Игорь Алимов - Дракон 2. Назад в будущее
Стульев, конечно же, не было, сидеть полагалось прямо на полу, поджав под себя ноги, что путники не без затруднения и исполнили: уселись. А хозяин уже наливал из кувшина в плоские неглубокие посудины некую бурую жидкость, старательно придерживая рукав халата, чтобы не намочить его.
— Позвольте приветствовать вас в моем убогом жилище! — провозгласил смотритель, двумя руками поднимая свою посудину, и живо вылил в рот ее содержимое.
— Пить наравне с ним вовсе не обязательно, — углом рта разъяснил Сумкин сидевшему рядом Чижикову. — Чокаться даже и не тянись. Не вздумай говорить тосты. И вообще: не хочешь пить — не пей. Это нормально.
Котя с некоторым сомнением поднял диковинного вида глиняную плошку и смочил губы в напитке: вкус был резкий, непривычный. Бражка какая-то. Стоило Чижикову поставить посудину обратно на стол, как за плечом возник мальчик-слуга и живо наполнил ее из кувшина.
— Ладно, беру переговорный процесс в свои надежные руки, — шепнул Сумкин и громко кашлянул.
— Позволено ли мне будет, — солидно проговорил он, прожевав кусок вяленого мяса, — поинтересоваться драгоценным именем нашего щедрого хозяина?
— Моя ничтожная фамилия Лю, имя — Бан, — с поклоном ответил хозяин. — И я не по заслугам назначен на пост смотрителя этих мест.
Сумкин выпучил глаза и поперхнулся бражкой, которую попивал из плошки.
— Не будет ли угодно моему господину Лю Бану показать, как именно пишется его славное имя? — попросил великий китаевед. — Сделайте одолжение!
Лю Бан легко поднялся, шагнул к стене, у которой притулилось некое подобие высокой этажерки, и, взяв небольшую бамбуковую дощечку, что-то нацарапал на ней заостренной палочкой. Потом, вернувшись к столу, обеими руками почтительно протянул Сумкину.
— Пусть господин простит мою скудную грамотность.
Федор некоторое время смотрел на дощечку сквозь очки, потом перевел взгляд на Лю Бана и широко улыбнулся.
— Мы премного наслышаны о вас и о вашем мудром великодушии, кое вы ежедневно являете жителям этих земель! — торжественно произнес Федор. — Позвольте вам также сказать, что стиль, в котором вашей рукою начертаны знаки, выдает в вас человека с великим будущим. Знаки взмывают подобно драконам, ниспадают подобно божественным фениксам, сила так и бурлит!
Сообщив все это, Сумкин поклонился Лю Бану, одновременно дергая увлекшегося едой Чижикова за рукав — и Котя последовал его примеру, а за ним и Ника. Лю Бан глядел на них, открыв рот. Выражение явного замешательства на его лице постепенно сменилось настороженным пониманием.
Тут в помещении появился Шпунтик, улизнувший от хозяина перед самым входом. Кот неторопливо и важно приблизился к столу и заинтересованно принюхался к мясу. Потом лапой деликатно подцепил кусок, сбросил на пол.
— О, благовещий зверь мао! — вскричал Лю Бан, распростершись на полу в поклоне.
Шпунтик вздрогнул, оценивающе оглядел смотрителя, уселся у стола, чинно разглядывая мясо, оставшееся на блюде поблизости — стол был достаточно низок, чтобы все выглядело так, будто и кот наравне со всеми принимает участие в пышной трапезе.
— Благовещий зверь, — приподнялся Лю Бан. — Отведай моего скромного угощения. Я не прогневаю зверя такой убогой едой, достойные господа? — вполголоса спросил он взволнованно.
— Нет, господин смотритель, — успокоил его Сумкин. — Благовещий зверь мао считает твое угощение достаточным.
Шпунтик, выслушав все эти речи с удовлетворением, перевел взгляд на Чижикова, и Котя скорчил ему рожу: ешь уже, благовещее животное!
— Не будет ли для тебя обременительным, наш добрый хозяин, предложить благовещему зверю еду на отдельном блюде на полу? — попросил тем временем Сумкин. Шпунтик впервые взглянул на него с благодарностью.
Лю Бан закивал, вскочил, бросился в темный угол.
— Чего это тебя перекосило? — воспользовавшись моментом, быстро спросил Чижиков. — Что он там такое выдающееся на дощечке написал, раз ты ему кланяться начал?
— Да ничего особенного, — Сумкин сиял. — И пишет он, признаться, отвратительно, как курица лапой. Просто это, судя по всему, Лю Бан.
— Это мы и так знаем, — сказала Ника. — Он сам нам сказал.
— Нет, вы не поняли. Если я прав, то это не просто Лю Бан, а Лю Бан, который основал династию Хань. По крайней мере, написание имени и место службы во всем совпадают.
