Денис Субботин - Принесите мне дракона
- Сейчас… - почти беззвучно прошептал Яну в спину Наката. – Сейчас достанет…
И точно - младший гном рванул за верёвку, зажигая запальную трубку, после этого, выждав для верности, крутанулся на месте и закинул гранату вовнутрь. И бегом, как ошпаренный, бросился обратно, за камни.
Они выбрали для засады место удобное во всех отношениях. За камнями, расположенными чуть выше плошадки перед входом в пещеру, было удобно укрываться, и ещё удобнее было бить врага. Как бы ни ловок был дракон, он всё равно оставался уязвимым для оружия – в словах Нордстрема они успели убедиться на собственном опыте. Значит, когда он высунется – если высунется – его можно будет взять в оборот. Немедленно. И выпущенные из штуцеров пули должны будут сделать своё дело.
Меж тем, не успел Вилли добежать до укрытия и схватиться за штуцер, как внизу глухо, раскатисто грохнуло. Толчка, однако, не последовало – заряд был невелик. Все трое, не мешкая, взяли на прицел чернеющий провал входа. Оставалось только ждать, когда горящая жидкость дотечёт до дракона, и надеяться, что она нанесёт-таки ему хоть какой-то ущерб.
Ожидание затянулось. Секунда проходила за секундой, уже и минута набежала – но ничего, абсолютно ничего не происходило. Ян с Накатой переглянулись, пожали плечами. Лишь Вилли не отвлекался, глядел неотрывно, кусая губы от волнения.
Потом события полетели выпущенной из штуцера пулей. Внезапно из глубины пещеры донёсся оглушительно громкий, полный ярости и обиды рёв. Ян только и успел, что повернуть голову на звук, а дракон уже был снаружи. Вот только он и не собирался ломиться через предназначенный ему планом лаз. Сокрушив тонкую каменную преграду, дракон взмыл вертикально вверх, и тяжело осел на верхушке горы. Живот его горел, и на крыльях хватало дымящихся пятен, но только сейчас стало понятно, насколько он могуч и неуязвим. Троллья жгучка не смогла нанести ему каких-то видимых непоправимых повреждений. Разве что стал медленнее летать, и ещё – озверел.
Рёв его был слышен, наверное, за многие сотни шагов. И, хотя драконья физиогномика не являлась излюбленным коньком Яна, он уверенно определил, что дракон пребывает в ярости и ищет обидчика. Попытка быстро обсудить это с Накатой не прошла – тот просто не стал спорить. А чего спорить, когда всё и так видно? Вместо этого ниппонец с решительным видом приложился к штуцеру и нажал на курок. Сделал он это раньше, чем Ян успел его остановить – хотя и попытался это сделать в последний момент.
Гулко громыхнуло. Пуля пошла в цель. И тут уж делать было нечего – хочешь, не хочешь, а в стороне отсидеться не получится. Пришлось стрелять. Тут и Вилли подключился. Хоть и был он потрясён и подавлен из-за явной неудачи с миной, но на скорости реакции гнома это не отразилось.
Меж тем, пули поразили неподвижно сидящего дракона, и, казалось, достали его в самые уязвимые места. Хорошие, специальные бронебойные пули, только на таких монстров и предназначенные. Из их укрытия было отлично видно, как отлетают с живота клочья шкуры, обнажая мясо…
Но дракон даже не шелохнулся. Если троллий огонь его достал – причем достал основательно, то про пули такого сказать было нельзя. Более того, они привлекли его внимание к стрелкам, и уж теперь-то он не медлил. Еще миг назад он сидел – тяжелый, неподвижный, грозный, и вот уже парит в воздухе, стремительно набирая высоту.
Лихорадочно перезаряжая штуцер, Ян понял, что они опоздали. Даже бежать было поздно уже – дракон всё равно их догонит и мокрого места не оставит. Оставалось надеяться на крепость своего убежища и стрелять, стрелять, надеясь на счастливый случай и свою удачливость.
Они успели сделать никак не меньше десятка выстрелов. Да больше, конечно! Такой скорости заряжания не мог припомнить никто – даже Наката. Тем более Наката, который никогда не славился скорострельностью и точностью. Тут же три стрелка за десяток выстрелов имели с полдюжины попаданий по летающей гадине. После половины из них бронированная шкура была не просто пробита – разлеталась клочьями. Дракон же вел себя так, будто вовсе и не в него палили – все так же кружил, выбирая удобный для нападения момент, да взрыкивал порой грозно и свирепо. Лишь раз, когда Яну повезло попасть в сочленение между телом и крылом, входящую в очередной поворот тушу ощутимо повело. Но дракон быстро пришел в себя и резко ушел в сторону.
Больше повторить такой трюк ни у кого из них не получилось, как ни старались.
