Василий Головачев - Беспощадный. Не русские идут
– Подумаем, Всеслав Антонович. Если американцы запустят в нашу сторону еще одну ракету, мы ответим. Но в ближайшем будущем, возможно, придётся свернуть зарубежные операции во избежание мировой кампании против нас. У жрецов под началом все СМИ, все средства для лжи и оболванивания людей. Мы всё ещё проигрываем им методологически, информационно и идеологически. Много у тебя сторонников в конторе?
– Есть… ты же знаешь.
– Мало, князь, мало. Нужно, чтобы нашим идеям сочувствовали миллионы, а не те сотни, с которыми мы работаем.
– Такой задачи мне не ставили.
– Придётся теперь ставить. Всё, у меня выезд в Тверь, ждут люди. Поговорим вечером. Готовь команду.
Родаревы встали, откланялись, вышли.
Уже в машине Ратибор сказал:
– Почему они оставили меня, отец? Обычно вы совещаетесь в закрытом режиме.
Всеслав Антонович положил руку на локоть сына, взгляд его перестал выражать жёсткую волю.
– Может, и вправду мы слишком погрязли в вечных боях, сынок? Отпор врагам давать нужно, в этом нет никаких сомнений, но вдруг и в самом деле существуют иные способы защиты от внешней агрессии и внутреннего предательства? Думай, ты моложе и должен быть гибче нас.
– Хорошо, отец, – серьёзно кивнул Ратибор.
* * *Он никогда не летал на энлоидах, но чтобы не показывать перед подчинёнными отсутствие опыта полётов на «летающих тарелках», делал вид, что ему всё нипочём. С другой стороны энлоид или вимана, как называли «тарелку» технари СОС, представляла собой самолёт без крыльев и реактивного двигателя, и оперативники, как и сам Ратибор, привыкли к ней быстро.
Виману эту, добытую в бою витязей с магистром ордена Раздела Махаевски, использовали теперь часто, так как это был единственный летательный аппарат, способный развивать скорость до шести тысяч километров в час и незаметный для радаров земных средств ПВО. По слухам, такими аппаратами пользовались только сами жрецы. РуНО, к сожалению, обладал только двумя энлоидами, трофейным и созданным по чертежам инженеров Леонова и Фёдорова. «Доморощенный» энлоид был поменьше и всё ещё проходил испытания.
Вимана, похожая скорее на двояковыпуклую линзу с разной степенью кривизны, чем на «летающую тарелку», – невидимой она становилась в полёте, когда её корпус покрывался слоем плазмы, поглощающим свет и почти все виды радиоволн, – стартовала ночью, и уже утром, в начале шестого, доставила группу Ратибора к берегу Ледовитого океана. Пилот хорошо знал местность, так как высаживал здесь Данилина несколько дней назад, и не заплутал.
Сели между сопками, в распадке, по дну которого струился ручеёк с прозрачной и вкусной – все попробовали – водой, покрытый струями утреннего тумана.
– Утряска, – скомандовал Ратибор, когда вимана улетела, в мгновение ока растаяв в небе.
Бойцы группы попрыгали на месте, проверяя, не звенит ли какая-нибудь деталь боевой укладки.
– Вопросы?
Три пары глаз отразили готовность работать. Всем всё было понятно, обстановку они знали, местность изучили ещё до полёта и хорошо представляли, с чем предстоит столкнуться.
– Уши! Ноги!
Группа пришла в движение.
Команда «уши!» означала: сосредоточиться на бесшумности бега и прослушивании всех долетающих до слуха звуков. Команду «ноги!» можно было не комментировать.
До лагеря геологов от места высадки было около трёх километров, и отряд СОС преодолел это расстояние за полчаса. Вышли к сопке, с вершины которой открылся вид на береговые обрывы бухты с островком посредине и на палатки лагеря.
– Вертолёта не вижу, – доложил глазастый Икона; в отряде, как и вообще в системе СОС, бойцы звали друг друга только по кличкам; кроме Иконы (парень действительно походил на молодого Христа) под командованием Ратибора находились ещё Кремень и Клюв.
– Лагерь не охраняется, – добавил Кремень.
– Охват, – сказал Ратибор. – С оглядкой!
Бойцы, одетые в боевые спецкостюмы с интеграционным защитным слоем, превращавшим их в зыбкие тени, бесшумно метнулись вниз, охватывая лагерь слева и справа. Ратибор остался на месте, наблюдая за сопками и окрестностями лагеря, ловя подозрительные сдвиги перспективы и колебания растительности. Данилин до сих пор не дал о себе знать, и это тревожило: он был витязем (кем мечтал стать и Родарев-младший) и не мог пропасть без вести без веской причины. Поэтому надо было на все сто процентов соблюдать пункт наставления для спецназа, имеющий говорящее название «СРАМ»: «сведение риска к абсолютному минимуму».
