Эдгар Берроуз - Пираты Венеры
Часто я недоумевал, почему Карсон Нейпер так редко пользовался своими способностями, несмотря на многочисленные затруднения и сложные положения, в которые он попадал. В этой последней истории Карсон наконец применил свой удивительный дар.
Эдгар Райс Берроуз
Гонолулу, 7 октября 1941 г.
Глава 1
Кажется, Рой Чепмен Эндрюс говорил, что приключения — следствие некомпетентности и неспособности. Если это действительно так, то я проявлял свою неспособность в двух мирах — на Земле и Венере, ибо постоянно сталкивался с самыми необыкновенными и удивительными ситуациями.
Однако я обдумывал свои планы подробно, иногда дотошно, но потом где-то проскакивал чертик — и все летело вверх тормашками. Правда, честно признаюсь, нередко виной тому бывали мои собственные ошибки и чрезмерная самоуверенность. Я, не раздумывая, принимаю решения и охотно бросаюсь в авантюры. Конечно, это глупо. Часто сознаю, что дело, которым собираюсь заняться, бессмысленно, рискованно, и тем не менее бросаюсь туда очертя голову. Присутствует ли во мне разумное начало — еще неизвестно. Постоянно играю со смертью; моя жизнь — азартный поединок. Но зато не знаю скуки, радуюсь жизни и до сих пор всегда выходил победителем, заставляя отступать старуху с косой.
Неудача, изменившая траекторию полета ракеты, в результате чего я попал на Венеру вместо Марса, явилась следствием «маленькой» ошибки в расчетах, сделанных одним из известнейших американских астрономов; результат проверялся и перепроверялся несколькими столь же эрудированными учеными мужами, а также мной самим. Недостатка в умных, компетентных головах не было; правда, глупости тоже хватало; в итоге — цепь удивительных приключений.
Предоставляю читателю, который готов познакомиться с моим последним приключением, самому решить, что отнести за счет глупости, а что — за счет случайности. Судите сами. Отодвиньте торшер немного влево, сядьте поудобнее в любимом кресле и погрузитесь в изучение представленных фактов и улик.
С Иро Шаном мы познакомились в Гавату, небезызвестном на Венере идеальном городе, что находился на Реке Смерти. Там он стал моим лучшим другом. С его помощью я построил первый воздушный корабль и взлетел в небеса Венеры, где до той поры летали только птицы. Дуара окрестила его «Анотар», или корабль-птица; на нем мы бежали из Гавату, когда местное правосудие несправедливо вынесло ей смертный приговор.
Когда я встретил Иро Шана в следующий раз, он находился в качестве экспоната в Музее естественной истории города By-ад, парализованный с шеи до пят. Мы с Дуарой висели рядом в таком же положении. Он рассказал, что с помощью лучших умов Гавату сумел построить еще один воздушный корабль и во время испытательного полета попал в ту же страшную бурю, которая унесла нас с Дуарой на тысячи миль от Корвы, куда мы летели. В результате ему пришлось совершить посадку в By-аде и на том закончить свою активную жизнь, став выставочным экспонатом, на который приходили ежедневно поглазеть сотни напоминающих амеб обитателей By-ада.
Когда нам с Дуарой удалось организовать побег, Иро Шан бежал вместе с нами. После целого ряда рискованнейших приключений мы наконец добрались до Санары, столицы Корвы, государства на континенте Анлап. Корва — единственная страна на Венере, которую мы с Дуарой считаем своей. Я сражался за нее против кровожадных и жестоких зани. Спас жизнь маленькой дочери правящего джонга, моего друга Томана. За эти заслуги он усыновил меня. Так я стал наследным принцем — танджонгом Корвы.
Вернувшись в Санару после годичного отсутствия, мы были поражены теплотой и роскошью встречи. Жители давно потеряли надежду увидеть нас снова и искренне скорбели по этому поводу.
Празднества и банкеты не прекращались много дней, а чтобы весь народ мог видеть и приветствовать нас, мы разъезжали по городу в королевском хаудаке на спине величественно вышагивавшего гантора, этакого левиафана, размерами сравнимого с мамонтом или мастодонтом. Две сотни таких гигантских животных, несущих на себе знатных вельмож и военачальников, составляли праздничный кортеж. При виде этой процессии народ, казалось, терял от восторга рассудок, буря приветствий не утихала, утверждая нашу популярность и воздавая дань необыкновенной красоте Дуары.
