Алексей Корепанов - Прорыв
— У меня пока нет фактов, — сдержанно ответил Шерлок. — Я еще не был на корабле и ни с кем не беседовал. Но ваши рассуждения, как одна из версий, могут пригодиться. Хотя что мешало Оберу приобрести билет заранее? С билетом можно и специально на посадку опоздать, чтобы не ехать через поле вместе со всеми. Его бы потом летунцом все равно подбросили.
— Вероятно, он просто не знал, что господин Дикинсон собирается в путь, — нашел объяснение начальник ОПП. — И его пассия не знала. А когда узнал, билетов в кассе уже не было.
— Ладно, — сказал Шерлок. — Допустим. Так что там по поводу сканеров?
— А по поводу сканеров все очень просто, — пожал плечами Березкин. — Что такое сканер? Это, как известно, прибор. А при умении, возможности и — самое главное! — материальной заинтересованности показания любого прибора можно изменить.
— Значит, вы считаете, что в команде «Короткой Рубашки» нашелся кто-то… — начал Тумберг, но Березкин не дал ему договорить.
— Не считаю, а уверен в этом, — вновь придвинулся он к экрану. — При хорошей материальной заинтересованности человек способен на такие дела, что ой-ей-ей! Но, повторяю, только при соответствующем умении, даже не просто умении — мастерстве! И что мы с этого имеем, как говорится? Выходит наша влюбленная парочка из бара и направляется по коридору в укромное местечко, а наш умелец уже подправил соответствующую группу сканеров так, что один сканер продолжает видеть их в бодеге, другой не видит их в коридоре, а третий не видит в том самом укромном местечке. Все это занимает минуту-другую, и наш мастер золотые руки возвращает приборы в первоначальное состояние. Отметки парочки в баре исчезают и больше нигде не появляются. При расследовании барменша твердит — если она вообще обратила внимание на наших влюбленных, — что те вышли в коридор. Но сканер в коридоре не показал их появления. И получается, что влюбленные мгновенно развеялись на атомы, прямо на выходе из бодеги. Или их утащила проникшая на борт Серость. А с нее и взятки гладки… Вот такая комбинация, господин сыщик. Как говорится, дешево и сердито, только с одной существенной поправочкой: отнюдь не дешево! И может быть, этот мастер-золоторучка обеспечил себе на весь отпуск ежедневный кабак с самым цимесом и газ-ураганом. И, скорее всего, получил он только задаток, а остальное будет переведено на его счет после того, как парочка укроется где-то в галактических далях, в потрясном замке Обера. Чтобы не сдал с потрохами.
— Допустим, — повторил посткапитан. — Но неужели этот Обер совсем потерял голову от любви или настолько наивен, что не понимает: корабль прошерстят по полной, полагаясь уже не на сканеры, а на собственные глаза?
— Вы, как говорится, зрите в корень, господин… э-э… Тумберг, — покивал Березкин.
Он явно чувствовал себя Шерлоком Холмсом, беседующим с непонятливым доктором Ватсоном. Посткапитану это было неприятно, однако он старался справиться с собой — портовик говорил дельные вещи. Ход событий, в принципе, мог быть именно таким.
— Это мы подошли к вопросу об укромном местечке, — продолжал «пассажирщик». — Их на «Пузатике» немало, но, будь я на месте Обера, выбрал бы отсеки скафандров высокой защиты. Скафандров, как вы понимаете, на дальнике имеется по числу команды и максимальной численности пассажиров, то бишь чуть ли не пять тысяч. И такие отсеки есть на каждой палубе, и не только. Нашей парочке помогают забраться в скафандры, и она преспокойно сидит там до финиша. Да, не столь комфортно, как в каюте или бодеге, но вы ведь имели дело с нашими скафандрами? Там есть и аварийный паек, и регенератор воздуха, и можно справить потребности эти самые, которые естественные, и поспать в зажимах. Это ведь не костюмчик в обтяжку, а чуть ли не целая комната. В общем, потерпеть можно. Некоторые, помнится, ради перспектив совместной жизни проливы переплывали еженощно, просвиры какие-то железные, не жалея зубов, глодали, чудовищ всяких на фарш пускали… Так что несколько часиков поторчать в таком скафандре — это, по сравнению с мытарствами других, просто райские кущи. Возможно, данную часть операции обеспечивает уже не наш золоторучка, а кто-то другой. Вы что, будете проверять каждый из пяти тысяч скафандров?