Кремень спустился к палаткам, осмотрел одну, вторую, третью, заглянул в четвёртую, самую большую, и вскинул над головой три пальца.
– Икона! – позвал Ратибор в усик рации.
Оперативник скользнул к палаткам, скрылся в той, возле которой остановился Кремень. Через несколько секунд наушники раций донесли его приглушенный голос:
– Геологи здесь, трое, лежат связанные, с кляпами во рту!
– Клюв, обзор! – Ратибор скатился с сопки, держа наготове оружие (все они были вооружены новейшими «ПП-10»), влез в палатку.
Отчётливо пахло мочой.
Икона уже развязывал зашевелившихся бородачей.
– Тихо! – прижал палец к губам Ратибор. – Свои! Что тут у вас произошло?
– Сначала дай пос…ть! – чуть ли не со слезами попросили геологи. – Сутки здесь лежим!
– Кремень, наружка!
– Всё тихо.
Геологи, ворочаясь с трудом, вылезли из палатки, помочились за камнями.
Один из бородачей, с редким пушком на голове, кряжистый, начал было сыпать проклятиями, но его остановил другой, повыше и пожилистей, он и оказался начальником партии по фамилии Веллер-Махно:
– Вертолёт захватили, нас скрутили как котят…
– Помедленнее и по порядку.
Веллер-Махно набычился, помял губы, затекшие от кляпа, заговорил потише, выбирая выражения.
С его слов выходило, что пришлый товарищ по фамилии Данилин исчез вместе с «антиопухолью». Лётчица Наталья полезла в кратер на острове, чтобы посмотреть, не свалился ли Данилин в дыру в дне кратера, туда же прыгнул молодой геофизик (кряжистый геолог назвал его башибузуком), а затем в кратер свалился вертолёт, управляемый неизвестно кем.
– Теперь они все трое там, под сгоревшей вертушкой, – угрюмо сказал третий бородач, которого звали Петром Леонидовичем.
– Кто же вас повязал?
– Это потом уже случилось, – снова взял инициативу в свои руки Веллер-Махно. – Мы вернулись в лагерь, я позвонил в Красноярск начальству, хотел доложить о происшествии, не дозвонился, а тут в лагерь ворвались трое в каких-то странных мундирах – зелёное с чёрным, пятнистое, почти невидимое…
– Сначала пролетела «тарелка», – перебил коллегу кряжистый.
Бойцы переглянулись.
– Что за тарелка? – раздул ноздри Ратибор.
– Да мы её почти не видели, – недовольно бросил взгляд на кряжистого Веллер-Махно. – Свистнуло, как будто кто камень бросил, над головами пролетело что-то стеклянно-металлическое, мы толком не разглядели, что это было.
– Говорю же – «тарелка», – поджал губы кряжистый. – Круглое, метров десять в диаметре, скрылось за сопкой, а потом оттуда и выскочили эти… инопланетяне, блин! Ни одного слова не сказали! Повязали за секунду и побросали в палатку!
– Хорошо, хоть не убили, – проворчал Пётр Леонидович.
– Где они, инопланетяне ваши?
– А кто ж знает? Мы их больше не видели, так и лежим с прошлого обеда, пошевелиться боимся.
Откуда-то издалека прилетел металлический стон.
Все застыли.
– Залив! – прошептал Икона.
– Вот они где, – оскалился Веллер-Махно, – на острове, вертолёт разбирают.
– Зачем?
– Ну, не разбирают, пытаются сбросить с дырки, в которую убралась Опухоль и ушли наши ребята.
– Странно, что они не оставили здесь сторожа, – заметил Икона.
– Торопятся поди, – отозвался Кремень.
– Затягиваем петлю, – бросил Ратибор, посмотрел на начальника экспедиции. – А вам лучше не высовываться. Оружие есть?
– Карабин был.
– Вооружитесь на всякий случай. На остров можно добраться иным путём?
– Мы добирались на лодке эскимосов или на вертолёте.
– Понятно, ждите. – Ратибор сделал понятный бойцам жест, и они присели за палатками. – Клюв?
– Всё в норме, старшой, – отозвался оперативник, наблюдавший за периметром возможных боевых действий. – Видел какое-то движение на острове.
– Скрытно подходим к берегу.
– Понял.
