Дмитрий Политов - Небо в огне. Штурмовик из будущего
Бои шли тяжелые. Обе стороны напрягали все свои силы, чтобы добиться перевеса. И штурмовики играли не последнюю роль в развернувшемся сражении. Поэтому тратить лишнее время на обучение экспата было просто некому. Майор со шрамом через левую щеку, к которому сержант в конце концов сумел пробиться, пообщался с ним, что называется, на бегу и быстренько выдал свое заключение:
— Можешь приступать к тренировочным полетам на боевом самолете.
Капитан Малахов, услышав об этом, недовольно поморщился, но промолчал.
— Учебного «Ила»-спарки у нас в полку нет, — сообщил он Дивину с тяжелым вздохом. — Вон стоит «четверка», — он показал на один из штурмовиков, — можешь попробовать на нем. Справишься?
— Приложу все усилия!
— Ну так дерзай.
— А когда лететь-то? — слегка растерялся сержант.
— Да вот прямо сейчас и валяй, — скучным голосом ответил комэск. — Чего тянуть-то? Мы все равно пока команду на взлет ждем, вот и понаблюдаем за тобой. Смотри, самолет не разбей. Примешь машину у механика и рули к старту.
Григорий понесся к капониру, не чуя под собой ног. Добежав, остановился и принялся осматривать штурмовик. Да уж, самолет явно знавал и лучшие деньки! Был он весь изрешечен, а потому густо усеян всевозможными латками-заплатками. На стабилизаторе виднелась намалеванная белой краской цифра четыре.
Механик обнаружился мирно спящим в кабине. Сержант бесцеремонно растолкал его и передал приказание капитана.
— Лады, — сказал механик, зевая. — Сейчас все подготовим. Ты покури пока в сторонке.
— Не курю, — сухо ответил экспат. — Я лучше пока внешний осмотр проведу.
— Ну валяй, — равнодушно согласился механик. — Только под ногами не путайся.
Пока наземный экипаж возился с самолетом, Дивин обошел машину. Проверил, сняты ли струбцинки на элеронах, подкачаны ли колеса. В голове занозой засела мысль: почему его отправляют в небо без проверки? В чем подвох? Или… это и есть некая проверка?
В это время его окликнул механик, который уже ждал пилота с парашютом в руках. Надев его на себя, Григорий расписался в специальном журнале за прием самолета, ухватился за специальную ручку и подтянулся на крыло. А уже с него влез в кабину. Поставил ноги на педали, пристегнулся поясными и плечевыми ремнями. Воткнул вилку шлемофона в гнездо радиоприемника и барашками зажал ее. Затем произвел осмотр кабины. Как учили: слева направо. Вроде бы все в порядке.
— От винта!
Мотор взревел. Работал он чисто, и экспат мимоходом подумал, что механик-то, оказывается, не только спать умеет — старается содержать машину в надлежащем состоянии.
Порулил осторожно на старт.
— Давай один полет по кругу, — скомандовал там Малахов. — Не забывай оглядываться, нас хоть истребители и прикрывают, но фрицы запросто из облаков вывалиться могут. Так что, лучше шею в кровь сотри, чем они ее из тебя выцедят. Понял? Вперед!
Сержант кивнул в знак согласия. Аккуратно взлетел, набрал высоту. Бдительно поглядывая по сторонам, прошел вокруг аэродрома. Прикинув, что нужно сделать, решил идти на посадку. И вдруг во время разворота что-то громко щелкнуло. Григорий в первый момент не сообразил, что произошло. Подумал, что атакован вражескими истребителями, судорожно заозирался, но никого чужого, кроме пары «ЛаГГов», барражирующих над ним, не увидел.
Кинул взгляд на приборную доску. Е-мое, давление масла падает прямо на глазах! Значит, сейчас начнет расти температура, потом вообще все будет очень и очень хреново. Так, нужно срочно садиться, а то скоро на моторе можно будет яичницу жарить. Дивин развернул штурмовик, начал снижаться, выпустил шасси, и в этот момент самолет словно провалился. Экспат потянул ручку, пытаясь выровнять машину, но мотор вдруг остановился окончательно. Григорий похолодел. Самолет планировал, впереди виднелась какая-то канава, а возможности изменить хоть что-то уже не было. Касание… удар! Штурмовик подбросило вверх, а летчика, наоборот, бросило вперед. Он больно ударился лбом о приборную доску. Глаза мгновенно заволокло багровым. Экспат ужаснулся, решив, что перекидывается в боевую форму, но спустя мгновение сообразил, что это просто кровь заливает лицо. Самолет несло куда-то вперед, а Григорий даже толком не видел куда.
Наконец «Ил» замер. Дивин сидел в кресле, не в силах пошевелиться. В голове отчаянной птицей билась мысль, что нужно срочно выбираться из покрытой масляной пленкой кабины, что в любую секунду может начаться пожар. Но странное равнодушие овладело экспатом. Он просто сидел.
Момент, когда кто-то сорвал фонарь, расстегнул на нем ремни и потащил наружу, сержант упустил. Прохладные руки санитарки осторожно смыли кровь с его глаз, и только тогда, увидев обступивших его летчиков и механиков, Григорий снова стал слышать. Так, словно звук включили поворотом тумблера.
— Жив? Ранен? Что случилось? Да не молчи, сержант?! — Комэск Малахов требовательно дергал его за плечо.
Дивин выдохнул. А потом собрался и коротко доложил. Капитан нахмурился. Оглянулся, выискивая взглядом кого-то в толпе, а потом снова повернулся к экспату и сухо приказал:
— Иди от масла отмойся, а потом дуй на наш КП. А мы пока разберемся, что к чему. Санитар, да перевяжите его!
В просторной землянке, где находился командный пункт второй эскадрильи, в центре стоял стол, две лавки и двухэтажные нары по бокам. Григорий, не раздеваясь, плюхнулся на свободное место и закрыл глаза. В голове еще немного шумело. Напряжение постепенно спадало, а на смену ему приходил откат. Сержанта затрясло. Чувствуя, как стучат зубы, Дивин осторожно повернулся на бок и замер в позе эмбриона. Только сейчас экспат отчетливо понял, что находился всего в одном малюсеньком шажочке от смерти.
— Эй, сержант, ты здесь?
Григорий промолчал. Отвечать не хотелось. Он страстно мечтал в эту секунду лишь об одном — чтобы все оставили его в покое.
— А, вот ты где! — кто-то бесцеремонно потянул его за ногу. Экспат попробовал лягнуться, но безуспешно. Малахов, а это был именно он, ловко увернулся и больно ткнул его кулаком в бедро. — Ты мне подерись еще! Встал живо!
Дивин тяжело вздохнул, но все-таки пересилил себя и поднялся с нар. Комэск стоял напротив него, внимательно разглядывая сержанта.
— Что, боишься под трибуналом оказаться? — Капитан блеснул белозубой улыбкой. — Не бзди, твоей вины нет. Шатун оборвался, на «Илах» это беда известная. А ты молодец — и машину спас и сам в живых остался. Держи пять!
Экспат на мгновение замешкался, а потом крепко пожал командиру руку.
— Вот и правильно. А теперь пойдем, брат, к столу, я тебе сто грамм налью. И не спорь со мной, заслужил! Да и легче тебе станет, поверь.