Наконец-то у нас был дом, где мы чувствовали себя как нельзя лучше. Впереди лежали долгие годы мира и счастья. Никаких скитаний, никаких приключений, довольно! Все позади. Не знаю, любят ли на Земле кронпринцы носить домашние шлепанцы, класть ноги на письменный стол, курить трубку, читать вечерами, но именно к этому меня влекло. Сейчас вы узнаете, что в итоге получилось.
Глава 2
Я обещал Иро Шану сконструировать и помочь построить воздушный корабль, на котором он вернется в Гавату. Томан попросил меня наблюдать за строительством нескольких таких же кораблей для армии Корвы. Когда работы развернулись, мне пришла в голову идея совершенно нового типа парашюта, который мгновенно раскрывается, а опускается очень медленно. Кроме того, его снижением можно управлять посредством клапанов, открывавших и закрывавших отверстия в куполе. Впрочем, испытания показали, что управление безопасно только на высоте не ниже двухсот футов.
Отмечу мимоходом, что мне удалось сделать полеты на воздушном корабле безопаснее, когда судьба определила мне новые и отнюдь не желательные приключения; сейчас же закончу рассказ о своих экспериментах. Читатель уже знаком с горючим, применявшимся в бесшумном моторе воздушного корабля. Напомню, что оно состоит из элемента вик-ро и вещества Лор. В результате действия элемента вик-ро на элемент лор-ан, содержащийся в веществе Лор, происходит полная аннигиляции Лора с выделением огромной энергии.
Я решил использовать тепло, выделяющееся при аннигиляции, и разработал проект маленького воздушного шара с оболочкой из тарелла — поразительно крепкой ткани, сотканной из паутины тарго. Шар можно складывать и убирать в маленький контейнер, из которого он при необходимости выстреливается мощной пружиной. Одновременно начиналась аннигиляция крошечной порции Лора с выделением такого количества тепла, что в долю секунды шар раздувался. Выделение тепла происходило в течение длительного времени.
Таким образом, аэронавт, вынужденный прыгнуть с парашютом, мог долго держаться в воздухе или же при помощи строп медленно опускаться на землю. К сожалению, мне не удалось закончить экспериментальный баллошют, как я назвал свое изобретение.
Но вернемся к повествованию. Как только завершилась постройка первого воздушного корабля, наступило время его тщательной проверки. Это была не машина, а конфетка, но, поскольку его конструкция включала несколько новых идей, следовало устроить испытательный полет по стране, прежде чем отправить Иро Шана в долгий перелет до Гавату. И вот тут-то рок или глупость приложили свою руку. Не желая быть слишком самокритичным, назову это роком.
Мы погрузили на корабль запас провизии, попрощались с близкими и ранним утром стартовали. Дуаре очень не хотелось, чтобы я улетал; выражение глаз и тесные объятия говорили сами за себя, и только обещание вернуться самое большее через три дня смягчило ее. Вместе с Иро Шаном мы поднялись в кабину пилота, а на моих губах еще оставалось тепло ее поцелуев.
Еще ни разу обитатели Корвы не забирались далеко на запад Анлапа, так что было решено отправиться именно туда и познакомиться с местностью. Санара находится на крайнем востоке Анлапа. Согласно амторским картам, континент простирается в западном направлении приблизительно на три тысячи миль. Однако, поскольку здешние карты построены на ошибочном представлении о конфигурации Амтора, действительное расстояние составляло скорее шесть тысяч миль, а не три. С учетом всех неожиданностей мы отвели на наш полет двадцать пять часов, если поддерживать максимальную скорость. Но следовало нанести, хотя бы приблизительно, местность на карту, поэтому на обратный путь требовалось гораздо больше времени. Тем не менее трех дней должно было хватить. Заодно воздушный корабль пройдет неплохую проверку.
Первый день летели над очень красивой местностью и совершили посадку на ночлег в центре широкой равнины, на которой отсутствовали признаки пребывания людей, так что возможность ночного нападения казалась маловероятной. И все же поочередно несли вахту.
Проснувшись, обнаружили, что нижний облачный покров опустился необычайно низко. Он волнами колыхался вверх и вниз. Никогда прежде не доводилось видеть его таким неспокойным. Однако наш корабль взлетел и продолжил путь на запад на высоте около двух тысяч футов.
Мы успели пролететь не так много, когда компас неожиданно закапризничал. Судя по наземным ориентирам, отмеченным на нашей карте накануне вечером, мы по-прежнему летели на запад; компас показывал, что полет направлен на юг. Вскоре компас совсем испустил дух: стрелка болталась взад-вперед, а иногда делала полный оборот. Наше положение осложнялось и тем, что нижний облачный покров опускался все сильнее. Менее чем за полчаса высота полета уменьшилась с двух тысяч футов до тысячи.
