дважды спас меня, – ответила желтоглазая, – сначала от слабоумных, потом от своих жестоких друзей. Ты ведь прилетел на той железной птице?
– Да, – подтвердил Дик, – это был наш самолет. Только он разбился при посадке, многие наши друзья погибли.
– Я знаю. К вечеру в пески прилетели стрекозы жестоких из прозрачного пузыря на Хайнане. Они рассматривали останки твоей железной птицы.
– Хайнаньцы нашли самолет еще вчера? – удивился Дик.
– Жестокие устроили облаву, убили и схватили многих из нашей общины, – кивнула девушка. – Они заставили их двигать и ломать останки твоей птицы и собирать твоих погибших друзей. Ночью я похоронила отца и спустилась в общину. Но люди не захотели принять меня. Они были слиш–ком напуганы жестокими, а я так похожа на них и... мне пришлось уйти.
– Но почему ты пошла за нами? – не унимался Дик. Он уже представлял, какой допрос устроит ему Мэрфи.
– Некоторым людям, которых схватили жестокие, удалось бежать. – Девушка вытерла слезы, и желтые кляксы ее зрачков немигающим взглядом смотрели Дику в глаза. – Они рассказывали, что слышали, как жестокие переговариваются между собой. Жестокие искали взрывчатку. Они знают, что вы взорвали прозрачный пузырь у себя дома и теперь прилетели сюда, чтобы уничтожить их пузырь.