Впрочем, когда спала горячка первых минут и в действие вступила трезвая оценка ситуации, рассеялось и первое впечатление о драконе как о непобедимой могучей боевой машине. Да, неуязвимость его не просто потрясала – приводила в отчаянье, но и только. Огонь он изрыгнул лишь раз, но промахнулся. Да и сам «залп» был крайне скуден – огненный шар врезался в скалы шагах в десяти от засады. В месте попадания камни оплавились и потекли, а на трапперов дохнуло жаром раскаленной печи.
Все остальное время дракон просто летал в вышине, временами опасно пикируя и получая в шкуру очередную порцию свинца. Он не улетал, но и в ближнюю схватку не лез. Создавалось впечатление, что ящер поставлен в тупик и просто не знает, как поступить.
Впрочем, вполне могло быть и то, что он просто выжидал, когда массированный огонь стихнет, чтобы решить дело одним лихим наскоком, в котором трапперам – увы! – не светило абсолютно ничего, кроме окончательного и гарантированного поражения.
Ситуация была патовой. Хороший шахматист, Ян прекрасно понимал, что вечно так продолжаться не может. Может быть – хотя шансы на это были мизерны – им повезет, и дракона они убьют или сильно покалечат – если не кончатся раньше патроны. Если же они кончатся раньше…
В случае отступления – точнее бегства – им придется пересечь около ста ярдов открытого пространства. Вот тут-то враг и покажет себя во всей красе. В конце концов, у него не только огонь - у него могучие когти и зубы, у него длинные и сильные лапы и потрясающая реакция. Одним взмахом хвоста он убьёт наповал любого, кто осмелится подойти к нему слишком близко. А еще у него есть крылья…
Но невезение не вечно – как и везение, впрочем. Черная полоса кончилась, и счастливый случай вновь улыбнулся им во все свои тридцать два зуба. В этот раз повезло Вилли. Гном давно уже тяготился пальбой из штуцера, понимая всю ее бессмысленность и бесперспективность. Но пустить в ход свою излюбленную «тяжелую артиллерию» не давало расстояние и трезвый расчёт: дракон, будучи тварью умной и хитрой, ни за что не приблизился бы к ним на дистанцию гарантированного поражения, зная, что у трапперов есть нечто помощнее обычного огнестрела. Теперь же, сделав несколько ложных заходов, он окончательно в уверился в отсутствии оного и решился-таки плюнуть на болезненный, но не смертельный урон, получаемый от штуцерных пуль, и схватиться со своими врагами «грудь на грудь». Он тяжело крутанулся в воздухе и пошел с пологим снижением прямо на убежище, в котором засели стрелки.
Именно об этом моменте Вилли и мечтал, досадуя на медлительность и тугодумие их противника. Хладнокровно выждав, когда расстояние между ними составит не более пятидесяти ярдов, он отшвырнул бесполезный уже штуцер, схватил мортирку и выстрелил, почти не целясь. Граната описала в воздухе крутую дугу и рванула… прямо у дракона перед мордой!!!
Это был великолепный, волшебный, изумительный по всем статьям выстрел. О таком гном и мечтать не мог, но, поди ж ты, сотворил своё маленькое чудо!
Дракон не заревел – вскрикнул, словно обиженный ребёнок, – громко и протяжно. Завис на секунду в воздухе и рухнул на камни. И затих на них – недвижный и, вроде бы, уже вовсе не опасный.
3.
Ошеломленные столь внезапной и эффектной развязкой, трое трапперов застыли, глядя то на неподвижную тушу у подножья, то друг на друга. Наката выглядел усталым, даже изможденным – укатали железного ниппонца крутые горки с драконами. Вилли, тот щерился в бороду – и не понять было, то ли он радуется так, то ли еще не отошел от горячки боя. Сам Ян чувствовал себя выжатым и опустошённым – до донышка. И радости победы в душе не было совсем…
Впрочем, как оказалось, праздновать победу было далеко не время. Внезапно по телу дракона прошла крупная дрожь, а потом он резко, рывком перевернулся и вскочил на все четыре лапы. И попер на них буром вверх по склону – все такой же грозный и неуязвимый. Только взлететь не пытался: одно драконово крыло было исковеркано и измято – так что отлетался он, судя по всему, если не навсегда, то надолго.
Трапперов спасло лишь то, что скалистый уклон, по которому рвался к ним разъярённый и ослеплённый болью монстр, был достаточно крут и покрыт толстым слоем щебня. Не способный выдержать огромный вес твари, он ссыпался целыми потоками, заодно таща к подножью и виновника обвала. Дважды тот, потеряв равновесие, кубарем катился вниз. Человек или гном уже давно свернул бы себе шею, но только не дракон. Тот лишь по-собачьи встряхивался, фыркал и снова начинал свой тяжелый, неутомимый разгон.