Шерлок молча кивнул.
— Хорошо, таки будете проверять. Согласен, есть риск быть обнаруженными. Но! — Березкин поднял палец. — На случай разгерметизации в космическом вакууме скафандр снабжен самонарастающими переборками. То есть может быть разделен на два, а то и три, и четыре отсека — в зависимости от комплекции человека и его умения как можно сильнее втянуть свой кендюх. Обер, конечно, не из мелких, но представьте ситуацию. Он видит, что в отсек кто-то входит, тут же вжимается в стенку скафандра и наращивает переборку. Проверяющий открывает передний люк скафандра, заглядывает туда — никого. Закрывает люк и переходит к следующему, мечтая побыстрее покончить с этим нудным занятием. Верно?
— Не знаю, — сказал Шерлок. — Я бы, наверное, заметил, что что-то не так.
— Может быть, — не стал спорить Березкин. — Вы — профессиональный сыщик, способный по волоску установить, что преступник барбутчик, у него искусственная почка, родинка на лбу, и сосед через дорогу должен ему двадцать тысяч. Но не все же такие, далеко не все…
— А что такое барбутчик? — поинтересовался Тумберг.
— Игрок, — пояснил Березкин. — Ну, это я для примера.
— Откуда у вас такой жаргон? Бодега… Кендюх… Барбутчик…
— Я родился и долго жил в Абессе. Это здесь, на юге, на Понтийском море… А абесский диалект не лечится, он на всю жизнь…
Шерлок хмыкнул и потискал пальцами кончик носа.
— Что ж, все это не лишено интереса… Спасибо за подсказку, скафандры будем проверять не менее тщательно, чем все остальное. Может, вы, господин Березкин, и еще одно обстоятельство проясните? Тоже весьма немаловажное, весьма…
— Как они думают незаметно улизнуть с «Пузатика»? — опередил его портовик.
— Просто с языка сняли, — признался Тумберг. Он уже не чувствовал прежней неприязни к этому абесситу, обосновавшемуся в Туратрене, и, надо полагать, умеющему брать от жизни все. Ну, если не все, то многое.
— Таки да, это вопрос, — сделал скорбное лицо Березкин. — Слабое, так сказать, звено…
Он погрузился в молчание, но буквально через три секунды взгляд его, почти угасший, внезапно стал торжествующим. Словно портовику только что удалось содрать немерено с очередного желающего попасть на забитый под завязку лайнер. И посткапитан понял, что у Березкина и на это нашелся ответ.
— Слабое звено, — повторил «пассажирщик». И тут же воскликнул: — Но лишь для тех, кто не в курсе! Вы только не думайте, господин… э-э… Тумберг, — понизил он голос, — что я собираюсь вас поучать, однако трудно рассчитывать на успех, не зная всех тонкостей предмета.
— Что вы имеете в виду? — с холодком осведомился Шерлок, вновь чувствуя себя уязвленным.
— В данном случае, особенности конструкции лайнеров серии «Кюндай». Ну, типа «Нэн Короткая Рубашка».
— Я уже говорил, что еще не был на этом лайнере, и пока только кое-что уточняю. Поверьте, перед тем, как обыскивать лайнер и опрашивать пассажиров и команду, я досконально изучу все схемы. И так я поступаю во всех…
Слово «случаях» Тумберг не договорил и поджал губы. Получалось, что он оправдывается — а с какой такой стати ему оправдываться?