И Сумкин хозяйственно прибрал за пазуху дощечку с автографом первого ханьского императора.
ЭПИЗОД 8
Ночной побег
Шпунтик был практически счастлив. Буквально с момента освобождения из тесной клетки. Что было до этого, кот предпочитал не вспоминать. Все эти страшные вещи — их больше не существовало, зато было много всего другого, крайне интересного. Нового!
Сначала кругом оказалось полно природы, травы, деревьев, бабочек и прочей мелкой живности, с которой кот активно пытался познакомиться, и отчасти ему это даже удалось. Столько природы разом кот не видел за всю свою жизнь, не такую и маленькую, между прочим.
Как, впрочем, никогда не сталкивался с ящерицами. Ящерицы были шустрые, но шустрые недостаточно, зато они лихо отбрасывали хвосты, и за короткое время Шпунтик стал обладателем целых трех таких хвостов, шевелящихся, живущих самостоятельной жизнью, но потом за ненадобностью бросил хвосты в очередных кустах. Кузнечик оказался невкусным и заторможенным, мышь — дура дурой, да еще и непуганая: у Шпунтика создалось впечатление, что на эту живность тут, в гуще природы, никто толком не охотился.
Потом — запахи. От запахов, их новизны и свежести, у кота закружилась голова. Шпунтик как будто сбросил пяток лет — до того оказалось здорово: такие запахи! Шпунтик был готов бегать, прыгать, купаться, летать среди этих одуряющих запахов всю оставшуюся жизнь. Ну, или пока не позовут есть рыбу пикшу.
Кстати, о рыбе. Судя по всему, с рыбой пикшей здесь, в природе, дело обстояло не лучшим образом. По крайней мере, коту нигде не повезло наткнуться хоть на малейший признак пикши. И это слегка настораживало. Нет, кот пока не испытывал голода, но жизненный опыт приучил его периодически заглядывать в будущее. И дома, в его с хозяином квартире, это получалось без особого труда, потому что там существовал источник еды в форме холодильника. Здесь же Шпунтик холодильника нигде не наблюдал. Он наскоро рассмотрел возможность поймать и сожрать, например, дуру-мышь, и решил приберечь такой вариант на самый безнадежный случай. Во-первых, мышь была живая, во-вторых, она была невареная, в-третьих, мышь не сделала Шпунтику ничего плохого. Пока не сделала.
В смысле питания кот предпочитал уповать на хозяина: уж он-то наверняка знает, где тут местный холодильник.
Хозяин между тем вел себя странно, что в общем для него было не слишком характерно. Пусть и ранее Шпунтик многого из поступков хозяина не понимал — часто они казались ему пустой и бессмысленной суетой, и вообще люди странны по самой природе своей. Но теперь хорошо прирученный хозяин взялся выкидывать такие коленца, которые не смог бы предугадать и кот с куда более развитым воображением, нежели у Шпунтика. Для начала хозяин откуда-то взял противного прокуренного Сумкина. Буквально из воздуха. По разным признакам Шпунтик заключил, что Сумкин явился надолго; по крайней мере, скорого его ухода ожидать не стоило. Далее хозяин переоделся в отвратительные тряпки — от них несло землей, дымом и еще целым букетом запахов, ни один из которых Шпунтику приятен не был. Затем хозяин с этим самым Сумкиным и с хорошей девушкой Никой поперся в место, где было полно домов, воняло отбросами и стоял дым костров. И это после изобильного буйства живой природы! Нет бы в траве поваляться! Вместо этого все они зашли в какой-то двор и закрыли дверь у кота под самым носом. Пришлось лезть на стену!
Ладно, тут Шпунтик был не в претензии — дело нехитрое. Подумаешь, стена! Правда, к стене отчего-то забыли присобачить водосточную трубу, по которой так удобно взбираться, но и это такие, право, мелочи…
Со стены открылся грязный двор с очагом посередине, и рядом с ним Шпунтик нашел нечто, похожее на питание. Питание держал в руках противный Сумкин — подержал, а потом бросил. Кот внимательно изучил брошенное и пришел к выводу, что пока от еды воздержится. В конце концов, прозапас всегда оставалась дура-мышь, а сбегать за ней на природу — дело каких-то пяти минут.
А дальше — дальше началось самое интересное. Пришли другие, тоже странные, и, увидев кота, сразу же пали ниц и принялись отбивать поклоны. Впервые Шпунтик почувствовал, что наконец-то оказался там, где надо — то есть в месте, где умеют как следует ценить котов и с удовольствием, не стесняясь, это делают. Шпунтику до того понравилось правильное обращение, что он не удержался продефилировать перед вновь обретенными почитателями самой своей красивой походкой. Кот совершенно перестал сердиться, он простил все гадости черствому хозяину и в наплыве чувств брякнулся ему в ноги, позволив гладить между ушами.