— Ох, извините, ради всего святого! — замахал руками Березкин. — Я вовсе не хотел вас обидеть! Все знать просто невозможно… но всегда найдутся люди, которые могут подсказать. Я ведь нашелся! И помогаю от чистого сердца, хотя имею тут и свой интерес, корпоративный, так сказать. Зачем нам слухи о том, что на судах Космофлота бесследно пропадают пассажиры? Так что тут я ваш союзник и помощник, господин…
— И что же вы подскажете на сей раз? — все-таки не отказал себе в удовольствии прервать собеседника Шерлок. — Что на лайнере есть катапульта, которая может после посадки вышвыривать за пределы космопорта невидимые контейнеры?
— Чего нет, того нет, — усмехнулся Березкин. — Ничего «Пузатик» не выпуливает, тут дело в другом. Лайнер ведь приземляется не на кендюх… ну, не на пузо… даже если он натуральный «Пузатик», а на посадочные опоры. На все восемь штук. Опоры эти, согласно инструкции, после старта перемещаются в горизонтальное положение и фиксируются под кендюхом. А перед финишем переходят в вертикаль, и на них, на все восемь, значит, космическое судно и совершает посадку. Вот такая конструктивная особенность, в отличие, скажем, от…
— И что? — нетерпеливо перебил Шерлок. — Они по этим опорам спускаться будут, как по деревьям? При всеобщем обозрении?
— Отнюдь, — спокойно возразил Березкин. — Грузопассажирские лайнеры этого типа были запущены в производство четыре с лишним десятка лет назад, когда я не то что под стол пешком ходил, но и ходить еще не умел, а вас, уважаемый господин Тумберг, и в проекте не было. Вас не было, а заваруха на Макатронии была, и крупная такая заваруха, с применением тяжелого оружия. Очень уж один местный царек независимости жаждал… Да… — Березкин почесал гладко выбритую обширную щеку. — А грузоперевозки продолжались, и пассажиры летали. И вот представьте себе ситуацию: финиширует какой-нибудь дальник в тамошнем порту, и тут окружают его вооруженные, так сказать, активисты. Берут под прицел все люки и заявляют, что лайнер арестован на неопределенный срок, груз будет конфискован в интересах революции, и выходить всем по одному, с поднятыми руками. Потом, конечно, разрешали и пассажиров на борт брать, и грузы, и с планеты отпускали, но желающих летать в такое неспокойное место было все меньше. Да и отправители грузов на Макатронию терпели убытки. А войска туда послать, чтобы вмешаться в противостояние, нельзя — там ситуация очень непростая была, очень тонкая… Любой неосторожный шаг мог слишком дорого обойтись… В первую очередь, мирное население пострадало бы… В общем, дешевше утопиться, как говорят в Абессе. И что делать? Вот тогда и запустили первого «Кюндая»-«Пузатика». Финиширует он там, местные берут люки на мушку, и тут из всех восьми посадочных лап, у основания дальника, выскакивают один за другим лихие парни с неслабым оружием и с ходу открывают огонь по взлетке. А потом, когда вокруг наступает кладбищенская тишина, выдвигаются пандусы трюмов, и появляются из кендюха «Пузатика» специфические его грузы — танки «Трицератопс» во всей своей красе. Окружают главные объекты космопорта, занимают периметр, и после этого начинается разбирательство: кто тут все арестовывает и конфискует, и по какому праву. «Пузатик»-то потом уходит, а парни с «трицерами» остаются, и боезапаса у них полно, и продовольствия… А следом еще один «Кюндай» с неба валится, с подмогой. Парни в дела Макатронии не лезут, но порт держат под контролем. И грузы теперь не пропадают, и пассажиры без прежнего страха отправляются в рейс. И союзные власти вроде ни при чем — это ведь Космофлот нанял бойцов и арендовал военную технику. Дабы защитить свою собственность и обеспечить выполнение своих обязательств перед клиентами — то бишь доставку грузов по назначению, а не на нужды революции. И чао, какао, как говорится. Все по-честному. Потому местный царек и не дергается, хотя пыль, конечно, пускает…
